Фрэнсису отвели комнату наверху — в ней раньше жила прислуга. С тех пор, как Вогт в 1944 году с треском провалился на выборах, эта комната пустовала.
Мальчика определили в начальную школу Джерарда Поттера. Она находилась близко от дома и далеко от хорошего частного колледжа, который посещали дети Вогтов.
В первые несколько дней они старались не обращать внимания на Фрэнсиса, но в конце первой недели Нед и Виктория подошли к лестнице для прислуги и позвали его.
Фрэнсис слышал, как они, посовещавшись шепотом, попробовали повернуть дверную ручку. Обнаружив, что дверь заперта, Нед сказал:
— Отопри дверь.
Фрэнсис открыл.
Дети принялись молча шарить в его платяном шкафу. Нед Вогт выдвинул ящик маленького туалетного столика и двумя пальцами взял лежавшие там вещи: носовые платочки с вышитыми на них инициалами «Ф. Д.» — их Фрэнсису подарили на день рождения — медиатор для гитары, пестрого жука в пузырьке из-под таблеток, подмокший номер бейсбольного журнала и открытку с пожеланием выздоровления и подписью «Твоя одноклассница Сара Хьюджес».
— А это что такое? — спросил Нед.
— Медиатор.
— Для чего?
— Для гитары.
— У тебя есть гитара?
— Нет.
— Тогда зачем он тебе? — спросила Виктория.
— Им пользовался мой отец.
— Не понимаю. Что ты сказал? Пусть он повторит, Нед.
— Он сказал, что эта штука принадлежала его отцу. — Нед высморкался в платок Фрэнсиса и бросил его обратно в ящик.
— Сегодня у нас забрали пони, — сказала Виктория.
Она присела на узкую кровать. Нед уселся рядом, прислонившись спиной к стене, и положил ноги на покрывало.
— Пони больше не будет, — сказал Нед. — И летом мы не поедем отдыхать на озеро. А знаешь, почему? Ну, говори, маленький ублюдок!
— Отец плохо себя чувствует и не может заработать много денег, — сказала Виктория. — Иногда он вообще не ходит на работу.
— А знаешь, почему он себя плохо чувствует, ублюдок? — спросил Нед. — Но только говори так, чтобы я мог тебя понять.
— Бабушка говорила, он пьяница. Ты меня понимаешь?
— Ему плохо от твоей мерзкой рожи, — прошипел Нед.
— Из-за тебя за него не проголосовали! — добавила Виктория.
— Убирайтесь! — выкрикнул Фрэнсис.
Он повернулся к двери, и тут Нед пнул его ногой в спину. Фрэнсис схватился за поясницу обеими руками, прикрывая почки, и благодаря этому его пальцы уцелели, потому что следующий удар пришелся в живот.
— О, Нед! — воскликнула Виктория. — О, Нед!
Нед сгреб Фрэнсиса за уши и подтолкнул к зеркалу над туалетным столиком.
— Вот почему он плохо себя чувствует! — Он ткнул Фрэнсиса лицом в зеркало.
— Вот почему он плохо себя чувствует!
Еще раз.
— Вот почему он плохо себя чувствует!
И еще раз.
Зеркало было все заляпано кровью и соплями.
Нед отпустил Фрэнсиса, и тот упал на пол. Виктория посмотрела на него широко раскрытыми глазами и закусила нижнюю губу. Они ушли, оставив его одного. Лицо Фрэнсиса было в крови и в соплях. От боли на глаза мальчика навернулись слезы, но он не плакал.
ГЛАВА 28
Дождь всю ночь барабанил по навесу над открытой могилой Фредди Лаундса.
Раскаты грома болью отзывались в голове Уилла Грэхема. Наконец он лег и скоро забылся тяжелым неспокойным сном.
Старый дом на Сент-Чарлз, казалось, тяжело вздыхал, сотрясаемый порывами ветра, потоками дождя и глухими ударами грома.
В темноте раздается скрип лестницы. Мистер Долархайд, шурша кимоно, спускается вниз, глядя в темноту широко раскрытыми, еще мутными — со сна глазами.
Его волосы мокры и зализаны назад, ногти подстрижены. Он передвигается медленно и осторожно, словно боясь расплескать наполненную до краев чашу.
Рядом с его кинопроектором — пленка. Две коробки. Остальное отправлено в мусорную корзину и потом сгорит в огне. Эти же две, отобранные из множества любительских фильмов, он скопировал на фабрике и принес с собой, чтобы просмотреть дома.
Устроившись поудобней в кресле с откидной спинкой и положив рядом с собой сыр и фрукты, Долархайд приготовился смотреть. На первой пленке запечатлен пикник во время уик-энда четвертого июля. Дружное семейство: трое детей, отец с бычьей шеей, что-то вытаскивающий своими толстыми пальцами из банки с маринадом, и мать.
Лучше всего женщина смотрится, когда играет в софтбол <Софтбол — разновидность бейсбола> с детьми соседей по пикнику. Ей уделено всего около пятнадцати секунд фильма: вот она наклоняется вперед, груди под пуловером мягко колышутся. Черт побери, женщину заслоняет мальчишка, размахивающий своей битой. Но вот она показалась снова — движется к стартовой площадке, вместо которой используется шлюпочная подушка. Она ставит на нее ногу: бедро выпячено, мускулы напряжены.
Снова и снова прокручивает Долархайд эти кадры. Нога на подушке, торс развернут, короткие джинсы плотно облегают бедро.
Внимательно смотрит он на экран. Женщина и ее дети… Они перепачкались и выглядят уставшими. Они обнимаются, собака вертится возле их ног.
От страшного раската грома звенит граненый хрусталь в комнате бабушки. Долархайд тянется за грушей.
Второй фильм состоит из нескольких фрагментов. На картонке вместо заголовка неуклюжая надпись «Новый дом». Каждая буква как бы вписана в монету. Под надписью разбитая копилка в виде свиньи. Отец снимает табличку «Продается» и держит ее над собой, смущенно улыбаясь. Карманы у него вывернуты наизнанку.
Дальний план. Мать и трое детей возле парадной лестницы. Дом на самом деле красив. Камера надвигается на бассейн. Только что вылезший из воды мальчишка бегает возле трамплина, оставляя на кафельном полу мокрые следы. В бассейне плавают люди, над водой видны только головы. Маленькая собачонка, смешно барахтаясь, спешит к девочке; уши пса прижаты, морда высоко задрана, белки глаз поблескивают.
Мать держится за канат и смотрит в камеру. Ее черные вьющиеся волосы стягивает кожаный ремешок, полная грудь полуприкрыта, длинные ноги, как ножницы, разрезают воду.
Ночь. Недодержанный кадр. Виден снятый со стороны бассейна освещенный дом, в воде блестят отражения огней.
Кадры внутри дома. Все в хорошем настроении, дурачатся. Повсюду коробки и упаковочные материалы. Распахнут на две половинки старый чемодан, который еще не успели вынести на чердак.
