Историки принижают роль Калиостро как провозвестника французской революции и часто представляют его — хотя и по понятным причинам — в виде мистификатора, мошенника или шарлатана. Многие масоны рассматривают его деятельность как короткий и неблаговидный эпизод в своей истории, о котором лучше забыть. Однако фурор, вызванный судом над Калиостро в Париже и тот факт, что после освобождения из Бастилии его приветствовали до 8000 парижан, многие из которых были франкмасонами, свидетельствует об обратном.
[1336]
По меньшей мере один из историков масонства, Менли П. Холл, тоже рассматривает карьеру Калиостро в позитивном свете:
«Калиостро основал Египетский Обряд франкмасонства и посвятил в его таинства многих французских дворян. Он встретил благосклонное отношение со стороны большинства просвещенных умов в Европе. Основав ложу Египетского Обряда, Калиостро объявил себя агентом ордена тамплиеров, якобы получившим посвящение от них на острове Мальта… Когда он предстал перед Верховным Советом французских масонов, от него потребовали предъявить полномочия, на основании которых он имел право основать в Париже масонскую ложу, не зависимую от ложи Великого Востока. Калиостро проявил столь глубокие и разносторонние познания, что Верховному Совету оказалось затруднительно найти достаточно квалифицированного адвоката, который мог бы обсуждать с Калиостро философские аспекты масонства и старинные таинства, о посвящении в которые он говорил. В конце концов для этой цели был выбран Курт де Гебелин — величайший египтолог того времени и знаток древней философии. В назначенное время Калиостро, одетый в восточный халатифиолетовые шаровары, предстал передмасонскимсоветом. Курт де Гебелин задал три вопроса, но потом сел ипризнал, что его знаний недостаточно, чтобы допрашивать человека, превосходящего его во всех областях старинной премудрости. Потом Калиостро обратился к собравшимся масонам с речью, в которой не только раскрыл источник своих познаний, но и выступил с пророчеством о будущем Франции. Он предсказал падение французского трона, власть террора и разрушение Бастилии. Позднее он предрек дату гибели Марии — Антуанетты и короля Франции, а также появление Наполеона. Завершив свою речь, Калиостро демонстративно покинул собрание и оставил французских масонов, не способных постигнуть глубину его мыслей, в полном замешательстве. Хотя Египетский Обряд больше не считается масонским ритуалом, он доступен для каждого, и все, кто дает себе труд ознакомиться с ним, считают его автора не большим шарлатаном, чем Платона».
[1337]
Высокопоставленный путешественник
Курт де Гебелин, подтвердивший глубину эзотерических познаний Калиостро, сам был видным членом влиятельной ложи «Девяти сестер» и придерживался мнения, что карточная система Таро имеет египетское происхождение. Гебелин считал, что карта под названием «Звезда» под номером XVI в колоде Таро фактически обозначала Сириус, или «звезду Исиды».
[1338]
Позднее мы обсудим связь Таро с высшими степенями Шотландского Обряда во франкмасонстве, а пока что вернемся к нашей истории. Каким бы ни было наше мнение о Калиостро как о человеке, не вызывает сомнений, что «Великий Копт» и основатель ложи Египетского Обряда оказал огромное психологическое влияние на события, которые постепенно разворачивались в Париже.
Известно, к примеру, что в зените своей славы Калиостро очень надеялся, что его Египетский Обряд получит официальное признание со стороны герцога Орлеанского, двоюродного брата короля, который в то время был магистром ложи Великого Востока.
[1339]
При посредничестве герцога Монморанси, который одновременно был официальным протектором ложи Египетского Обряда и главным администратором французской ложи Великого Востока, удалось организовать визит Филиппа Орлеанского в ложу Калиостро на рю Сен-Клод. По-видимому, герцог Орлеанский остался доволен и предложил Калиостро свое попечительство.
[1340]
Эта связь, как мы убедимся впоследствии, безусловно, оказала влияние на драматические события революции 1789 года с участием герцога Орлеанского.
Во время суда в Париже в мае 1786 года судья задал Калиостро недвусмысленный вопрос: «Кто вы такой?» На что Калиостро ответил: «Я высокопоставленный путешественник».
[1341]
В самом деле, Калиостро часто говорил о своих обширных странствиях по Востоку, особенно по Египту и другим исламским странам. Памятуя об этом, историк и исследователь эзотерических дисциплин Джослин Годвин указывает на обстоятельство, которое может прояснить таинственный ответ Калиостро французскому судье:
«Мистические путешествия по странам Востока были сквозной темой европейского оккультизма с тех пор, как тамплиеры поселились в Иерусалиме, а мифический Христиан Розенкрейц обучился своему искусству в Дамаске. Мы находим эту тему в жизни Парацельса и Калиостро, а потом, когда путешествовать стало проще, — в жизни целого ряда известных деятелей, включая П. Б. Рэндольфа, Е. Блаватскую, Макса Теона, Г. Гурджиева, Алистера Кроули, Рене Генона, Р. А. Шволлера де Любича и Анри Корбена. Некоторый элемент мистицизма присутствовал и в египетской кампании Наполеона 1797 года, когда он объявил пораженным слушателям, что тоже является мусульманином».
[1342]
Свет разума
Однако другие исследователи толковали загадочный ответ Калиостро как зашифрованное сообщение на языке масонов, адресованное его судьям в надежде, что они признают в нем посвященного члена антиклерикального и антимонархического общества баварских иллюминатов.
[1343]
В главе 16 мы упоминали о том, что баварские иллюминаты были очень недолговечным, но громко заявившим о себе тайным братством, занимавшим радикальную антицерковную позицию. Братство иллюминатов было основано в 1776 году Адамом Вейсхауптом, бывшим иезуитом и профессором юриспруденции Ингольштадтского университета. Его официальная структура возникла в 1779 году с помощью барона Клюгге, масона и члена тамплиерского ордена «строгого соблюдения», основанного бароном фон Хундом.
[1344]
Одно из замечаний Вейсхаупта свидетельствует о честолюбивых планах иллюминатов о проведении общественных и культурных реформ: «Князья и нации исчезнут с лица земли без насилия, человеческий род станет одной семьей, и мир превратится в обитель разумных людей. Только нравственность может позволить, чтобы эти перемены произошли безболезненно».
[1345]
