— Кто сказал?
— Томас Харди. Твой современник, кстати.
— Не слыхал о таком.
Моисей заглянул в предисловие:
— Да, похоже, его уже нет на свете. А был твой — и мой современник. Он отложил книгу. — Ну, что удалось узнать от Уоллиса?
Я коротко изложил содержание беседы, сказав в заключение:
— Я был рад вырваться, наконец, из этих цепких объятий. Смесь голой пропаганды и сырой политики. Короче, все это попахивает чистейшим дилетантизмом.
Слова Уоллиса углубили чувство безысходности, в котором я пребывал со времени появления в 1938-м. Похоже, в головах молодых британцев и американцев развивалась какая-то антиутопия. Будь я гражданином этого нового современного государства, с иной моралью и системой ценностей, с иными взглядами на социум и положение в нем индивидуума, и я бы, может, принял их сторону.
Впрочем, и я находился во власти несбыточных грез — пока путешествие в будущее не открыло мне глаза на ограниченность человечества.
— Кстати, Нево, — вспомнил я, — Мне довелось повстречаться с тем самым Куртом Геделем, нашим старым другом…
Морлок произнес загадочное журчащее слово на своем водянистом гортанном языке. Он заерзал, потом вскочил с места каким-то животным движением.
Филби даже побледнел, и Моисей вздрогнул и схватился за книгу.
— Гедель? Он здесь?
— Да, он в Куполе. Всего четверть мили отсюда — в Имперском Колледже.
— Реактор-расщепитель, — Вот что это такое, — прошипел морлок. — теперь мне понятно. Он и есть ключ ко всему.
— Не понимаю, о чем вы…
— Слушайте: вы хотите выбраться из этого омута Истории или вам все равно?
Естественно, я хотел — и тому была тысяча причин — не видеть войны, вернуться домой, положить конец этому искажению реальностей, накладывающихся друг на друга, предотвратить безумие Войны во Времени… — Но для этого нужна Машина Времени.
— Именно. Поэтому нам необходимо добраться до Геделя. Вы должны сделать это. Теперь я вижу, в чем тут дело.
— И в чем же?
— Барнес Уоллис заблуждается насчет германцев. Их машина времени — не просто гипотетическая угроза. Она уже построена.
Тут и остальные вскочили из кресел и заговорили одновременно:
— Что?
— Что ты говоришь?
— Это провокация?
— Слушайте, — спокойно произнес морлок. — Мы с вами уже находимся в полосе времени, искусственно созданной германцами.
— Откуда вам это известно?
— Вспомните — я изучал вашу эру в свое время. Согласно вашей древней Истории не было европейской войны в Европе, растянувшейся на несколько десятилетий. Была война 1914 года — которая закончилась в 1918-м, победой Союзников над Германией. А новая мировая война началась в 1939-м, однако начало ее уже иное германское правительство. Новый правительственный кабинет Германии.
Тут я почувствовал слабость в ногах и был вынужден присесть в кресло.
На Филби было страшно смотреть.
— Я же говорил — от этих германцев добра не жди!
— Видимо, — задумался Моисей, эта великая битва, как ее… Kaiserschlacht — была решена в пользу Германии. Это можно было устроить довольно просто, рассчитав предварительно. Допустим, устранение одного полевого командира в определенной точке событий…
— А бомбардировка Парижа? — вспомнил Филби. — Может быть, здесь собака зарыта?
И тут я вспомнил про механических слуг Рейха, о которых рассказывал Уоллис, топчущих сапогами Британскую историю.
— Что делать! Мы должны остановить это безумие. Это уже не война Миров. Это самая настоящая Война во Времени!
— Быстрее к Геделю, — сказал морлок.
— Но зачем?
— Только Гедель — и никто другой — мог создать германский платтнерит!
9. Имперский колледж
После ленча меня снова вызвал Уоллис и с места в карьер стал склонять к совместной работе над проектом Войны во Времени.
Я настоял на том, что мне необходима предварительная встреча с Куртом Геделем.
Сначала Уоллис попытался выкручиваться.
— Гедель трудный человек — не уверен, что из этой встречи что-нибудь выйдет, потом, с охранными мероприятиями будет много возни.
Однако я сцепил зубы и стоял на своем, так что, в конце концов, Уоллис спасовал.
— Дайте мне полчаса, — сказал он. — И я все устрою.
Здание Имперского Колледжа пощадили годы войны. Башню Королевы, центральный монумент, вырезанный из белого камня вместе с двумя фигурами львов, было окружено довольно безвкусными пошловатыми строениями из красного кирпича, заключавших в себе аудитории, лаборатории и лекционные залы. Некоторым зданиям соседство с Колледжем пошло на пользу: их тут же прибрали к рукам алчные до территорий военные министерства. Директорий, в котором работал Уоллис, достался Музей Науки. В университетском кампусе выросло несколько новых сооружений — явно возведенных в страшной спешке, без дополнительных изысков. Незатейливые каменные сараи совершенно не в стиле девяностых — наверное, эта незамысловатая мода пришла позже, в эпоху войны или практицизма. Новый комплекс был соединен сквозными коридорами.
Уоллис посмотрел на часы.
— Придется немного подождать, Гедель должен приготовиться к встрече. Пойдемте-ка пока сюда — я покажу вам кое-что любопытное. Это наша гордость и отрада!
Так мы пустились в путь по бесконечным коридорам учебного комплекса. Стены оказались обложены простой штукатуркой и освещены ровной линией лампочек. Нам пришлось пройти несколько постов, на каждом из которых Уоллис предъявлял свой пропуск на лацкане, затем еще какие-то бумаги, оставлял свои отпечатки пальцев, давал сличить свое лицо с фотографией и т. д. Пару раз нас обыскивали, обхлопывали и прозванивали.
На пути мы миновали несколько поворотов, но я прекрасно ориентировался, составив в голове примерный план помещений и пристроек.
— Колледж следовало бы несколько расширить, — сказал Уоллис. — Боюсь, что мы потеряли Королевский Колледж Музыки, Колледж Искусства, а также Музей Естественной Истории. Если бы не эта проклятая война! И сами видите, от них приходится ждать новых сюрпризов.
По всей стране найдется немало подходящих помещений для новых научных центров, в том числе Королевские Артиллерийские заводы в Хорли и Вулидже, Викерса-Армстронга в Ньюкасле, Барроу, Уэйбридже, Бернхилл и Кроуфорде, Королевская воздушная контора в Фарнборо, Экспериментальная организация Вооружения и Аэронавтики в Боском-Даун и так далее. Большинство из них расположено в бункерах или под Куполами. И все же Имперский колледж сейчас, после слияния переживает наивысший расцвет, являясь основным британским центром исследований в области военных технологий.
