— Вас подвело чрезмерное усердие Вейдера и его предполагаемых помощников, — объяснила я. — Ваша Тайная Служба держит на примете всех, кто контактирует с тобой. Просто так, на всякий случай. Но наша разведка обнаружила странную вещь: некоторых твоих приятелей охранка словно не замечает. В её базе данных нет о них никакой информации, как будто они невидимки. Естественно, это показалось подозрительным, и наши агенты начали осторожное расследование.
— Теперь понятно, — кивнул Павел. — Всё-таки приятно осознавать, что и Вейдер может ошибаться. А то он пугает меня своим всеведением. Когда в прошлом году ко мне попытались подобраться ваши агенты — поняли всё-таки, что с моим отцом каши не сваришь, — я был вынужден послать их к чёрту. Мне пришлось это сделать, потому что большинство моих товарищей категорически против любых контактов с вами.
— А ты? — спросила Эстер. — Сам ты не против сотрудничества?
— В принципе, не против. Мне, конечно, досадно, что три года назад ваши люди так обошлись со мной, но я уже не ребёнок и ради дела готов переступить через свою гордость. Однако проблема в других ребятах, они не хотят иметь с вами дела.
— Почему?
— Ну, во-первых, общее недоверие к взрослым — как к здешним, так и к пришлым. А во-вторых, и это главное, уверенность в собственных силах. Ваше руководство слишком поздно спохватилось. К тому времени, когда вы начали принимать меня всерьёз, наша организация стала достаточно мощной, чтобы самостоятельно возвести меня на престол. И мы — я говорю «мы», чтобы не отделять себя от остальных, — решили не связываться с вами, пока я не стану царём.
— Чтобы не делиться лаврами грядущей победы?
— Грубо говоря, да. Ребята уже почувствовали свою силу и не хотят, чтобы кто-то навязывал им свою волю, указывал, что нужно делать.
— Гм-м… — с сомнением протянула я. — Раз ваша организация такая мощная, то почему ты до сих пор не царь?
Он вздохнул:
— Всё было готово ещё шесть месяцев назад, но я использую любой предлог, чтобы отсрочить переворот. Понимаете… В общем, проблема в моём отце. Я никогда не любил его, а четыре года назад, после тех событий, стал его презирать. Но он всё-таки мой отец, и я не хочу его смерти. Из чисто моральных соображений, не говоря уж о том, что это было бы скверным началом моего правления. Потому-то я и обращался к вашим людям за помощью — чтобы вы забрали его с Новороссии и увезли на Землю, Терру-Галлию или куда-нибудь ещё, хоть к чёрту на кулички. Просто так сместить его с трона и оставить здесь, на нашей планете, не получится. Народ не любит отца, хоть и привык во всём слепо подчиняться ему, так что не будет особо возражать, если я заменю его на престоле. Однако есть ещё альвы, которым нравится отцовская лояльность, а также некоторые люди… нет, это даже не люди, а паршивые ублюдки, мразь, наживающаяся на сотрудничестве с чужаками. И те и другие горой встанут за отца и не позволят мне занять его место. Но если отец исчезнет, то им не за кого будет вступаться. Вы понимаете?
— Да, понимаем, — сказала я.
— Это для меня очень серьёзная проблема. Аня с Вейдером говорят, что я зря беспокоюсь, что мы временно спрячем отца в надёжном месте, а позже, когда я коронуюсь, передадим его в ваши руки, и тут уж вам волей-неволей придётся следовать нашему плану. Но я не верю им, я думаю, что они убьют его — для пущей верности, чтобы зря не рисковать. И я боюсь, что все остальные ребята, даже такие щепетильные, как Олег, признают оправданность этого шага. Для них мой отец не человек, а символ ненавистного им абсолютизма, олицетворение того зла, которое приносит народу неограниченная монархия. Вдобавок они считают его главным виновником того, что случилось четыре года назад. Если рассуждать логически, то они правы, и умом я сознаю, что отец заслуживает смерти. И всё-таки… всё-таки я хочу, чтобы он остался в живых. А спасти его, увезти с планеты можете только вы.
— А почему ты не пробовал тайно связаться с нашими? — спросила Эстер. — Так, чтобы твои товарищи об этом не знали.
— Будь я уверен, что они не узнают, я бы давно связался. Но я не уверен в этом. Я сильно опасаюсь, что Вейдер отслеживает все мои контакты. Если он хоть что-нибудь заподозрит, это будет означать смертный приговор моему отцу. Поймите, он и его ребята немного двинутые. И даже не немного. Другие просто не доверяют старшему поколению, а они… иногда мне кажется, что они ненавидят всех взрослых без разбору.
— Ты можешь поддерживать связь через нас, — предложила я. — Они ведь хотят поиграть с нами — так пусть играют. А мы поведём встречную игру, будем твоими связными. Ты же этого хотел, открываясь нам?
— Да, но… Боюсь, всё не так просто. Мы не сможем часто встречаться — я имею в виду по-настоящему, не в сети. Все наши виртуальные встречи будет прикрывать Вейдер, и тогда мы не сможем говорить откровенно. Хотя… — Павел умолк и во все глаза уставился на Эстер. Лицо его мгновенно просветлело. — А знаете, у меня появилась идея! Замечательная идея.
— И какая же?
— Сегодня ночью… Да, прямо сегодня среди ночи я свяжусь с Аней. Я скажу, что влюбился в Эстер. — Он снова взглянул на неё: — Ты не против?
— Я… — От неожиданности она совсем растерялась. — Ну, не знаю… Это как-то… так…
— А что это даст? — вмешалась я.
— Как что? Естественно, я захочу каждый день видеть Эстер. Я потребую от Ани, чтобы она срочно что-то придумала. И они с Вейдером придумают — в этом можно не сомневаться.
— Оригинальная идея. Но рискованная. Ты думаешь, они поверят тебе?
— Поверят за милую душу. А Аня в особенности — ведь она сама неравнодушна к ней.
Эстер густо покраснела:
— Как это?
— Разве ты не заметила? — удивился Павел. — Ведь Аня бисексуальна… Ай, ладно, оставим её в покое. Короче, мне поверят, это точно. Чтобы поверить, достаточно посмотреть на тебя. К тому же всем известна моя слабость к рыжеволосым девушкам. А ещё всем известно, что я очень капризный. Как-никак, я цесаревич и с детских лет привык получать всё, что хочу. — Он широко улыбнулся, но за его кажущейся бесшабашностью чувствовалось напряжение. — Ну, Эстер, что ты об этом думаешь?
— Я… не знаю. Если нужно для дела, то… — И она вопросительно посмотрела на меня, оставляя окончательное решение за мной — своим командиром.
По идее, мне следовало бы сначала посоветоваться с отцом — руководителем всей операции, которая, кстати сказать, полетела кувырком. Но как раз из-за этого я не могла терять драгоценное время на согласование своих действий. Нам представлялся случай наладить сотрудничество с наследником новороссийского престола, и я не вправе была упускать этот шанс. На худой конец, если отец не одобрит такой план действий, всё можно отменить.
— Хорошо, Павел, — сказала я. — Можешь действовать. Только будь осторожен, не переигрывай.
— Не беспокойтесь, — уверенно ответил он. — Я разыграю всё как по нотам.
20
Когда мы высадили Аню и Эстер на стоянке возле их интерната, уже совсем стемнело. Второпях попрощавшись с нами, девочки бегом бросились к сияющему огнями жилому корпусу, а Олег, проводив их взглядом, ввёл в автопилот мой адрес. Флайер взлетел и начал быстро набирать высоту.
