Отчаявшись подобрать нужное слово, Строуб плюнул на все эпитеты и просто признал, что такой красивой хорьчихи, как Шторми, он не встречал еще никогда.
После этого он немного опомнился и вспомнил, что пялиться на малознакомых неприлично. Быстро соображать в сложных ситуациях Строуб умел очень хорошо. Он бросил взгляд на музыкальный автомат у столика, черкнул что-то на салфетке и перевернул ее, а затем бросил монетку в щель автомата.
— Выбирайте, — предложил он.
— О, спасибо, сэр.
Кодовый номер своей любимой песни Шторми запомнила уже давным-давно, так что картотека ей не понадобилась. Она нажала кнопку «F», а потом — кнопку «7».
— Вот эту я люблю.
Как только заиграла музыка, Строуб перевернул салфетку. На ней значилось: «F-7».
Шторми вздрогнула и удивленно уставилась на своего соседа по столику.
Тот и сам разинул рот от изумления: неужели у него такая потрясающая интуиция?
— Ну да, — пробормотал он. — «Дза-дза и Шоу Хорьков», «Если в я мог летать».
Он смущенно улыбнулся и добавил:
— Я так и подумал, что вы это выберете.
Шторми завороженно смотрела на него, не зная, что ответить. Такая прекрасная песня… Низкий, чарующе мелодичный голос Хорьчихи Хлои, Дза-дза и Мисти негромко вторят ей, словно откуда-то издалека…
Шторми принялась тихонько подпевать: «Перьями стал мой мех… крылья растут из плеч…» Должно быть, Строуб тоже любит эту песню.
А Строуб тем временем размышлял, стоит ли сказать ей, что его друг Боа, хорек-спасатель, знаком с Хлоей… очень хорошо знаком… Потом он решил было спросить, известно ли ей, что люди часто приглашают хорьков-музыкантов в студии звукозаписи и что примерно в восьмидесяти процентах человеческих записей аккомпанируют именно хорьки. Но не спросил. Пока песня не закончилась, он сидел молча и смотрел, как сверкают глаза его новой знакомой.
— У вашей шапки, наверно, очень долгая история, — напомнила Шторми.
— О!
Она застала его врасплох. Строуб снял шапку, озадаченно повертел ее в лапах, будто увидел впервые в жизни, и положил рядом, на свободный стул.
— На самом деле это моя вторая шапка. Первую пришлось отправить на пенсию. То, что от нее осталось. Слишком много часов она мне прослужила.
Шторми заинтересованно приподняла брови. Только пилоты измеряют срок жизни вещей в часах.
— Вы летаете, да?
Строуб кивнул.
— Немного. Вы тоже, кажется?
— «ХЛи-4», «Авиахорьки».
— Так вы — грузовоз!
Впервые за много лет он, не подумав, брякнул первое, что подвернулось на язык.
«Ничего страшного, — раздраженно осадил он себя, — это почетное занятие. Она поймет, что я имел в виду».
— Вот настоящая работа для любителей приключений, — поспешно добавил он. — Она меня научила храбрости. Давненько это было…
«Какие у него приятные манеры», — восхитилась про себя Шторми.
— И где же это было? — спросила она.
— Восточное побережье, в основном. Рочестер — Олбани — Нью-Хейвен, Аллентаун — Питтсбург — Чикаго…
— …Кливленд — Эри — Рочестер? — подхватила она.
— Совершенно верно.
«Да, погода там всегда ужасная, — подумала Шторми. — Хуже не бывает».
— Снимаю перед вами шляпу, мистер Строуб.
— О, спасибо. Давайте ее сюда, мне не помешает новая.
И они дружно рассмеялись.
Ангелы-хорьки выбрались из кабин прямо на стол — как следует полюбоваться этой картиной. Все четверо ухмылялись до ушей и подталкивали друг друга локтями.
Наконец Мэй поставила перед Шторми завтрак: теплую хоречью еду и талую воду с горного ледника.
— Приятного аппетита, милая. Тебе понравится.
Стакан с водой опустился на стол в опасной близости от Бакстерова вертолетика, и эльф испуганно потянул свою машину в сторону. Остальные переглянулись и рассмеялись. Долго же приходится избавляться от старых привычек!
Шторми подняла глаза на подругу.
— Спасибо, Мэй.
— Ведете здоровый образ жизни? — осведомился Строуб.
— Жаль, что нельзя сказать о вас то же самое. Эти гренки и огурчики… Разве это полезно?
Строуб легонько подтолкнул к ней свою тарелку.
— А вы попробуйте!
— Нет, спасибо. У меня на борту тридцать контейнеров хоречьего продовольствия. — Шторми улыбнулась. — Если я не доставлю их в Салинас вовремя, тамошним хорькам тоже придется перейти на соленые огурцы. Не могу этого допустить.
Воздушные эльфы снова переглянулись.
— Операция «Ночное кафе» завершена, — объявил Москит. — Они друг друга полюбят. — Он сладко зевнул и потянулся. — Поздравляю, Аовкач. Прекрасная работа, Шустрик. Ты тоже хорошо потрудился, Бакстер. Первое твое задание — и сразу такой успех! Отличная работа.
— А как насчет груш? — спросил Строуб.
Надо было срочно отыскать какой-нибудь повод для новой встречи.
— Груш?
— Пробовали когда-нибудь грушу-изюмку?
«Если бы она только не спешила… — подумал он. — Я мог бы говорить с ней вечно!»
— Вообще-то, нет. А что такое груша-изюмка?
— У одного моего друга есть сад неподалеку от Медфорда. Изюмки — это… ну, не могу я толком объяснить. На вкус они, как… как твердые, сладкие, сочные тучки.
Шторми бросила на него удивленный взгляд. «Как мило он говорит! Жаль, что он просто пережидает бурю и вот-вот улетит, — подумала она. — Приятно было бы познакомиться с ним поближе».
— Ну и?..
— Ну и очень полезные, само собой! Знаете, Шторми, говорят, что в одной изюмке витаминов больше, чем в дюжине апельсинов!
— Звучит неплохо, — согласилась она. — Хотелось бы попробовать когда-нибудь. Твердая, сладкая, сочная тучка…
— Что ж, превосходно, — подытожил Москит. — Гусиный Клюв возвращается на базу.
Ловкач с Шустриком кивнули, и все трое отправились по машинам.
— Я еще подожду, — сказал Бакстер. — Вдруг Шторми еще понадобится помощь?
Шустрик улыбнулся.
— Хватит с нее на сегодня медвежьих услуг, — улыбнулся Шустрик. — Она летит на юг, а он — на север, но всю дорогу они будут думать только друг о друге. Тебя она не услышит, попомнишь мое слово, Бакстер.
