Но Николай Дмитриевич словно и не слышал вопросов дочери и
продолжал обращаться только к ее товарищу.
– Родислав, я на тебя надеюсь, ты парень взрослый,
дорогу обратно найдешь, уводи быстро Любу, здесь опасно. И дома никому ни
слова, скажете, что я встретил знакомого, пошел к нему в гости, а грибы сам
принесу. Все понял? Давайте, бегом марш.
– Мы все поняли, папа, – снова ответила Люба за
двоих.
Головин исчез, двигаясь осторожно и бесшумно. Люба,
добросовестно выполняя указание отца, побежала, но через несколько шагов
остановилась и оглянулась. Родик, бледный и покрытый испариной, стоял на
прежнем месте, привалившись к дереву, будто врос в него. Девочка вернулась и
потянула его за руку.
– Родик, давай, побежали. Давай же, подними ногу,
сделай шаг, ну?
Родика начало рвать. Люба заботливо поддерживала его за
плечи, потом нагнулась, сорвала большой лист лопуха, вытерла ему лицо и
перепачканную на груди клетчатую ковбойку.
– Не волнуйся, все в порядке, – приговаривала
она, – ничего страшного не случилось, подыши глубоко, и пойдем.
Она все говорила и говорила, стараясь, чтобы голос звучал
ровно и спокойно, а сама тянула парня за руку, вынуждая сделать первый шаг.
Мало-помалу он пришел в себя и пошел, потом побежал. Они бежали быстро, изо
всех сил, обдирая лица и руки о колючие ветки, спотыкаясь о коряги, падая,
поднимаясь, не видя ничего вокруг и думая только о том, как бы поскорее
домчаться до участкового дяди Пети, который возьмет пистолет, сядет на свой
трехколесный мотоцикл и в считаные минуты окажется у окраины леса, а там уж
ногами добежит и поможет Любиному папе, оставшемуся один на один со страшными
вооруженными бандитами.
Добежав до дома участкового, они, с трудом отдышавшись,
довольно толково объяснили, где ждет Николай Дмитриевич, и Родик даже на карте
сумел место показать, за что удостоился похвалы дяди Пети, который, не
размышляя, схватил оружие и бросился к мотоциклу. И только тут Любу начало
трясти.
– Как там папа? – без конца повторяла она, глотая
слезы. – А вдруг с ним что-нибудь случится? Надо же идти домой и что-то
врать маме, Бабане и Томе, а я не могу, у меня голос будет дрожать, они сразу
догадаются, что я неправду говорю.
Родик остановился, обнял ее, прислонив заплаканное Любино
личико к широкому плечу, погладил по голове.
– Не бойся, – сказал он, – все будет хорошо с
твоим папой, я тебе обещаю. Ему и дядя Петя поможет, и вообще, твой папа
настоящий герой, не побоялся один с бандитами остаться, а ведь у них там
оружие. А с героями ничего плохого никогда не случается. Успокойся, и пойдем
домой. Или хочешь, на озеро пойдем?
– Нет, – прорыдала Люба ему в плечо, – не
надо на озеро, там, наверное, ребята, они сразу заметят, что с нами что-то не
так. Надо будет с ними вместе играть, а я не смогу.
– Ну хочешь, к нам домой пойдем, – продолжал
уговаривать Родислав. – Мой папа ничего не заметит, он вообще ничего
вокруг не замечает, когда работает. Пойдем, а?
– Нет, – снова отказалась Люба, – а вдруг
папа вернется? Он же велел нам с тобой домой идти. Знаешь, как он будет
ругаться, если узнает, что мы не сделали, как он велел?
– Ладно, пойдем к тебе. Я с тобой пойду, хочешь?
– Хочу. – И Люба заплакала еще горше. –
Бабаня обязательно заметит, что я ревела. Что я ей скажу?
– И не бойся ничего, я буду рядом.
Он внезапно отстранил ее и присел перед Любой на корточки.
– Ты что? – испугалась девочка.
– Смотри, ты коленку сильно расшибла, когда упала, и
кровь течет. Больно?
– Да нет. – Люба перестала плакать и уставилась на
разбитую коленку, словно не могла понять, что это такое. – Вроде не
больно. Я не знаю… Я и не заметила даже…
– Давай твоей бабушке скажем, что ты упала, тебе очень
больно и ты поэтому плачешь, – предложил Родик.
Люба улыбнулась:
– Давай. Это ты здорово придумал! Спасибо.
Все-таки Родик не только самый красивый, но еще и самый
умный и самый добрый мальчик на свете!
Дома их встретили бабушка, мама и сестра Тамара. Впрочем, на
самом деле их встретила только Анна Серафимовна, которая спокойно выслушала
рассказ о каком-то папином знакомом, который тоже собирал в тех местах грибы и
к которому Николай Дмитриевич отправился в гости. Тамара, по обыкновению,
сидела на веранде с книжкой, а Зинаида Васильевна, или просто мама Зина,
крутилась перед зеркалом с накрученными на бигуди волосами и примеряла наряды,
выбирая, в каком завтра отправиться на работу. Услышав краем уха, что муж пошел
куда-то в гости, мама Зина только недовольно наморщила носик, но тут же, поймав
полный упрека взгляд свекрови, стушевалась и коротко сказала:
– Ладно, хорошо, – и снова занялась собой.
Анна Серафимовна обработала Любину коленку, замазала
зеленкой, напоила ребят чаем с булкой, намазанной маслом и вареньем, и
отправила в сад чистить песком кастрюли и сковородки. Потом подошло время
обеда, все поели, Люба вымыла посуду, постелила на столе на веранде старенькое
одеяло и принялась гладить накрахмаленные пододеяльники, наволочки, простыни,
скатерти и салфетки, Тамара по-прежнему читала, а Родик помогал Любе – носил из
кухни раскаленные на плите тяжелые чугунные утюги.
– Томка, и не стыдно тебе! – сердито заговорила
Зинаида, появившись на веранде в красивом атласном халате и с уже наведенными
кудрями на голове. – Смотри, Люба делом занята, даже Родик ей помогает, а
ты сидишь и бездельничаешь. Совести у тебя нет. Взрослая девка вымахала, а
ничего по дому делать не хочешь! Лень вперед тебя родилась.
– Да я отлично справляюсь, – тут же заступилась за
сестру Люба. – Мы с Родиком все сделаем, пусть Тома читает, им на лето в
школе знаешь сколько задали прочитать? Ужас! Я список видела.
Конечно, Тамара читала вовсе не то, что задали в школе на
лето, и Люба прекрасно это знала, но ей было ужасно неловко за мать, которая
затевала семейный скандал в присутствии Родика. Бабушка всегда учила: гость в
доме – это святое, какие бы у тебя ни были планы, чем бы ты ни занимался –
брось все и уделяй все внимание только своему гостю. Тогда он не почувствует
себя лишним, тогда он не почувствует себя нежеланной помехой, и он всегда будет
с радостью приходить к тебе. И уж конечно, ни в коем случае нельзя при госте
затевать ссоры и разбирательства. С чисткой кастрюль и глажкой Люба затеялась
только потому, что Родик сам предложил: давай что-нибудь делать по дому, я буду
тебе помогать, так и время быстрее пройдет, и никто не обратит внимания, что я
у вас так долго сижу.
– А то если мы с тобой будем бездельничать, твоя
бабушка станет сердиться, что ты из-за меня ей по хозяйству не помогаешь.
Довод показался Любе вполне разумным, и она нарушила
бабушкину заповедь и вместе с гостем занялась домашними делами. Когда все белье
оказалось переглаженным, наступила очередь штопки носков. Люба рукодельничала,
сидя на крылечке, а расположившийся рядом Родик читал ей вслух одну из
Тамариных книжек, что-то историческое, про времена Анны Иоанновны. Родику
книжка нравилась, а Любе было скучно, никакой любви, никаких страстей, одна
сплошная политика, но разве это важно? Важно только то, что Родик, самый лучший
мальчик на свете, сидит рядом с ней, что он не ушел, не бросил ее в такой
трудный день, а пришел к ней домой, готовый ее поддержать и защитить. Вот это
действительно важно. И пусть он хоть расписание электричек до Москвы вслух
читает – все равно жизнь прекрасна! Только бы с папой все было хорошо, только
бы с ним ничего не случилось… И почему его так долго нет?
