— Правду, — ответил Лабала. — У меня слишком плохая память для выдумок.
— Хорошо, — сказал Гарет. — Приготовь все, что нужно. Заклинание понадобится, когда станет темно.
Гарет повернулся к команде, собравшейся в средней части судна. Почему-то он совершенно не испытывал страха и чувствовал себя совершенно спокойным, словно был рожден для таких ситуаций.
— Четыре матроса, — сказал он. — Нет. Три и ты, Том Техиди. Принесите пять мешков пороха и десять бутылок бренди. Бренди берите подешевле, лишь бы было крепкое. Когда станет совсем темно и, если нам повезет, появится туман Лабалы, я хочу, чтобы вы сошли на берег и подожгли этот рыбный завод в конце пристани, чтобы отвлечь внимание местных жителей. Как только наши поджигатели покинут корабль, все не занятые на вахте матросы должны вооружиться. Оружие сложено в носу. Мушкеты уже заряжены. Приготовьте абордажные сети и зарядите пушки, но выдвинем мы их только после отхода — их колеса дьявольски громко скрипят. Боцман, проложи курс по компасу, чтобы мы могли вслепую выйти из бухты. По местам!
Гарет улыбнулся, увидев, как команда разбежалась выполнять приказ. Его приказ.
К нему подошел Техиди:
— Нам четверым будет тяжело дотащить весь этот порох и бренди.
— Я буду пятым, — сказал Гарет.
Когда стемнело, Гарет посмотрел на висевший на мачте фонарь линиятов.
Зеленого света он не увидел.
Он задумался, что произошло. Фонарь был связан с Луинесом и погас, когда тот был убит? Или заклинание отменили маги, которые, несомненно, находились на оставшихся в бухте кораблях линиятов? Это означало, что между ними и фонарем существовала какая-то связь. Достаточно ли было такой связи, чтобы определить, где именно находится “Стойкий”?
Он снял фонарь, прошел с ним по палубе и поднялся по сходне на пристань. Там он поставил фонарь рядом с кнехтом и вернулся на судно.
“Если они за нами «наблюдают», — подумал Гарет, — то решат, что мы стоим у причала, когда нас там уже не будет”.
Вдоль пристани загорелись факелы, хотя Гарет не заметил никого, кто мог бы их зажечь; пламя затрепетало на ветру. Постепенно опускалась темнота, и огонь факелов становился все более тусклым. Гарет вдруг понял, что они и не думали тухнуть — пламя становилось тусклым от накатывавшегося с моря влажного тумана.
“Либо нам повезло, — подумал Гарет, — либо… среди нас настоящий маг”.
— Готовы? — спросил он Тома и троих матросов. — Тогда пошли.
Они незаметно скользнули по сходне на пристань и, пригибаясь и прячась, как избегающие света крысы, направились к заводу. В сторону земли вели пандусы, и они пошли по ним.
Гарет, жалея, что не имеет солдатской подготовки, напряженно всматривался в темноту, опасаясь, что жители Херти могли выставить караул.
Он никого не увидел. Может быть, эти люди действительно сохраняли нейтралитет и предпочитали ни во что не вмешиваться. Или были трусами.
Техиди прижался липкими губами к уху Гарета:
— Отсюда можем идти по запаху.
Том был прав. Стараясь держаться в темноте, они без труда нашли завод и пошли вдоль его полуразрушенной стены, пока не наткнулись на раздвижную дверь. Сквозь щели не было видно света.
Гарет налег плечом на дверь, но она даже не колыхнулась. Том отодвинул его в сторону и налег на дверь сам.
Дверь отодвинулась со ржавым скрипом, который показался Гарету не менее громким и тревожным, чем звук сигнальной трубы. Они замерли, но ничего не произошло.
В длинном сарае они продвинулись всего на несколько футов, чтобы не наткнуться на что-нибудь острое. Гарет вытащил нож, выругался про себя по поводу того, что матросам запрещалось носить ножи с острием, не к месту подумал, что теперь может носить любое оружие, какое захочет, разрезал мешковину и высыпал порох на пол. Потом он сорвал проволоку с горлышка бутылки, вытащил зубами пробку и облил все вокруг себя бренди.
Том прикрывал ладонями зажженный фитиль. Он посмотрел на четыре силуэта на фоне двери и понял, что совершить поджог предстоит ему.
“Или исчезнуть в адском пламени”, — подумал он и поднес фитиль к мешковине, пламя разгорелось, он увидел пустые мешки из-под пороха на полу и поднес к ним фитиль.
— Быстрее, — крикнул Том, и они побежали прочь от разгоравшегося огня. Они увидели ослепительную вспышку, когда пламя подобралось к пороху, потом ярко запылал весь завод, пропитанный за долгие годы рыбьим жиром.
Они бегом поднялись на борт “Стойкого”. Матрос придержал для них развернутую абордажную сеть.
— Расчеты — к пушкам, вахтенный — на марс, — приказал Гарет и поднялся на ют.
— Итак, мистер, — сказал он Номиосу. — Выводи нас в море.
— Есть, сэр, — ответил тот. — Вперед! Поднять главный парус!
С громким всплеском упал в воду трос.
— Лево руля, — тихо приказал Номиос рулевому, и течение отнесло “Стойкий” на фут от причала.
— Поднять фок и грот.
Босоногие матросы забегали по реям. Загрохотали блоки, затрещала расправляющаяся на ветру парусина. Ветер надул паруса, и нос “Стойкого” повернул от причала в сторону моря.
— Рулевой, — сказал Номиос. — Курс зюйд-зюйд-ост. Так держать, и мы выйдем на середину канала.
— Есть.
— Лабала, — крикнул Гарет в сторону главной палубы.
— Что, Гарет?
— Ты не можешь почувствовать линиятов?
— Нет, — ответил Лабала. — Я уже пробовал. Ничего не получилось. Извини.
— Кто-нибудь с хорошим зрением и слухом —на нос, — приказал Гарет. — Потихоньку предупредите нас, если увидите или услышите что-нибудь подозрительное.
Гарет закрыл глаза и прислушался, заставив себя не думать о “Стойком” и сосредоточить все внимание на окружавшей их туманной темноте. Ветер дул с севера.
— Номиос,—тихо произнес он,—измени курс на пару румбов к югу. Ветер может снести нас немного в сторону от канала, если сохраним этот курс.
— Есть, сэр. Как раз собирался это сделать. Гарет спустился по трапу на главную палубу и велел четверым командирам пушечных расчетов явиться к Кнолу Н'б'ри.
— Рано или поздно мы выйдем из тумана, —сказал Кнол. — Если это произойдет и вы увидите линиятов, прицельтесь, но не стреляйте, заклинаю вас всеми богами, пока не услышите мою команду. Может быть, нам удастся проскользнуть мимо них незамеченными.
Матросы кивнули и вернулись к пушкам, Кнол Н'б'ри задержался.
— По какому поводу такая идиотская ухмылка? — спросил Гарет.
— Ты ведешь себя и говоришь как настоящий капитан.
