— Проси пощады, болван! — Она держала клинок наготове, если он посмеет совершить хоть одно движение вместо того единственного, что от него требовалось, — поднять лапы кверху.
Остальные морские разбойники увидели, как он поднял руки, и завопили на разных языках:
— Пощады, пощады! Пираты сдались.
Керам уже оказался у флагштока и срывал пиратский флаг, черный, с белыми акульими челюстями на нем. Мне даже стало интересно, кто же остался на «Ибисе», поскольку, казалось, все участвовали в налете абордажной группы. И тут я увидел, что «Светлячок» и «Искорка» разворачиваются навстречу малым пиратским судам.
Предстоящая схватка становилась все интереснее.
Капитан пиратов, человек лишь на несколько лет помоложе меня, ничем не выделялся и запросто сошел бы в любом порту мира за капитана торгового судна, если бы не красный шрам вокруг шеи. Его звали Лерма, а прозвище оказалось Полуповешенный, поскольку в прошлом кто-то уже предпринял попытку избавить моря от этого негодяя.
Для злодея он выглядел почти очаровательным человеком. Я приказал связать его и других сдавшихся и оставить на фордеке, пока нам предстояло разобраться с подошедшими рейдерами.
Пираты на маленьких суденышках не могли долго выдерживать бой. Во-первых, потому что мы занимали господствующее положение благодаря высоте наших бортов, а во-вторых, только наши суда могли противостоять начинающемуся шторму. Поэтому они не торопились атаковать.
Я приказал всем пиратам захваченного судна, у которого, как выяснилось, имелось многообещающее имя «Морской потрошитель», подняться на палубу. Мы согнали их на шкафут и окружили лучниками. Я сказал, что они наши пленники и поскольку сдались, то заслуживают пощады. Но если кто-нибудь хоть чихнет без разрешения, тут же будет вздернут на рею. Я спросил, кто из них является корабельным магом, и мне сообщили, что таковой погиб при взятии судна на абордаж.
Я велел обыскать корабль и забрать все более-менее ценное и оружие. Отыскалось много добра, но удивительно мало золота и драгоценностей.
— Похоже, пиратам в этих морях живется несладко, — заметил Квотерволз, обращаясь к Полуповешенному.
Лерма нахмурился, а его помощник, обезображенный шрамами пират по имени Перышко, раненный Джанелой, свирепо сверкнул глазами и проворчал, что вот уже более года боги немилостивы к ним, а теперь обрушился и последний удар.
— Ну а тогда, — сказал я, видя представляющуюся возможность, — почему бы вам не помочь нам, тем, к кому благоволят боги, и тем самым заслужить их расположение?
Оба глянули на меня с крайним недоверием. Я пожал плечами, показывая, что вполне могу обойтись и без их помощи. Но, в конце концов, попробовать претворить в жизнь нашу идею никому не повредит.
Теперь, когда мы обыскали корабль и забрали все оружие, с помощью которого пираты могли бы отбить корабль назад, мы согнали их в трюм и накрепко задраили люки.
Оставили мы на палубе только Лерму, Перышко и женщину-рулевую, сгорбившуюся в ожидании неминуемого наказания. Некогда она выглядела привлекательно; вероятно, ее еще ребенком выкрали из какой-нибудь рыбацкой деревушки, и за свои морские таланты, а может, и за какие-нибудь другие, она так продвинулась по корабельной службе.
Я приказал отвести Перышко и женщину в каюты на корме и держать отдельно.
Пока мы этим занимались, Квотерволз не сидел без дела. Он отыскал жаровню, разжег ее и теперь подсыпал в нее уголь. Весело насвистывая, он разложил на палубе различные предметы: иглы разных размеров для шитья парусов, металлические клинья, пику, моток веревки, щипцы, мясницкий нож, а затем с помощью Отави поднял обрешеченный люк и привязал его к лееру. Мы с Джанелой молчали, а Лерма не сводил с Квотерволза глаз. Этот человек дураком не был и быстро сообразил, для чего нужны все эти инструменты, — Лерма и сам не раз использовал обрешеченный люк для порки, да и жаровня наводила на соответствующие мысли.
— Вы же пощадили меня, — хрипло сказал капитан пиратов.
— Пощада означает оставление в живых, — небрежно сказал я. — Но это вовсе не означает, что для жизни тебе необходимы такие детали, как лишние глаза, пальцы или даже ноги.
— Кроме того, — сказала Джанела, — разве можно сдерживать свои обещания, когда имеешь дело с убийцей и грабителем?
Лерма пристально заглянул в мои глаза, и я изо всех сил постарался придать себе вид человека, который привык скрашивать скуку дня, проведенного в море, пытками пиратов. Маска мне, очевидно, удалась, поскольку он побледнел, и след от веревки на шее проступил еще отчетливее.
— Но кто же вы такие?
— Искатели истины, — сказал я. — Морские скитальцы. И, если ты поделишься с нами своим мореплавательским опытом… возможно, твоя участь несколько улучшится.
— И возможно, — вмешался Квотерволз, — ты даже увидишь завтрашний восход солнца.
— Что вы хотите знать? — спросил Лерма настороженно, еще не будучи окончательно сломленным.
— Что лежит на востоке? Какие земли? Каковы подходы к берегам? Что за народы там живут? Цивилизованны ли они?
— А если расскажу, откуда вам знать, правду ли я вам поведал?
— Даже если бы здесь не было нашего приятеля со всеми этими средствами убеждения, — сказал я, — нам достаточно выслушать тебя, затем отвести в каюту и вызвать сюда твоих друзей. И если их ответы будут отличаться от твоих, мы сильно в тебе разочаруемся. Так разочаруемся, что каждая ложь будет стоить тебе пальца на руке, затем на ноге, а потом будем рассматривать и другие возможности, относящиеся к пальцевидным.
— Ну а если вам даже и удастся как-то сговориться и солгать нам, — добавила Джанела, — я все равно узнаю. Я — маг. — И она протянула к Лерме руку, мягкую, ласковую женскую руку. Другой рукой она огладила свою, руку, и та мгновенно превратилась в зеленую, с когтями лапу демона. Лерма завопил и попытался отпрыгнуть в сторону. И рука Джанелы вновь стала нормальной.
— Скажу все, что хотите, — запинаясь, затараторил он. — Я не солгу. Тем более что у меня в каюте есть карты. Я вам их покажу. Все, что спросите. Я приказал Квотерволзу развязать Лерму и поставить его на ноги.
— Вот теперь, — сказал я, — не вижу причин, почему бы не провести беседу в цивилизованной манере. Пойдемте вниз.
Когда Квотерволз потащил Лерму по трапу вниз, я поинтересовался у Джанелы:
— Как ты делаешь это? Я имею в виду руку.
Джанела таинственно улыбнулась улыбкой человека, чувствующего свое превосходство.
— Ты разве забыл, что писала твоя сестра? Вся магия — лишь дым, зеркальное отражение и вообще просто надувательство.
Я кивнул.
— Ну тогда ладно.
И мы двинулись вслед за Квотерволзом.
К вечеру мы выжали из Лермы все досуха, как моряк выпивает все из бутылки. Как я и думал, знал он много, поскольку любой желающий добиться успеха корсар может и не особенно разбираться в морских глубинах, но уж береговую-то линию и все ее бухты он должен знать как свои пять пальцев, дабы уметь там притаиться, спасаясь от погони или готовя нападение.
