— Вряд ли ты получишь приглашение остановиться в нашем
доме, — выдавила я, почти не отрывая губ от чашки с кофе. — Надо же,
а ты чуть было не понравился мне. Теперь это в прошлом!
Влад опять усмехнулся, по-волчьи хищно и в то же время
очаровательно:
— Я уже оплакал надежду превратить нашу дружбу в нечто
большее. Я не такой глупец, как тот парень. Ты никогда не бросишь Кости. Твой
приятель должен это понять и устраивать свою собственную жизнь.
Я вздрогнула. Последняя фраза доказывала, что Влад тоже не
считал Тэйта предателем. Если бы он поверил в его вину, должен был знать, что
Тэйту незачем беспокоиться о будущем.
— Я перед тобой в долгу.
Выражение лица Влада сменилось на серьезное с той же
быстротой, с которой изменилась тема разговора.
— В обычной ситуации так оно и было бы. Но в нашем
случае я только вернул долг и не возьму с тебя никакой платы.
— Продолжай, Влад, нерешительность и великодушие не
относятся к основным чертам твоего характера.
— Это верно, — улыбнулся он. — Ты когда-то
говорила, что читала обо мне исторические справки? Значит, ты должна знать, что
я был женат. Однажды в бою, неподалеку от моего дома, меня ранили в голову. Для
человека удар был смертельным, но я уже несколько недель как стал вампиром. На
рассвете я уснул, как и все новые вампиры, и даже не вытер со лба кровь. Мои
люди решили, что я убит. Один из них побежал в замок, чтобы известить о гибели
мою жену. Тебе известно, что произошло дальше.
Да, я читала об этом: не желая доставаться врагам, она
прыгнула с крыши замка и разбилась насмерть.
Почти шесть столетий спустя Влад вмешался и не позволил мне
сделать то же самое.
Его изуродованная рубцами рука накрыла мои пальцы.
— Моя жена стояла на крыше одна, когда я должен был
быть рядом. Я не сказал ей, каким стал. Мои новые способности во время спасения
людей и так ее напугали. Я опасался, что известие о моей нечеловеческой
сущности отдалит нас друг от друга. Собирался ей обо всем рассказать, но в
более подходящее время. Как оказалось, времени нам не дали. После ее смерти я
совершил много такого, что могло ее огорчить, но в ту ночь… Я почувствовал, что
она мне улыбнулась, хотя не ощущал ее одобрения уже много-много лет.
Внезапно он встал:
— Не разбрасывайся тем, что имеешь. Иначе будешь
сожалеть об этом до конца своих дней. Кости нечего бояться показать тебе все,
на что он способен, хоть он и спесивый уличный хам, одаренный больше, чем того
заслуживает.
Последние слова он произнес намного громче, поскольку, судя
по звуку шагов, к нам приближался Кости. Я неуверенно улыбнулась:
— Ты — мелочный придира.
— Конечно. Еще одно из моих отрицательных качеств. Но,
Кэтрин… — он наклонился ближе, так что его никто не мог услышать, кроме
меня, — я ни за что не позволил бы тебе прыгнуть.
Сразу после этого Влад вышел через другую дверь, чтобы не
встречаться с Кости. На этот раз, как мне показалось, причиной стала не их
взаимная неприязнь, а нежелание выслушивать благодарность. Как будто напоминание
о добром деле его раздражало.
Кости вошел на кухню и, проводив взглядом Влада, обернулся
ко мне. Потом недовольно закатил глаза:
— Чтоб мне провалиться! Котенок, только не говори, что
этот самодовольный мерзавец тебе понравился.
Мои губы растянулись в улыбке.
— Да, что-то в этом роде.
Прошлой ночью Кости заверил меня, что Тэйт содержится в
относительном комфорте и не подвергается никаким пыткам. Увидев его в крошечной
камере, мало чем отличавшейся от склепа, я пришла в ярость.
— Ты так понимаешь комфортное содержание? А что же для
тебя означает некомфортное? Седьмой круг ада?
Мое возмущение ничуть не задело Кости. Он внимательно
осмотрел прикованное к стене окровавленное тело.
— Тэйт не ранен, просто прикован к стене. А кровь, без
сомнения, — последствия вчерашней борьбы. Конечно, он предпочел бы мягкую
постель и полнокровную шею на завтрак, но, учитывая его вину, с ним обошлись
очень мягко.
Все это было сказано громко и отчетливо, на тот случай, если
нас подслушивали. Я сдержала свой порыв и не стала требовать освобождения
Тэйта. В конце концов, настоящий предатель был на свободе, и мы не знали, кто
это.
— Тебе исключительно повезло, хоть ты и самый
отъявленный негодяй на свете.
В его бормотании не было ничего, кроме откровенной
ненависти, и зеленый взгляд Тэйта только усиливал это впечатление.
Кости рассмеялся:
— Знаешь, приятель, когда я проснулся сегодня утром,
держа ее в своих объятиях, я и в самом деле почувствовал себя самым удачливым
на свете.
Тэйт выругался и забился в своих цепях.
Джэн с усмешкой похлопал Кости по спине. Прошлой ночью была
его очередь охранять Тэйта.
— Парень не устает проклинать тебя всеми известными ему
ругательствами с того самого момента, когда ты вернулся, Криспин. Он развлекал
меня всю ночь. А, Родни, сегодня твоя очередь? Отлично, я уже вымотался.
— Спасибо, Джэн. Иди отдыхать, поговорим позже.
Хоть Джэн и не числился, среди самых близких друзей, Кости
верил, что он вряд ли бы стал замышлять его убийство. Я считала Джэна способным
на такой поступок, но Кости не соглашался. Поскольку Тэйт был помехой для того,
кто на самом деле замышлял предательство, охранников для него приходилось
подбирать очень тщательно.
Джэн ушел, и в камере кроме Тэйта остались я, Кости и Родни.
Мы находились под землей, в запертом помещении, из которого имелся только один
выход. Это был единственный шанс поговорить под тем благовидным предлогом, что
я лично хотела встретиться с предателем, едване погубившим Кости.
— Тэйт, как ты мог на это решиться? — спросила я.
Благодаря сводчатым потолкам звуки отлично разносились по
всему подземелью, так что шепот немедленно вызвал бы подозрения.
— Я его ненавижу, но это не моих рук дело, —
ответил Тэйт.
Я вытащила из-под одежды маленький блокнот и ручку. Тэйт
настороженно следил за моими движениями. По моему знаку Родни отстегнул
наручник на одной руке. Полное освобождение от цепей произвело бы слишком много
шума, да и Кости настаивал на осторожности. Он не доверял Тэйту, опасаясь, что
тот предпочтет увидеть меня мертвой, чем рядом с ним. Несмотря на все мои
доводы, он все еще считал Тэйта виновным. Я быстро написала в блокноте
несколько слов и поднесла его к лицу Тэйта, чтобы дан прочел:
Я тебе верю.
На его глазах появились слезы. Я с трудом удержалась, чтобы
не обнять его и не заверить, что все будет хорошо. Тэйт кивнул Родни, и тот
подал ему ручку держа блокнот.
