Пенвит сделал знак, чтобы и ему заново налили бренди с имбирем, хотя еще только привыкал к местному, лучшему, чем то, что водилось на Камбре, и смеси, гораздо более имбирной, нежели ожидалось.
Мужчина взял свой бокал и отсалютовал им Эрику.
— Как у нас говорится… за красивую и чистую войну с быстрым продвижением по службе.
Пенвит улыбнулся и выпил.
— Хотя, — продолжал человек, — никто из нас, членов Клуба, никогда не видел настоящей войны.
Стены Клуба ВС украшало старое оружие, полковые знамена и холоизображения крепких, горделивого вида парней.
— Только бунты, да несколько облав. Какой-нибудь округ или планета то и дело решают, что могут жить сами по себе, и нуждаются в напоминании об истинном порядке вещей. Да, кстати, я — Куприн Фрерон. Т'узан в отставке, последнее назначение — Генеральный Штаб.
— Эрик Пенвит. Из цирка.
— Я знаю. — Мужчина сменил тему. — Как ваши люди отреагировали на трагедию?
— Что мы должны были бы сделать? — осторожно уточнил Пенвит. — Убийца — какой-то лунатик, застреливший нашу коллегу, сам затем был прикончен неизвестным гражданским лицом. По крайней мере, так говорят ваши холоновости.
Фрерон приподнял бровь.
— Меня удивляет это «неизвестное гражданское лицо». У нас на Дельте очень строгие законы об оружии… Хотя это, кажется, никогда не останавливает преступников или некоторых наших бандитов от политики, которые вооружаются для своих злодейств чем и как хотят.
— Мошенники везде в основном не брезгуют нарушением мелких законов, — ответил Пенвит. — Но мне все еще не понятно, о чем вы говорите.
— Я просто думаю, что вы, пришельцы, можете иметь свои собственные, гм, ресурсы на случай неприятностей. И это хорошо, ибо сомневаюсь, что наши власти хоть что-нибудь предпримут для розыска людей, которые, как всем известно, стоят за этим убийством.
— Может, у нас что и есть, — сказал Пенвит. — Но если это так, то меня никто никогда ни о чем подобном в известность не ставил. Кстати, вы сказали, что знаете меня, но что-то не припомню, где мы встречались раньше.
— Мы и не встречались. Я слышал о вашем шоу и о щедрых пожертвованиях, которые сделал ваш цирк в некоторые благотворительные проекты, поддерживаемые нашим Клубом. — Фрерон огляделся по сторонам и, не обнаружив никого поблизости, понизил голос. — Я также слышал, что вы копаете насчет Конфедерации.
— Конечно, — тревожные сигналы в голове у Пенвита отключились. — Мы ведь лояльные граждане… Хотя, конечно, утекло немало воды с тех пор, когда мы могли продемонстрировать свою лояльность. Путешественники любят порядок. И, честно говоря, мне самому интересно, как в одночасье могло исчезнуть нечто столь огромное.
— Солдаты тоже любят порядок, — заверил Фрерон. — Знаете, мне в свое время, довольно давно, повезло заниматься разведывательной работой по самому Центруму. И часть моей работы в Штабе, прежде чем проклятые политиканы решили, что нам выгоднее идти своим путем, состояла в общении с атташе Конфедерации.
— Интересно.
— Я тоже так думал в свое время. Так считаю и поныне, обдумывая написание мемуаров. Ибо я вел подробные записи. Очень подробные записи обо всем, с чем я сталкивался, имея дело с Конфедерацией. Но в наши дни никто, похоже, не заинтересован по-настоящему в этих анекдотах прошлого.
— Я прошлым интересовался с детства, — соврал Эрик. — Почему-то разговоры взрослых всегда оказывались увлекательнее, чем у ребят. — Он гадал, откуда взялось слово «ребята», и решил, что такое слово использовал бы сам Фрерон. — Но вы говорили что-то о записях.
— Да, и полагаю, это было незаконно, поскольку массу материалов по Конфедерации, которыми я располагаю, в свое время строго засекретили. Теперь же это просто пыльные бумажки, хотя кто-то, может, и найдет их интересными.
— Как-то? — поинтересовался Пенвит, до чертиков жалея, что у него нет большого детектора в кармане, что бы определить, не является ли Фрерон тиборгским контрразведчиком, закидывающим удочку.
— Ну, может, историки Люди, по каким бы то ни было причинам сделавшие Конфедерацию предметом изучения. Достаточно обеспеченные, поскольку моя пенсия едва достигает тех размеров, каких бы мне хотелось.
— Т'узан Фрерон, — Эрик махнул бармену, — вы меня страшно заинтересовали. Может, найдем столик и обсудим это дело.
— Зовите меня Куприн.
Было весьма приятно, что около половины цирковых без лишнего шума тихо подошли к Гарвину и поинтересовались, собирается ли он предпринять что-либо по поводу убийства Чапу, и если да, то чем они могут помочь.
Конечно, он собирался, но ему нужны были только девятнадцать человек, набранные из PP. Ближе к вечеру они тихо погрузились на цирковые флаеры, отправились в столицу и тихо опустились на крыше здания, выходящего на штаб Четвертого Округа Конституционалистов. Высоко вверху их прикрывали два «аксая», пилотируемые Диллом и Аликханом.
Четверо солдат, лучших операторов «сорокопутов» в Корпусе, спрятав модифицированные ракеты в невинного вида кейсах, вместе с прикрывающей их группой спустились с крыши и заняли огневые позиции в нишах и переходах.
Еще шестеро со станковыми бластерами под руководством Лир в сопровождении помощников выдвинулись на огневые позиции около трех входов в намеченное здание.
Они замирали в своих укрытиях каждый раз, когда мимо пролетали флаеры местной полиции.
Гарвин и Ньянгу выжидали окончания нормального рабочего дня.
— Это позволит невинным, в смысле мелким сошкам, уйти прежде, чем начнется развлекуха, — решил Гарвин.
— А как, в порядке цинизма, насчет секретарши, которой начальник велел работать допоздна? — поинтересовался Ньянгу.
Гарвин холодно на него посмотрел.
— Извини, — сказал Иоситаро. — Я вовсе не собирался подливать масла в огонь.
Сумерки только сгустились, и около трети окон через дорогу все еще не погасли, когда Гарвин открыл коммуникатор и вызвал свое «войско».
«Отделение „сорокопутов“… Огонь, как договаривались».
Две из ракет были нацелены на четвертый этаж пятиэтажного здания, остальные — на его центральную часть.
Ухнули дюзы, и ракеты примчались к цели раньше звука. Взрывы послали ударную волну по всей столице, до основания сотрясая дома. Здание качнулось, его фасад треснул и сполз на улицу, вынудив один из расчетов при Орудии Эскадронной Поддержки (ОЭП) ретироваться.
Из трех этажей здания вырвались языки пламени. Мужчины и женщины с криками и визгом бросились по ступенькам вниз на улицу.
«ОЭП, приготовиться к огню».
Возможно, политика на Дельте и была уделом молодых, но Гарвин в этом сомневался. Он дал приказ расчетам ОЭП отстреливать всех персонажей средних лет, всех богато одетых и особенно тех, кто выглядел как конституционалистский громила.
