— Стреляйте в нее. Ведь вам хочется ее убить. Убейте
ее! — приказал вампир, сверкая глазами.
— У нас нет желания убивать ее, — возразил Тэйт,
пустив одну пулю в ногу вампира. — Нам хочется убить тебя.
Лазаурус вскрикнул раз, потом еще — когда Купер нажал курок
и прострелил ему ляжку.
— Не стреляйте… пока. Надо получить ответы на некоторые
вопросы. Надеюсь, он достаточно глуп, чтобы дать повод поуродовать себя.
Лазаурус не мог поверить в свою беспомощность:
— Что вы за твари? Почему люди мне не повинуются?
— Они недавно напились сока из твоих дружков в пещере.
В их жилах — кровь неумерших. Твой сигнал до них не доходит, будто в
дистанционке батарейка села. Хватит трепаться! Я буду задавать вопросы, а мои
друзья — отрезать от тебя по кусочку всякий раз, когда ты не ответишь.
Подходите ближе, парни, — мяса хватит на всех!
Они сгрудились вокруг Лазауруса, каждый сжимал в руке нож. Я
улыбнулась, опрокидывая Лазауруса себе на колени так, чтобы серебро у него в
спине не сдвинулось:
— Расскажи, как ты познакомился с Дэнни Мильтоном…
Вертолет унес тело Дэйва. Мы четверо провожали его
взглядами, пока он не скрылся. Вертушка с остальной командой была неподалеку,
но мы еще не погрузились.
— Кошка, ты всегда себя так чувствуешь — сильнее,
быстрее… лучше? Как я с этим дерьмом в моем теле. Лучше других. Это пугает меня
до смерти!
Тэйт говорил тихо: не было нужды кричать, хотя лопасти
вертолета вращались почти над нами. Я тоже ответила негромко — он еще несколько
часов будет слышать самый тихий шепот на расстоянии квартала:
— Поверь мне, Тэйт, при виде Дэйва с разорванным горлом
я чувствовала себя как угодно, только не лучше других. Почему вы не послушались
меня и не выпустили ракеты? Он остался бы жив…
Хуан тронул меня за плечо:
— Дэйв не соглашался, керида.
[1]
Он
сказал, что не станет стрелять и что пора хотя бы раз вытащить из огня твою
задницу. Вот мы и пошли в пещеру.
— Это не ваша вина. Виновата я, потому что приказала не
стрелять. Прежде мне следовало предостеречь вас насчет вампиров.
Я резко отвернулась и пошла к вертолету. Почти рядом с
дверью заговорил Купер, который после пещеры еще не сказал ни слова:
— Командир!
Я остановилась и стала ждать, выпрямив спину:
— Да, Купер?
Я заслужила любое обвинение, так как командовала операцией,
в которой погиб человек. Парень остановился рядом.
— Когда я впервые о тебе услышал, подумал, что ты —
уродец, — спокойно проговорил он. — Или игра природы, ошибка… Но
теперь знаю одно: ты ведешь, а я иду за тобой. Как Дэйв. Он не ошибался,
поступая так.
Купер первым поднялся в вертушку. Тэйт с Хуаном взяли меня
за руки, и мы вместе вошли внутрь.
Дон постукивал ручкой по лежащему перед ним рапорту — не
единственному. Мы оба были подавлены: только что похоронили Дэйва. Прежде чем
прийти к нам, он был пожарным, и на похоронах собралась почти вся его прежняя
команда. До последнего вздоха меня будет преследовать воспоминание о том, как
его сестра, съежившись, закрывала гроб…
После нашего возвращения из Огайо прошло два дня, и Дон
дочитал последний рапорт о происшедшем.
— Четыре года назад, после того, как ты выручила свою
похищенную вампирами мать, пошли слухи о рыжеволосой женщине, наделенной
сверхъестественными способностями. Спустя четыре года твоей службы у нас
разговоров стало больше. В итоге Лазауруса наняли выследить и убить
таинственную Рыжую Смерть. — Дон вздохнул. — Это однако не объясняет,
почему он связал Кэтрин Кроуфилд и тебя. Вам не удалось что-нибудь вытянуть из
него?
— Нет. — Мой голос звучал бесстрастно. — Он
отбивался во время допроса, пришлось вспороть ему сердце. Как он узнал, что
Рыжая Смерть — считающаяся умершей Кэтрин Кроуфилд, не известно. Может, просто
удачная догадка. Нашел же он пещеру, читая старые полицейские рапорты, в
которых отмечалось мое появление в данной части леса? А Дэнни обнаружил, потому
что этот придурок, как видно, любил бахвалиться — мол, спал с убийцей
губернатора.
— А — «Кис-кис, котенок»?
— Хеннеси — вампир, который исполнял поручения прежнего
губернатора, знал меня как Кошку и мог рассказать другим.
Дон потер лоб — признак усталости. Мы все устали, но я не
могла спать: стоило закрыть глаза, видела горло Дэйва.
— Полагаю, главное сейчас, что Лазаурус не знал твоей
нынешней личины. Переходим к следующему пункту. Гоняясь за вампиром, согласно
счетчику ты делала до восьмидесяти миль в час, и кто-то из команды говорил, что
когда вы трое вышли из пещеры, ваши лица были в крови. Ничего не хочешь мне
объяснить?
Дон был не дурак. Он знал, что мой прежний рекорд шестьдесят
миль в час. Плюс повышенный уровень антител в крови. Достаточно оснований для
подозрений. Трое мужчин категорически отрицали необычные действия с моей
стороны, ссылаясь на «Брамс», когда речь заходила о результатах обследования.
Почему я должна облегчать жизнь шефу?
— Нет.
Дон вздохнул и передвинул свой стул так, чтобы с минуту
пялиться в стену. Обернувшись, он оставил эту тему:
— Ты стреляла в Дэнни Мильтона. Это что — новая,
неизвестная мне тактика переговоров об освобождении заложников?
В его голосе чувствовалось одобрение — у Дэнни осталось не
много поклонников. Особенно после того, как он чуть не сорвал мое прикрытие и,
по сути, спровоцировал смерть Дэйва.
— Мне нужно было отвлечь вампиров. Трюк сработал.
— Да, сработал. Мы включили парня в программу по защите
свидетелей. Думаю, у него хватит умишка больше не хвастаться. Правда, после
общения с чистильщиками ему особенно не о чем рассказывать…
«Чистильщики» — славный термин для промывателей мозгов.
Лучше бы я выстрелила Дэнни в голову, а не в бок. Тогда могла бы проколоть
Лазауруса, и Дэйв был бы сейчас жив. А так на старом приятеле висит аж три
долга: моя девственность, то, что он сдал меня полиции четыре года назад, и
смерть моего напарника.
— Кэт! — Дон встал, и я последовала его
примеру. — Я знаю, ты винишь себя. Дэйва все любили. Прочитав рапорты, я
решительно считаю, что к смерти привели его собственные действия. Дэйву
следовало оставаться начеку и не опускать оружие, а он расслабился, и эта
ошибка и стоила ему жизни. Даю тебе двухнедельный отпуск — никаких учений,
вербовок, проверок. Проветри голову и избавься от чувства вины. Можно сказать
кое-что в пользу жизни, а не обычного существования!
Я безрадостно рассмеялась:
