— Чего ты только не слышишь! — сказала она.
Шервуд рассмеялся, довольный, что его оценили.
— Чего я только не слышу, — нараспев повторил он за сестрой. — Чего я только не слышу, чего я только не слышу.
— Если тебе известно чье-то имя, это еще не значит, что ты такой умный, — заметил Уилл.
— Я и еще кое-что знаю.
— Например?
— Например, что ты из Манчестера и что у тебя был брат, только он умер.
«Умер» он сказал так, словно ему это доставляло удовольствие.
— А твой папа учитель. — Шервуд бросил взгляд на сестру. — Фрэнни говорит, что ненавидит учителей.
— Ну, он вовсе и не учитель, — отмахнулся Уилл.
— Кто же тогда? — поинтересовалась Фрэнни.
— Он… доктор философии.
Это прозвучало как хвастовство, и все вдруг умолкли.
— Он и вправду доктор? — наконец спросила Фрэнни.
Она словно почувствовала, что Уилл не понимает, о чем говорит. Но он сделал храброе лицо.
— Типа того, — сказал Уилл. — Он лечит людей своими книгами.
— Глупость все это! — крикнул Шервуд, повторив те же самые слова, с которых начался разговор.
Он стал смеяться над тем, что сказал Уилл.
— Мне все равно, что ты думаешь, — отрезал Уилл, отвечая Шервуду самой язвительной улыбкой, на какую только был способен. — Все, кто живет на этой помойке, просто глупцы. Как ты…
Шервуд отвернулся и стал плевать с моста. Уилл решил больше не препираться и пошел домой.
— Постой, — услышал он голос Фрэнни.
— Фрэнни, — плаксиво позвал ее Шервуд, — ну его!
Но Фрэнни уже догнала Уилла.
— Шервуд иногда ведет себя глупо, — сказала она с важным видом. — Но он мой брат, и я должна за ним присматривать.
— Он как-нибудь получит по голове — этим все и кончится. Сильно получит. Может, и от меня.
— Он и так постоянно получает по голове, потому что люди думают, что у него не совсем…
Она замолчала, словно собираясь с духом.
— …не совсем в порядке с головой.
— Фрэ-э-энни! — завопил Шервуд.
— Тебе лучше вернуться к нему, пока он не свалился с моста.
Фрэнни кинула на брата раздраженный взгляд.
— Ничего с ним не случится. И знаешь, здесь у нас не так уж плохо.
— Мне все равно, — ответил Уилл. — Я отсюда убегу.
— Убежишь?
— Я же сказал.
— И куда?
— Еще не решил.
Они замолчали. Уилл подумал, что сейчас она вернется к брату, но Фрэнни решила продолжить разговор и по-прежнему шла рядом с Уиллом.
— А Шервуд правду сказал? — спросила она, понизив голос. — Насчет твоего брата?
— Да. Его сбило такси.
— Ты, наверно, ужасно переживал.
— Я его не очень любил.
— И все же… Если б что-нибудь такое случилось с Шервудом…
Они подошли к развилке. Налево шла дорога к дому, а направо вела тропинка, которая терялась из виду за живыми изгородями. Уилл помедлил.
— Мне пора возвращаться, — сказала Фрэнни.
— Я тебя не держу, — ответил Уилл.
Она не шелохнулась. Уилл посмотрел на девочку и увидел в ее глазах такую боль, что не выдержал и отвернулся. В поисках чего-нибудь интересного его взгляд остановился на единственном доме у дороги, и он спросил Фрэнни, что это такое, — не из любопытства, а чтобы смягчить свою грубость.
— Все называют его Судом, — ответила она. — Но на самом деле никакой это не Суд. Его построил человек, который защищал лошадей или что-то в этом роде. Я точно не знаю.
— А кто там живет? — спросил Уилл.
Издалека дом казался внушительным. Он походил на храм из учебника истории, только храм был построен из камня.
— Никто, — сказала Фрэнни. — Там внутри ужасно.
— Ты заходила?
— Шервуд однажды там спрятался. Он знает об этом доме больше, чем я. Спроси у него.
Уилл наморщил нос.
— Не, — помотал он головой.
Они вроде как помирились, и теперь он мог уйти, не испытывая угрызений совести.
— Фрэ-э-энни! — снова завопил Шервуд.
Он забрался на ограждение моста и теперь шел по нему, как канатоходец.
— Слезай оттуда! — закричала Фрэнни и, кивнув Уиллу через плечо, побежала к мосту.
«Слава богу», — подумал Уилл и снова стал соображать, в какую сторону направиться.
Если вернуться домой, можно будет попить и что-нибудь забросить в пустой желудок. Но тогда придется терпеть их шуточки. Нет уж, лучше еще погулять, решил он, и выяснить, что же там — за поворотом и живыми изгородями.
Он оглянулся и увидел, что Фрэнни уговорила Шервуда спуститься с ограждения и он снова сидит на земле, обхватав колени, а она смотрит на Уилла. Он небрежно помахал ей и пошел по дороге, предаваясь праздным мыслям: вдруг этот маршрут окажется увлекательным и выйдет, что он не зря хвастался перед девчонкой, — он будет идти и идти, пока от Бернт-Йарли останутся одни воспоминания.
IV
Суд оказался дальше, чем Уилл думал. Он шел и шел, а за очередным поворотом дороги показывался еще один, за каждой живой изгородью, через которую он заглядывал, — еще одна изгородь, пока Уилл не догадался, что неверно определил размеры здания. Оно было гораздо дальше и больше, чем он подумал сначала. Когда Уилл поравнялся с ним и оглядел живую изгородь, отыскивая проход на поле, где стоял дом, прошло не меньше получаса. Погода становилась хуже, на северо-востоке, над холмистыми пастбищами, нависли тучи. Наконец-то собиралась гроза, о которой говорила Адель Боттралл, и холмы под мрачным небом потемнели.
«Пожалуй, лучше отложить это приключение на какой-нибудь другой день», — подумал Уилл.
Осиный укус на шее стал отдаваться пульсирующей болью в голове. Плевать на хвастовство — пора возвращаться домой.
Но проделать такой путь и ничего не узнать (даже рассказать потом будет не о чем) — разве это не бездарная трата времени? Еще пять минут — и он переберется через изгородь и добежит до таинственного здания. Еще пять минут — и он увидит его отсыревшие стены изнутри, после чего можно возвращаться домой. Он пойдет напрямик, через холмы, довольный, что его труды не пропали даром.
С этими мыслями Уилл стал искать проход в густых зарослях боярышника, нашел место, где ветви переплелись не так тесно, и пробрался на другую сторону. Открывшееся перед ним зрелище стоило нескольких царапин. Трава на поляне вокруг Суда вымахала Уиллу по грудь, и всюду была жизнь. Из-под ног выпархивали жаворонки. При его приближении бросились наутек зайцы, которых он слышал, но не видел. Уилл сразу забыл про боль в голове и зашагал по траве, как человек, потерявшийся на сафари. У него засосало под ложечкой от предвкушения чего-то необычного. Может быть, жить здесь — вдали от пыльных улиц и такси — не так уж плохо, тут он сможет стать другим.
