— Ты себе представить не можешь, как я по тебе
тосковал, Котенок, — пробормотал Кости.
— Все вернулись, — прошептала я, содрогнувшись от
воспоминаний. — Кроме тебя. Я позвонила тебе по телефону. Ответила Патра.
Она сказала…
Я замолчала. Главный вопрос, заглушенный радостным
потрясением, возник снова:
— Кости, что произошло?
Сначала Кости пришлось разыскать для нас обоих новую одежду,
а потом, чтобы не повторять историю несколько раз, он созвал всех, кто
находился в доме. Я осталась на диване и пила крепкий кофе, желая стряхнуть
остатки наркотического дурмана. Кровь Кости прогнала вызванный лекарством сон,
но сказать, что я полностью оправилась, было бы преувеличением.
После того как Кости позволил друзьям войти в гостиную, на
него обрушился шквал объятий. Аннет чуть ли не кулаками пробила себе дорогу,
обхватила его за шею и крепко поцеловала в губы. Поверх ее плеча он бросил в
мою сторону виноватый взгляд.
— Я не в обиде, — улыбнулась я, на этот раз не
испытывая ревности. — Все эти дни она была такой же несчастной, как и я.
Как только Аннет его отпустила, Менчерес обнял Кости и с
довольным видом кивнул на его побелевшие волосы.
— Мои видения меня не обманули, — произнес
он. — Я видел тебя усохшим.
— Не беспокойся, твоя репутация не пострадала, —
ответил Кости. — Но мы еще дойдем до этого момента. Спасибо, что выполнил
наш уговор. Я этого никогда не забуду!
Следующим был Джэн, который сжал Кости в объятиях.
— Чертов бродяга, — заговорил он охрипшим от
волнения голосом. — За такие проделки твоя жена должна бы поджарить тебя
живьем!
Кости похлопал его по спине:
— Ты еще здесь, приятель. Осторожнее, а то станешь
честным человеком.
Остальные вампиры тоже выразили свою радость по поводу
возвращения главы клана. В глубине душе я понимала, что должна быть смущена,
поскольку все, вероятно, слышали взрыв моих неконтролируемых эмоций и другие
подробности нашего физического воссоединения. Но мне было все равно. К черту
скромность! Я была рада возможности выразить Кости свою любовь — слезами и
прочими средствами. Жизнь слишком коротка, чтобы беспокоиться о подобных
мелочах.
Наконец Кости сел рядом со мной, и я тотчас взяла его за
руку, все еще нуждаясь в подтверждении реальности происходящего.
— Как вам известно, я бросился вдогонку за
ускользнувшим вампиром, — начал Кости свой рассказ. — Он запрыгнул на
крышу поезда, и я последовал за ним. Перепрыгивая с вагона на вагон, я почуял
присутствие остальных. Рядом явно была Патра, а вместе с ней — полным-полно
мастеров. Хитрая ведьма знала, что мы не сможем ее обнаружить, пока поезд не
подойдет. Они все взлетели на крышу и бросились на меня. Блестящая засада!
Драться врукопашную на крыше движущегося поезда да еще увертываться от
серебряных кинжалов — непросто.
Кости с бесстрастным видом описал такую ужасную сцену, что я
не выдержала:
— Почему же ты не спрыгнул с поезда и не убежал?
— Из-за своей самонадеянности, — откровенно
ответил Кости. — Патра была так близко. Стоило лишь перебить ее стражу,
войне — конец. Я принял бой, и когда вампиров осталось шестеро, случилось ЭТО.
Один из мастеров метнул нож и попал мне прямо в сердце. От боли я рухнул на колени,
а малый вернулся к Патре и сказал, что я убит. Я и сам так думал, хотя он даже
не потрудился повернуть клинок.
Нарисованная картина ошеломила меня настолько, что я поняла,
как сильно впилась ногтями в ладонь Кости, только ощутив влагу на руке.
— Прости, — прошептала я.
— Я помню, как был зол, чувствуя конец. Выдернуть
кинжал я сумел, но на большее сил не хватило. Потом сознание начало меркнуть.
Незадолго до этого я ощутил присутствие некой силы, а в следующее мгновение уже
ничего не видел и не слышал. Последнее, что я помню, мост и что я скатился с
крыши поезда прямо в воду. Больше ничего. До момента, когда удалось выпить
крови.
Кости с сожалением покачал годовой:
— Наверное, меня вынесло на берег течением. Какой-то
нищий обнаружил тело и решил проверить, не осталось ли чего-нибудь в моих
карманах. И тут я очнулся, разорвал его горло и выпил у бедняги всю кровь до
последней капли. Поблизости оказался еще один бродяга — его постигла та же
участь. К счастью, скоро ко мне вернулось сознание, и я остановился. А когда
увидел свои руки, ужаснулся.
Кости умолк, вытянул вперед руку и пристально на нее
посмотрел. Я не заметила ничего необычного, а он печально улыбнулся:
— Я видел каждую косточку, потому что превратился почти
в скелет. Я не мог ни на чем сосредоточиться, плохо видел, едва слышал и не
чувствовал запахов. Одним словом, был слаб, как новорожденный ягненок. На
восходе солнца я снова потерял сознание.
— Что за чертовщина! — воскликнул Джэн. — Я
никогда о таком не слышал.
— Я слышал, — спокойно ответил ему
Менчерес. — Дай ему закончить.
— После захода я очнулся, и примерно в это же время
пришел в себя один из моих невольных компаньонов. Он попытался убежать, однако
я успел схватить его за лодыжку. Моя речь была не совсем вразумительной, но для
элементарного общения этого оказалось достаточно. Я приказал ему дотащить меня
до телефона и обещал отпустить. Конечно, парень был перепуган до смерти. Можно
себе представить: какой-то полуразложившийся труп держит тебя за ногу! Удивительно,
что он не умер от разрыва сердца. Мы дождались полуночи, чтобы без свидетелей
добраться до телефонной будки.
Я представила себе эту картину и не могла удержаться от
смеха — слишком невероятной казалась сцена.
— И вот мы добрались до телефона-автомата. У парня не
было с собой мелочи для оплаты звонка, а я еще слишком плохо соображал, чтобы
об этом подумать. Знал одно: надо как можно быстрее попасть в безопасное место.
Я приказал парню звонить за счет абонента, но выяснилось, что все номера не
работают или не отвечают. Да и вспомнить я мог лишь некоторые — твой,
Менчереса, Чарли… Все ваши телефоны оказались выключены либо находились вне
зоны охвата. Я вспомнил последний номер, и это сработало. Меня соединили с
Доном.
От удивления я широко открыла глаза.
Кости невесело усмехнулся:
— Да, он тоже был шокирован. Дон сказал, что у меня
совсем другой голос, и тут он был прав. Но я напомнил ему день нашей встречи,
когда хотел спустить с него шкуру, словно кожуру апельсина (я как-то умудрился
об этом вспомнить). А потом добавил, что сделаю это, если он продолжит спор
относительно моей личности. Дон спросил у парня, где мы находимся, и обещал
приехать. Но я не решился оставаться на улице, где кто-нибудь мог меня увидеть,
и попросил спрятать меня в мусорном баке.
— Часа через два крышку поднял Дон. Увидев его, я
сказал, что он не слишком торопился. Тогда он наконец поверил, что это я, хотя
и заметил, что куску сушеной говядины стоит быть повежливее. Дон затащил меня в
фургон и выдал пакеты с кровью. Я выпил все, что он привез, но для возвращения
в нормальное состояние этого было мало. Дон взял меня с собой на базу и
продолжал поить кровью. На полное восстановление ушло минимум двенадцать часов.
