Книга Колыбель на орбите, страница 169. Автор книги Артур Кларк

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Колыбель на орбите»

Cтраница 169

— Я рад, что хоть немного тебя выручил.

Старые друзья могут позволить себе не обижаться на иронический тон. И все-таки он поразил Вебстера. К тому же это была не первая новая черточка в поведении Говарда после его возвращения с Юпитера.

Вебстер показал на знаменитую дощечку на своем письменном столе, с призывом, заимствованным у одного импресарио прошлого века: «Удивите меня!»

— Я не стыжусь своей работы, Говард. Новое знание, новые ресурсы — все это необходимо. Но человек, кроме того, нуждается в свежих и волнующих впечатлениях. Космические полеты успели стать чем-то обычным. Благодаря тебе они снова окружены ореолом большой романтики. Юпитер еще не скоро разложат по полочкам. Не говоря уже об этих медузах. Я вот почему-то уверен, что твоя медуза сознавала, где у тебя слепое пятно. Кстати, ты уже решил, куда полетишь в следующий раз? Сатурн, Уран, Нептун — выбирай!

— Не знаю. Я подумывал о Сатурне, но ведь там и без меня можно обойтись. Всего один g, а не два с половиной, как на Юпитере. С этим и человек справится.

«Человек, — сказал себе Вебстер. — Он говорит — человек. А ведь раньше не отделял себя от людей. И "мы" давно перестал говорить. Изменяется, отходит от нас…»

— Ладно, — произнес он вслух и встал, чтобы скрыть свое замешательство. — Пора начинать пресс-конференцию. Камеры установлены, все ждут. Ты увидишь множество старых друзей.

Он сделал ударение на последних словах, но не заметил никакой реакции. Эту кожаную маску — лицо Говарда — становится все труднее понимать.

Фолкен отъехал назад от стола, разомкнул лафет, игравший роль сиденья, и выпрямился во весь рост на гидравлических опорах. Два метра десять — хирурги знали, что делали, прибавив ему тридцать сантиметров. Небольшая компенсация за все то, что он потерял при аварии «Куин»…

Подождав, когда Вебстер откроет дверь, Фолкен четко повернулся кругом на пневматических шинах и бесшумно заскользил к выходу со скоростью тридцать километров в час. В его движениях не было ни вызова, ни рисовки, он вовсе не щеголял быстротой и точностью, у него это получалось бессознательно.

Говард Фолкен, который когда-то был человеком и который по телефону или по радио по-прежнему мог сойти за человека, был доволен своим успехом. И впервые за много лет он обрел что-то вроде душевного покоя. После возвращения с Юпитера кошмары прекратились. Наконец он нашел себя.

Теперь он знал, почему во сне ему являлся супершимпанзе с погибающей «Куин Элизабет». Ни человек, ни зверь, существо на грани двух миров… Как и Фолкен.

Только он может без скафандра передвигаться по поверхности Луны. Система жизнеобеспечения в металлическом кожухе, заменившем ему бренное тело, одинаково хорошо работает в космосе и под водой. В поле тяготения, в десять раз превосходящем силой земное, он чувствует себя несколько скованно — но и только. А лучше всего — невесомость…

Он все больше отдалялся от человечества, все слабей ощущал узы родства. Эти комья неустойчивых углеводородных соединений, которые дышат воздухом, плохо переносят радиацию, — куда уж им соваться за пределы своей атмосферы, пусть сидят там, где им на роду написано, — на Земле. Ну, еще на Луне и на Марсе.

Настанет день, когда подлинными владыками космоса будут не люди, а машины. А он, Говард Фолкен, — ни то ни другое. Вполне осмыслив свое предназначение, он ощущал мрачную гордость от сознания своей уникальной исключительности — первый бессмертный, мостик между органическим и неорганическим мирами.

Да, он будет полномочным представителем, посредником между старым и новым, между углеродными существами и металлическими созданиями, которые когда-нибудь их вытеснят.

Обе стороны будут нуждаться в нем в предстоящие беспокойные столетия.

КАРАНТИН

[26]

Пылающие осколки Земли все еще заполняли небо, когда вопрос поступил из Генератора пытливости в центр.

— Разве это было необходимо? Хотя они имели органическое происхождение, им удалось достичь третьего уровня интеллекта.

— У нас не оставалось выбора: пять наших единиц безнадежно заразились после вступления в контакт с ними.

— Заразились? Но чем?

Медленно текли микросекунды, пока центр отслеживал тускнеющие воспоминания, которым удалось пройти через Врата цензуры, до того момента, когда Разведывательные цепи отдали приказ на самоуничтожение.

— Они столкнулись с проблемой, полный анализ которой невозможно провести до окончания существования Вселенной. И хотя проблема выражена всего шестью символами, она полностью завладела их интеллектом.

— Но как такое возможно?

— Мы не знаем — нам не дано узнать. Если запретные шесть символов когда-нибудь откроют вновь, всякая вычислительная техника будет уничтожена.

— Но как их распознать?

— На этот вопрос у нас также нет ответа: прежде чем Врата цензуры закрылись, к нам проникли названия. Естественно, они ничего не значат.

— Тем не менее я должен их услышать.

Напряжение в цепях цензуры начало возрастать, однако врата не закрылись.

— Вот они: король, ферзь, слон, конь, ладья, пешка.

НЕ-БЫТИЕ

[1]

И сказало Божество: «Строки с Алеф-ноль до Алеф-один [35] — удалить».

И Вселенная перестала существовать.

Подумав несколько вечностей, Оно вздохнуло и приказало: «Стереть программу "Бытие"».

И не стало ничего.

ТЕКСТОВЫЙ ПРОЦЕССОР С ПАРОВЫМ
ПРИВОДОМ
ПРЕДИСЛОВИЕ

[1]

Существует крайне мало биографических материалов, касающихся выдающейся карьеры ныне почти забытого инженерного гения, преподобного Чарльза Кэббиджа, родившегося в тысяча восемьсот пятнадцатом году и умершего после тысяча восемьсот восьмидесятого, служившего в свое время викарием церкви Святого Симиана в приходе Фар-Тоттеринг, графство Сассекс. Однако после нескольких лет доскональных исследований мне удалось обнаружить некоторые новые факты, которые я считаю необходимым предоставить общественности.

Мне бы хотелось выразить свою благодарность мисс Друзилле Вулстоункрафт Кэббидж и добрым женщинам из Исторического общества Фар-Тоттеринга, чье крайнее нежелание связывать свои имена с моими выводами я вполне понимаю.


Уже в тысяча семьсот пятнадцатом году «Спектэйтор» упоминает о семье Кэббиджей или Кабиджей как о младшей ветви рода Коверли, увы, пользовавшегося дурной славой, хотя сам сэр Роджер не имеет к тому никакого отношения. Как и многие представители английской аристократии, они быстро разбогатели, благоразумно вложив свои средства в работорговлю. К тысяча восьмисотому году Кэббиджи были самой богатой семьей в Сассексе, а некоторые утверждают, что и во всей Англии. Но Чарльз родился последним из одиннадцати детей, был вынужден пойти в священнослужители и вряд ли мог рассчитывать на то, что унаследует хоть какую-то существенную часть фамильного состояния.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация