— Но как это может быть — Разве такое возможно? — вскричал я.
— Вспомни о Моисее, — лаконично напомнил морлок.
— Хорошо, понимаю — Моисей мой двойник — но здесь же нет машины времени? В чем смысл этого бильярдного стола? Зачем это? Шар исчез в лузе без пояснений. Странный стол, не соблюдающий ни законов геометрии, ни вообще никаких законов, начинал выводить из себя, как любое загадочное явления, которому не подобрать объяснений.
Итак, перед нами осталась копия первого шара, непостижимо выскочившая из лузы. Я взял шар, чтобы рассмотреть его. Луза, куда укатился шар, была пуста. Из желоба тоже ничего не появилось.
— Ничего себе, — поделился я возмущением с Нево. — Этот стол еще коварнее, чем я думал.
Мы оглядели стол, но не обнаружили никаких хитроумных устройств, ни даже закрытого пространства, в которых могли бы появляться и исчезать шары. — Понятно. Это наверное, аппарат какого-нибудь иллюзиониста, для демонстрации фокусов.
И тут я обратил внимание на сетки. Сетки в лузах светились знакомым зеленоватым огнем. Нево рассказал мне, что он узнал от Конструкторов. Наш молчаливый друг, обитавший в комнате Нево, был, по-видимому, одной из широко распространенных особей. Конструкторы обитали на Земле, осваивали планеты — и даже звезды.
— Ты должен отбросить предрассудки, — говорил мне Нево, — и смотреть на них непредвзято. Они не такие, как люди, хотя тоже разумные существа.
— Это я уже понял.
— Нет, — настаивал он. — Мне кажется, еще не до конца. Во-первых, не надо видеть в них личности, такие как у нас с тобой. И они не груды бездушного металла в то же время. Это не люди в плащах из металла! Они совершенно другое. Принципиально отличное от того, что мы знаем о людях и роботах.
— Но почему? Только потому, что они произведены из винтиков на клеточном уровне?
— Ты можешь рассуждать о них как угодно. Но два Конструктора могут перетекать друг в друга, как жидкость. Это звучит невероятно — однако они перетекающие существа, способные обеспечить временное существование любого из соплеменников, если так можно выразиться.
Слушая весь этот бред, я начинал понимать, почему ни разу не видел движения Конструкторов за окнами. Им не было нужды перемещать тяжесть собственного веса. Достаточно было разложиться намомолекулярные компоненты и легким вихрем лететь над землей, как рассказывал Нево. Эти нити, реснички или черви из металла могли также свободно и невидимо скользить по льду и под ним. Нево, тем временем, продолжал:
— Но это еще не все, что указывает на разумность Конструкторов. Они живут в мире, какой мы с трудом можем себе представить.
— Что же тут странного — обычная вымерзшая пустыня, — на сей раз пришел мой черед пожимать плечами.
— Они живут не в пустыне, — твердо произнес Нево.
— Не в пустыне, — усмехнулся я. — Так где же?
— В море.
— В море?
— В море информации. Они купаются в нем точно дельфины.
И Нево поведал мне, откуда у него такие сведения. Оказывается, Конструкторы поддерживают постоянную связь друг с другом, сцепленные невидимыми нитями коммуникаций. Таким образом, каждый из них в курсе происходящего вокруг, по всей планете, и даже более того, — с самых далеких звезд. Причем обмен информацией настолько скор, что не идет и в сравнение с человеческой речью.
— Но ты же как-то умудряешься с ними общаться? — спросил я его.
— Способ только один, — спокойно отвечал Нево. — Подражать. То же, что я делал, пытаясь установить контакт с тобой. — Он потер трубку, выпиравшую из глазницы. — Пришлось пойти на эту жертву.
— Ты пожертвовал глазом?
Его уцелевший глаз ответно блеснул. Просиял.
С помощью этого такого нехитрого приспособления ему удалось проникнуть в Информационное море Конструкторов, минуя необходимость речи.
Мысленно представив себе, как мне в мозг всаживают холодную металлическую трубку, я поежился и спросил:
— Думаешь, этот стоит того? Такая жертва…
— Как учит мудрость Конструкторов — знания приобретаются с опытом. А опыт требует жертвы. Ты хоть представляешь себе, что такое — Информационное море. Я пораскинул мозгами. Сразу на память пришли семинары в Королевском обществе — насыщенные дискуссии, с «мозговым штурмом», когда над предложенной к обсуждению темой бьются сразу несколько зрелых умов, трансформируя и оттачивая идею. Или взять хотя бы мои ричмондские Четверги, после ужина, за бокалом вина. Стоило замолкнуть одному, как немедленно подхватывал другой. Но тут меня оборвал Нево.
— Да, — сказал он. — Вот это самое. Дорогого стоит, не правда ли? И представьте, что такие же задушевные разговоры проходят постоянно, причем со скоростью света. Когда без всяких препятствий и посредников идея передается из одного ума в другие.
— Но это же белиберда какая-то получается, — возмутился я. — К чему такое общение? Где заканчивается одна мысль, в таком случае, и начинается другая? Где она формируется, если ей просто нет конца? И как отличить — чья она, идея, у кого появилась: у меня, у вас, или у кого-нибудь другого?
Оказывается, здесь, на Земле, базировался Центральный Мозг, представляя собой скопление миллионов Конструкторов, составивших собой эдакое полубожество, надзиравшее над расой сих разумных.
И снова от объяснений Нево потянуло метафизическим сквознячком.
— Все это замечательно, — кивнул я. — Но к нам-то это какое имеет отношение?
При этом я обернулся к нашему бесстрастному конструктору, который все это время сидел себе как ни в чем не бывало посреди комнаты. — Что вы скажете насчет этого парня, дорогой коллега? С его сознанием, разумностью и так далее все в порядке. Но вот вопрос — чего он хочет? Ему нужно чего-нибудь? Зачем он здесь? Для чего спас нас? И — что собирается делать снами теперь? Или это просто одна из пчел улья, присматривающая за нами? Нево задумчиво почесал шерсть на лице. Затем подошел не спеша к Конструктору, уставив на него торчащий из глаза патрубок и через несколько минут такого гипнотического взора был вознагражден тарелкой с сыром, выставленной из тела Конструктора. Я без аппетита смотрел на продолжение трапезы морлока. То, что творилось передо мной, было еще более омерзительным, чем извлечение подножного корма и детей из разумной почвы Сферы, чему я был свидетелем. Во всем этом была отвратительная смесь машинного и человеческого.
— Это не просто пчелы, — заговорил, прожевав, морлок. — У них связь не та, что в улье. У них нет общей цели — сбора меда, закупорки сот. У них нет общей царицы. Это идеи в чистом виде. Они не связаны — а лишь соединены. В определенном смысле, это различные компоненты вашей личности. — Но почему нет? Это определенно в высшей степени имеет смысл. С идеальной, продолжительной коммуникацией, что не нуждается быть понятой — никакого конфликта… — Но это не похоже на Тотальность, Целостность ментальной вселенной Конструкторов слишком велика.
