— Еще чего! — взвился Ньянгу. — Это бы все испортило, и…
Он остановился, заметив, что Маев смеется над ним.
— Об этом надо подумать, — пробормотал он.
— Поздравляю, сэр, — сказал Хедли. — Планетарное правительство практически сразу одобрило план, и ни мне, ни Пенвиту не пришлось особенно нажимать. Двухпроцентный чрезвычайный налог — некоторые члены Совета чуть не подавились — чтобы оплатить увеличение личного состава. Вот так вот. Со вторым предложением то же самое. Призыв введут как только будет возможно, но добровольцы все-таки лучше. Теперь вы командуете двадцатью тысячами бравых солдатиков. Две бригады вместо одной.
— Дьявол меня раздери, — медленно проговорил коуд Ангара. — Никогда не думал, что политиканы это сделают до того, как Редрут лично не захватит планету и не начнет насиловать и калечить их семьи. Может, они не так эгоцентричны, как мне казалось.
— Только не надо сантиментов, сэр, — сказал Хедли, — а то я начну за вас бояться. Они просто перепуганы. Через пару недель они начнут зудеть как комары и гадать, под каким это гипнозом мы их уговорили.
— Черт, двадцать тысяч, — повторил Ангара. — Теперь бы придумать, как удвоить это количество…
— Вот что мне в вас нравится, сэр, — улыбнулся Хедли. — Вам даже «да» всегда слишком мало.
— Это уже нарушение субординации, — отшутился Ангара. — Не пора ли тебе подумать, кто пойдет во Вторую бригаду?
— Ну, коудом буду я сам. Я бы взял с собой либо Фицджеральд, либо Риса. Кена Фонга вы могли бы повысить до начальника штаба. Я бы предложил Янсму — он соображает быстрее Фонга, — но ему еще нужен опыт. У меня есть списочек остальных людей.
— Быстро ты все спланировал по дороге.
— Сэр, — сказал Хедли, — я планировал собственную бригаду с тех самых пор, как стал офицером, еще там, на Центруме.
— Да-а, мне следовало этого ожидать. Бойся тощих паршивцев, ибо у них голодный взгляд, или как там.
— Еще раз поздравляю, сэр, — вернулся к серьезному тону Хедли.
— Это начало, — ответил Ангара, — неплохое начало.
— Эй, Гарвин, — сказал Ньянгу, — у меня к тебе вопрос.
— Давай, — ответил он. — Надеюсь, ты ребенка не ждешь?
— Ха. Очень смешно, — отозвался Ньянгу, и Гарвин заметил его обеспокоенный вид.
— Извини. Я слушаю.
— Как узнать, что такое любовь?
— Ого, — опешил Гарвин. — Сразу два «ого».
— То есть я никогда не стеснялся женщин или что-нибудь в таком духе, — начал Ньянгу. — В моей компании от секса воздерживаться было не принято, а некоторые девушки мне нравились не только в постели. И с Джо Пойнтон у нас все было неплохо. Но когда мы расходились, я особо не переживал, просто некоторое время чувствовал одиночество. Ничего плохого, кстати, в одиночестве нет, — сказал Ньянгу и внезапно задумчиво добавил: — Черт, может, я всю жизнь был одинок и сам этого не знал.
Гарвин почувствовал неловкость. В основании их дружбы лежало правило: о важных вещах всерьез не разговаривать.
— Извини, — сказал Ньянгу, заметив выражение лица Гарвина.
— Так ты думаешь, что влюблен в Маев?
— Черт, я даже не знаю, что я к ней чувствую, — попытался объяснить Ньянгу. — Мне нравится ее видеть, быть рядом с ней, и у нее всегда есть хорошие идеи. Но любовь? Я понял, что не знаю, что такое любовь. Поэтому я и спросил.
— А я, конечно, главный эксперт в этом вопросе, — ухмыльнулся Гарвин. — И, кстати, чтобы ты не вздумал всерьез принять любой совет, который придет мне в голову, — я сам собирался тебя об этом спросить.
Ньянгу уставился на Гарвина: — Да-а…
— Вот и я то же самое сказал пару секунд назад.
— Так как дела у тебя с Язифью?
— Не знаю… — ответил Гарвин. — Вся эта история такая странная. Я встречаю ее на вечеринке, и бум! Вспыхивает фейерверк, и мы бежим в постель при каждой возможности. Потом начинаются неприятности с 'раум, убивают кучу людей, и Язифь не хочет меня видеть. Я болтаюсь вокруг как в воду опущенный, а она берет и выходит за Куоро — теперь она говорит, что сама не знает, зачем это сделала. Я тоже не знаю. Ну вот, они женятся, я остаюсь в дураках, и тут нападают мусфии. Тут Куоро повел себя по-свински — начал работать на мусфиев. И вот Язифь возвращается, и мы опять вместе. Война кончается, и Куоро в прошлом.
— Ну, резюме было неплохое, мил Янсма, — сказал Ньянгу. — Так в чем проблема сейчас? Ты что, не можешь побыть игрушкой самой красивой и богатой женщины в системе?
— Не знаю я, в чем дело.
— Что, Язифь чем-то недовольна?
— Нет, — ответил Гарвин. — В чем бы ни состояла проблема, если она тут вообще есть, она с моей стороны.
— Ладно, давай попробуем простые вопросы, — предложил Ньянгу. — У тебя шашни с кем-то еще?
— Нет.
— Ты хочешь завести шашни с кем-то еще?
— Не знаю.
— Могу я спросить, с кем… Нет, нет! Это не мое дело, — остановил себя Ньянгу. — Вернемся к Язифи. Поскольку я, как мы уже установили, ничего о любви не знаю, то… Что не так? Волнение, так сказать, в крови на месте?
— Кажется.
— Что значит «кажется»? Если по-простому, вы все еще трахаетесь?
— Ну… да.
— Ладно, — решительно сказал Ньянгу, — давай подытожим. У тебя все еще встает, у нее тоже все в порядке, тут проблем нет. А в остальном… Если бы мы верили в какого-нибудь бога, я бы послал тебя поговорить с капелланом, которого Корпус, кстати, так и не заменил после того, как первый погиб при взрыве. Итак, давай сойдемся на том, что ты все еще влюблен. Просто у тебя наступил момент неуверенности в себе. А этого ни один уважающий себя мил не может допустить. Особенно если он хочет быть примером для своих солдат. Верно?
Гарвин улыбнулся — сначала слегка неуверенно, потом более решительно.
— Верно. Извини. Может, я просто устал. Или все дело в погоде.
— Наверное, — согласился Ньянгу. Но когда Гарвин вернулся к своим бумагам, Иоситаро внимательно изучил его слегка обеспокоенным взглядом.
Хо Канг, еще четыре офицера и две дюжины других курсантов уставились на корабль. Он выглядел как новенький истребитель келли-класса, но был длиннее на пятьдесят метров и называли его кораблем-контролером кейн-класса.
Канг задумалась над тем, что она делает здесь, когда уже нашла безопасное местечко по научной части. Она поняла, что в ней было больше от солдата, чем ей казалось, и мысль о том, что друзья по Корпусу отправляются в бой без нее, оказалась для нее невыносимой. А еще в Канг была здоровая доля кровожадности, и по всем этим причинам она вызвалась добровольцем в новый отряд.
Дело, которому ее обучали, было таким же древним, как и принятая лариксанами конвойная система — нападать на организацию с помощью организации. В темные времена прошлого эту систему называли волчьей стаей, и она работала очень хорошо. Особенно это удавалось, если руководитель держался достаточно далеко от поля битвы, чтобы координировать атакующих, но достаточно близко, чтобы реагировать на любые изменения в действиях противника.
