Книга Колыбель на орбите, страница 17. Автор книги Артур Кларк

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Колыбель на орбите»

Cтраница 17

Никто не ощущал движения, но «Кентавр» теперь падал в летнее небо, потому что его вес был не просто нейтрализован, а обращен. Для наблюдателей внизу он превратился в быстро взлетающую звезду, в пронзающий облака серебристый шар. Синева атмосферы постепенно переходила в вечную черноту пространства. Подобно бусине, ползущей по невидимой нити, грузовоз двигался вдоль луча радиоволн, который проведет его от планеты к планете.

Это его двадцать шестой старт с Земли, подсчитал капитан. Но ощущение чуда никогда не умрет, как никогда не отвыкнет он от чувства силы, возникающего у него, когда он сидит за панелью управления, командуя мощью, о которой древние боги человечества могли лишь мечтать. Ни один из стартов не походил на другой: иногда они взлетали на рассвете, иногда навстречу закату, иногда в затянутое облаками небо, а иногда в искрящуюся ясную голубизну. Пространство неизменно, но на Земле никогда ничего не повторяется, поэтому никто еще не смотрел дважды на один и тот же ландшафт или на одно и то же небо. Внизу, где волны Атлантики вечно маршировали в сторону Европы, и высоко над ними — но далеко внизу под «Кентавром»! — тот же ветер, что гнал волны, подгонял и блистающие на солнце стайки облаков. Англия начала сливаться с континентом, а береговая линия Европы сократилась и окуталась дымкой, уползая за кривизну планеты. На западе пятнышком на горизонте показался кончик Америки. Саундерс одним взглядом мог окинуть океанские лиги, которые Колумб преодолевал пятьсот лет назад.

С бесшумностью мощного зверя корабль стряхнул с себя последние оковы Земли. Для внешнего наблюдателя единственным признаком выделяемой кораблем энергии было тускло-красное свечение пластин радиаторов на экваторе грузовоза, через которые в пространство уходили тепловые потери конверторов массы.

«14:03:45,— аккуратно занес Саундерс в бортовой журнал. — Первая космическая скорость набрана. Отклонение от курса минимальное».

Делать эту запись особого смысла не было. Скромная скорость в сорок пять тысяч километров в час, бывшая почти недостижимой целью для первых космонавтов, сейчас уже не имела практического значения, поскольку «Кентавр» продолжал разгоняться и еще несколько часов будет набирать скорость. Но этот рубеж имел четкое психологическое значение. До этого момента, если откажет генератор, они упали бы обратно на Землю. Но теперь ее притяжение уже не сможет до них дотянуться: они обрели свободу космоса и вправе сами выбирать, к какой планете направиться. На практике, само собой, Саундерсу придется очень несладко, если он не выберет Марс и не доставит туда груз по графику. Но, как и все космонавты, капитан Саундерс был в душе романтиком и даже в таком рутинном рейсе иногда мечтал о величественном окольцованном Сатурне или о темных пустынях Нептуна, освещенных пятнышком бесконечно далекого Солнца.

Через час после взлета, соблюдая установившийся ритуал, Саундерс предоставил курсовому компьютеру заниматься своим делом и достал три бокала, постоянно прописанные за столиком с картами. Произнося традиционный тост за Ньютона, Оберта и Эйнштейна, он задумался над происхождением этой небольшой церемонии. Экипажи космических кораблей повторяли ее вот уже минимум шестьдесят лет. Наверное, у истоков ее стоит тот самый легендарный инженер-ракетчик, который произнес: «Я за шестьдесят секунд сжигаю больше алкоголя, чем вы продали за все время, пока работает ваш паршивый бар».

Через два часа они ввели в компьютер последние поправки, сообщенные станциями слежения на Земле. Отныне, пока Марс не превратится в планету прямо по курсу, экипаж был волен заниматься чем угодно. Мысль грустноватая и одновременно как-то странно бодрящая. Их на корабле всего трое — и никого больше на миллионы километров вокруг.

В тот момент взрыв атомной бомбы потряс бы капитана меньше, чем внезапно послышавшийся скромный стук в дверь кабины…

Никогда в жизни Саундерс не испытывал такого испуга. Испустив вопль, который вырвался у него быстрее, чем он успел его подавить, он вскочил из кресла и взмыл на целый метр. Искусственная гравитация корабля опустила его на место. Чамберс и Митчелл, однако, проявили традиционную британскую флегматичность. Они лишь обернулись, посмотрели на дверь и стали ждать приказов капитана.

Саундерс пришел в себя лишь через несколько секунд. Окажись он, так сказать, в нормальной аварийной ситуации, он уже успел бы наполовину облачиться в скафандр. Но стук в дверь кабины, когда весь экипаж сидит рядом с ним, трудно назвать честным испытанием.

Безбилетнику на корабль пробраться попросту невозможно. Угроза эта с самого начала коммерческих полетов была настолько очевидной, что для ее предотвращения были разработаны строжайшие меры предосторожности. Саундерс знал, что один из его офицеров постоянно находился на борту во время погрузки и пробраться незамеченным мимо него не смог бы никто. После погрузки Митчелл и Чамберс выполняли еще и тщательнейшую предполетную проверку. И наконец, корабль взвешивался в момент старта; уж это давало окончательный ответ. Нет, безбилетник никак не мог…

Стук в дверь повторился. Капитан сжал кулаки и стиснул челюсти. Через минуту, решил он, этот романтический идиот очень и очень пожалеет о своем поступке.

— Откройте дверь, мистер Митчелл! — рявкнул Саундерс. Второй пилот плавно поднялся, пересек кабину и распахнул дверь.

Молчание, казалось, растянулось на столетие, затем безбилетник, слегка покачиваясь из-за низкой силы тяжести, вошел в кабину. Он сохранял полное самообладание и выглядел очень довольным собой.

— Добрый день, капитан Саундерс, — сказал он. — Прошу меня извинить за столь неожиданное вторжение.

Саундерс сглотнул. Затем, по мере того как кусочки головоломки начали занимать свои места, взглянул сперва на Митчелла, потом на Чамберса. Оба офицера, даже не моргнув, ответили ему взглядами, в которых читалась непробиваемая невинность.

— Так вот, значит, как, — горько пробормотал капитан. Объяснения не требовались: все было совершенно ясно. Он с легкостью представил сложные переговоры, встречи в полночь, фальсификацию записей и выгрузку второстепенных грузов, проведенные за его спиной проверенными и надежными коллегами. Он не сомневался, что их рассказ окажется чрезвычайно интересным, но в тот момент у него не имелось желания его выслушивать — он напряженно вспоминал, что сказано по поводу такой ситуации в «Справочнике по космическому праву». Впрочем, у него уже крепла мрачная уверенность, что справочник окажется для него совершенно бесполезным.

Поворачивать обратно было, разумеется, уже слишком поздно: заговорщики не допустили бы столь элементарного просчета. Ему оставалось только одно: как можно удачнее завершить этот самый сложный полет за всю его карьеру.

Саундерс все еще подбирал в уме подходящую к случаю фразу, когда на панели радио замигал индикатор «СРОЧНО». Принц взглянул на часы.

— Я этого ожидал, — спокойно произнес он. — Наверное, премьер-министр. Думаю, мне лучше самому поговорить с беднягой.

Саундерс тоже так подумал.

— Очень хорошо, ваше королевское высочество, — угрюмо согласился он с интонацией, превратившей титул почти в оскорбление, и, ощутив некоторое облегчение, уселся в углу кабины.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация