Во вторник мы поехали встретить в аэропорту одного из людей
Кости. Эта особа прилетала из Лондона и, как я поняла, была одной из первых,
превращенных Кости. Иной раз вампирская иерархия напоминала мне «Крестного
отца».
Злая шутка…
Мы как раз добрались до той части аэропорта, где встречающие
ждали прибывших пассажиров. Учитывая систему безопасности аэролиний, не включи
Кости свои «фары», дальше нас бы не пропустили.
— Еще одна старая страсть? — пошутила я.
Кости не засмеялся:
— Можно и так сказать.
Мне захотелось хлебнуть джина.
— Здорово, жду не дождусь встречи!
— Помнишь, я тебе рассказывал, как еще в бытность мою
человеком одна из клиенток спасла мне жизнь, убедив судью сослать меня в
Австралию, а не вешать за карманные кражи? Так это была Аннет. Вернувшись в
Лондон вампиром, я стал искать людей, которые были ко мне добры. Мадам Люсиль,
хозяйка борделя, помогавшая меня вырастить, к тому времени умерла, как и
большинство проституток, с которыми я жил, но Аннет осталась. Я предложил ей
такую жизнь, и она согласилась. Ее мы и встречаем.
Дерьмо! Я заранее ее возненавидела. Новое унижение!
— И она заночует у нас…
Как мило! Кости взял меня за руку:
— Пусть это тебя не тревожит. Ты для меня —
единственная женщина, Котенок. Поверь мне.
Миг спустя свистнул заряженный воздух.
— Она здесь, — сказала я.
Женщина шла к нам с той неподражаемой грацией, что доступна
лишь вампирам. Ее холодное лицо патрицианки так и кричало об аристократизме, а
кожа с легкими морщинами светилась вампирским сиянием.
«Ну почему она не могла оказаться уродиной? — первым
делом пришло мне в голову. — Выглядит как помесь Мэрилин Монро с Сюзан
Сарандон!»
Ее глаза цвета шампанского мгновенно остановились на мне, и
я поняла, что между нами общего: она тоже меня заранее невзлюбила.
— Криспин, получу ли я поцелуй после долгой дороги?
Она говорила с акцентом англичанки из высшего общества. И
одета была стильно: жакет цвета морской волны с брюками того же оттенка. А на
ее туфельки, ручаюсь, ушло бы все мое месячное жалованье. От одного взгляда на
нее я почувствовала себя так, словно у меня чумазое лицо или нечищеные зубы.
— Конечно, — сказал Кости, чмокнув ее в обе щеки.
Она ответила тем же, посматривая на меня. Под ее взглядом я
казалась себе такой же мелкой, какой была в ее высокомерном суждении. Она
повернулась ко мне.
— Это Кэт, — представил Кости.
Я протянула руку. Она пожала ее с неповторимым изяществом,
лишь на мгновение сжав бледную, хрупкую на вид лапку. О, сила в ней тоже была.
Не мастерская, но ровный приятный импульс.
— Я в восхищении! Наконец-то я вижу вас, милочка. Я
надеялась, что Криспин сумеет вас отыскать. — Она провела пальцем по его
щеке, словно, кроме них, здесь никого не было. — Бедняжка был вне себя от
беспокойства.
Она соблюдала форму. Я ее ненавидела. Как благородно с ее
стороны — напомнить, что по моей вине он страдал несколько лет. Где же ты, мой
милый серебряный кинжальчик!
— Как видите, Аннет, он нашел меня живой и
здоровой. — Для пущего эффекта я поднесла его руку к губам и поцеловала.
От ее улыбки повеяло морозом.
— Вот-вот прибудет мой багаж. Криспин, почему бы тебе
не подогнать машину, пока мы с Кэт получим вещи?
Этот выбор не понравился мне еще больше: быть с ней наедине
или предложить подвести машину, оставив его с ней. Я выбрала первое, и Кости
ушел за машиной.
Вещей у Аннет было множество, и она взваливала их на меня,
как на вьючного мула, поддерживая беседу, звеневшую скрытой враждебностью.
— Какая у вас чудесная кожа! Несомненно, это от свежего
сельского воздуха. Помнится, Криспин говорил, что вы с фермы?
«Как скотина», — намекала ее самодовольная улыбочка.
Прежде чем ответить, я взвалила на плечо тяжеленный чемодан. Господи, чем она
его нагрузила? Кирпичами?
— Из вишневого сада. Но едва ли он повлиял на цвет кожи.
Это наследство вампира, изнасиловавшего мою мать.
Она поцокала языком:
— Право, я едва поверила, когда Криспин рассказал о
вас, хотя за два проведенных вместе века научилась верить ему на слово.
Хороший удар! Напомнить, как долго она им владела. Однако я
тоже умею бить ниже пояса.
— Мне не терпится побольше узнать о вас, Аннет. Кости
упомянул лишь вскользь, что вы платили за секс с ним, когда он был еще
человеком.
Она холодно скривила губы:
— Как очаровательно, что вы зовете его новым именем.
Как все его недавние знакомые.
Знакомые? У меня скрипнули зубы.
— Этим именем он представился мне при первой встрече.
Все мы — то, чем стали, а не то, чем были.
«Он больше не твоя игрушка, поняла?»
— В самом деле? А я вот всегда считала, что люди
никогда по-настоящему не меняются.
— Это мы еще посмотрим, — пробурчала я.
Мы прошли к выходу. Я, отягощенная многочисленными
чемоданами, шла сзади и воспользовалась случаем изучить Аннет.
Волосы до плеч, светлого цвета, очень красивого на фоне
кожи, — персик и сливки. Она была куда пышнее меня, и при том на три дюйма
ниже моих пяти футов восьми дюймов. Будь она человеком, я бы дала ей сорок пять
лет, но годы шли в плюс. Она излучала жаркую зрелую чувственность, перед
которой юность казалась пустой тратой времени.
Кости, едва завидев меня под грузом багажа, бросился на
помощь.
— Господи, Аннет, надо было сказать, сколько у тебя
вещей!
— О, простите меня, Кэт, — фальшиво хихикнула
Аннет. — Я привыкла путешествовать со слугами.
— Не стоит извинений, — с натугой выдавила я.
«Со слугами! За кого, черт побери, она меня принимает?»
Наконец, сложив чемоданы в багажник, мы двинулись с места.
— Когда прибывают остальные? — поинтересовалась
она, устраиваясь на сиденье.
Мы ехали в новой машине, так как Макс знал мой «вольво». Это
был навороченный BMW. Надо будет спросить Кости, где он такой раздобыл.
— Сегодня и завтра. К пятнице, по моим расчетам,
соберутся все.
Аннет фыркнула, хотя насморком явно не страдала:
— Послушай, Криспин, как это Белинда умудрилась
попасться на крючок малютке Кэт? Я не виделась с ней с ее дня рождения шесть
лет назад. Или пять?
— Попалась, потому что связалась с компанией, которая
повадилась приводить домой живые обеды.
