Я бросилась прямо в кабинет к Дону. Он говорил по телефону и
повесил трубку с очень самоуверенным видом.
— Они вернулись и доставили капсулу. Что происходит,
Дон?
— Сядь. — Он кивнул на стул, и я села,
отдуваясь. — Боюсь, у меня неприятные новости, Кэт. Я не сказал тебе
сразу, так как не мог рисковать. Уйдя отсюда, ты подвергла бы себя большой
опасности. Твоя мать позвонила мне несколько раньше. Она была испугана. Твой новый
приятель-вампир позвонил ей и сказал, что скоро приедет. Войдя в дом, он напал
на нее. Ничего страшного, она отделалась порезами и синяками. После нашего
прибытия он… э-э… сдался и был доставлен сюда. Он уже намекнул, что знает, кто
за тобой охотится, и что он сам замешан. Сейчас его обезвредят, после чего мы
допросим его подробно.
— Я хочу его видеть, — тут же заявила я.
Дон покачал головой:
— Ни в коем случае! Ты слишком привязана к нему в
эмоциональном плане. Это лишает тебя объективности. Уже час, как ты лишена
доступа на нижние уровни — никаких контактов с вампирами! Извини, но ты сама
вынудила меня к этому. Не суди себя слишком строго. И до тебя многие
поддавались их влиянию. Пусть это станет для тебя уроком. Я буду держать тебя в
курсе.
Он меня выставлял. Я, взбешенная, вскочила на ноги:
— Ладно, если уж вы так уперлись, позвольте мне хотя бы
поговорить с Тэйтом прежде, чем он приступит к допросу. Вызовите Тэйта сюда,
если боитесь, как бы внизу я не устроила сцену. Я буду в своем кабинете.
Дон взглянул на меня с плохо скрытой досадой, но поднял
трубку и передал вызов.
— Он будет здесь через пятнадцать минут.
Выходя, я хлопнула дверью.
Если Тэйт, открывая дверь, думал застать меня трясущейся на
диванчике, его ждало разочарование. Я спокойно сидела за столом и махнула рукой
на дверь:
— Закрой.
Тэйт подошел и скрестил руки на груди.
— Я пришел, как ты просила, но побереги дыхание.
Никакие слова ничего не изменят. Мы поймали его на месте преступления с твоей
матерью. Ей посчастливилось остаться в живых — если ты не настолько озабочена
своим любовником, что она тебя уже не заботит.
Он смотрел на меня со сдержанным отвращением, однако, когда
я встала рядом, пульс у него зачастил.
— Ты даже не представляешь, как она меня заботит. И не
только она. Ты тоже. Поэтому я и решила сперва обратиться к тебе с просьбой. И
надеюсь, ты сделаешь правильный выбор. Возьми с собой Хуана и выпусти его.
Потом мы закроем все выходы из здания как по боевой тревоге и узнаем, кто у нас
«крот». Этого можно добиться двумя способами. Но в любом случае это будет
сделано.
Он, раздувая ноздри, покачал головой:
— Ты сошла с ума, Кошка. Абсолютно обезумела. Господи!
Ни один ебарь не стоит того, чтобы жертвовать жизнью…
— Я люблю его, — перебила я.
Он злобно выругался и закончил:
— Теперь я уверен, ты — чокнутая; виделась с ним пару
недель и вообразила, что любишь? Психичка долбаная!
Он схватил меня за плечи и основательно встряхнул. Я накрыла
его ладони своими:
— Тэйт! Однажды ты корил меня, что я никому не доверяю.
Ты был прав — я не доверяла. Но сейчас я собираюсь довериться тебе и надеюсь,
что ты мне поверишь. Когда ты его сегодня увидел, посмотрел в глаза… он не
показался тебе знакомым?
— Еще бы не показался! Я часами прокручивал проклятое
видео — я засек его в тот вечер у твоего дома.
Я крепче прижала ладони:
— Не по тому вечеру и не по видео. По давним
воспоминаниям. Честно говоря, ты видел его всего секунду, но такая секунда
должна была запомниться. Как-никак ты в него стрелял. Как раз перед тем, как машина
врезалась…
— Что?… — Тэйт осекся. Осознание сказанного
медленно проступало у него на лице. Он выкатил на меня глаза, а потом его губы
сжались с тонкую жесткую линию. — Ну… — Это было сказано тихо. —
Как же ты одурачила нас всех, Кэтрин Кроуфилд.
Я набрала в грудь воздуха:
— Это Кости. Я говорила тебе, что любила вампира и
убила его в Огайо, но на самом деле я его не убивала, бросила и выдала за него
труп другого. Я не виделась с ним до недавнего времени, когда мы столкнулись на
свадьбе у Дениз. Все, что случилось сегодня, было подстроено, чтобы дать Кости
возможность проникнуть сюда и найти оборотня. Он знал, что, если придет к моей
матери, она вызовет вас, а я сказала, что войти сюда можно только мертвым или в
капсуле. Он выбрал капсулу, несмотря на риск, что его могут убить, пока он
связан в ней.
Тэйт все еще походил на контуженного.
— Я ведь и вправду чуть его не убил: держал в путах и
знал, что достаточно встряхнуть, чтобы острия разорвали ему сердце. Меня
остановил Хуан. Сказал, что мы обязаны допросить его прежде, чем выносить
приговор. Больше четырех лет прошло. Ты все это время не виделась со своим
вампиром, но продолжала его любить?
— Да.
Тэйт рассмеялся коротким смешком, похожим на хриплый лай:
— Конечно, ты его любила. Но это не значит, что я нарушу
все инструкции по содержанию вампиров, чтобы выпустить его на свободу.
— Он выйдет на свободу. — Мои пальцы впились в его
ладони. — Единственный вопрос, будешь ли ты в сознании, чтобы увидеть это.
Ты — мой друг, Тэйт. Во многих отношениях — лучший, но я хочу, чтобы ты понял:
я его выпущу и ради этого уничтожу любого. Тебя, Хуана, Дона — любого! Я хочу,
чтобы ты был со мной как партнер и друг, но я справлюсь и одна. Если не будет
другого выбора.
Он, похоже, готов был дать мне пощечину.
— Провались ты, Кошка. Провались! Ты всего провела с
ним… сколько? Шесть месяцев? Рядом со мной ты четыре года. Он так дорог тебе?
Больше, чем все, за что ты сражалась? Всего, что сделала за эти годы? Подумай,
бога ради!
Я смотрела прямо ему в глаза и не колебалась:
— Да. Может быть, ты не поймешь. Бывал ли ты обязан
кому-нибудь всем? Всеми своими силами и победами, всем, что сколько-нибудь
значит в жизни… Когда все сводится к одному человеку. Вот что такое для меня
Кости!
Тэйт вдруг притянул меня к себе:
— Ты, сука! Как же мне не понять, когда для меня все
это — ты!
Я не отталкивала его. Нас разделяло не больше дюйма.
— Если я передала кому-то что-то стоящее, то лишь
потому, что сперва научилась этому у него. Теперь и ты у него в долгу.
Что-то сверкнуло в его полуночном взгляде, плечи
ссутулились.
— Ни хрена я ему не должен! Но… да, я должен тебе. Это
твоя цена?
— Если хочешь, называй так.
Лучше с ним торговаться, чем избивать до беспамятства.
