— Одевайся, если ты не одета. Я разъединяюсь, не могу
занимать линию. Жди меня через пять минут.
Он бросил трубку, не дав мне задать ни единого вопроса.
Тимми испытующе смотрел на меня.
— Ну как?
Я уже натягивала свитер поверх футболки. На улице было
холодно. Тренировочные сойдут, но надо выставить Тимми, чтобы прицепить
кинжалы.
— Он ничего, только ему сейчас надо было уходить.
Что-то… Какие-то дела.
— О… — Тимми поднялся, пошаркал ногами и выпалил:
— Если у тебя с ним не выйдет, может, я его заменю?
Я застыла в одном ботинке. Bay, как это я не предвидела?
— Я знаю, что манеры у меня не того и на романтического
злодея, вроде этого твоего, я не потяну, но все равно ведь твоя мама считает
меня твоим любовником, так что… я вроде как получил предварительное
«добро», — неловко закончил он. — Что скажешь?
«Что, если бы Кости тебя услышал, это были бы твои последние
слова…»
— Тимми, любая девушка была бы счастлива, если б ты
пригласил ее на свидание. Любая, и я тоже, только я все-таки надеюсь, что у
меня с тем парнем еще наладится, так что, сам понимаешь, пока я не готова
ответить.
Я не хотела его обижать, но, по правде сказать, это было не
по моей части. Не умею я тактично отказывать. Обычно мой отказ выражался в
форме кола в сердце и ехидного возгласа: «Вот тебе!»
Пронзительный рев мотоцикла, к счастью, прервал беседу.
Тимми испуганно округлил глаза, бросил: «До скорого!» — и поспешно выскочил из
моей квартиры. Я тем временем метнулась в спальню, вытянула из-под кровати ящик
с оружием. И тут меня осенило, почему ему никогда не быть моим парнем. Дело не
в его манерах и не в том, что мне нужен был только тот, кто сейчас торопливо
взбегал по лестнице. Просто есть вещи, которые не поддаются объяснению. Даже
если они заранее одобрены.
Мне не удалось поведать Кости о посетившем меня прозрении.
Первые же слова, сказанные им с порога, заставили забыть обо всем.
— Думаю, Франческа попалась.
— Как?!
О, дерьмо! Я сразу раскаялась во всех гадостях, какие про
нее думала. Он взволнованно расхаживал по комнате.
— Она звонила мне два дня назад, сказала, что
приблизилась к тому, кто подправляет законы в пользу Хеннесси. Не судья и не
начальник полиции, кто-то повыше. Большего сказать не могла, она продолжала
копать. Потом позвонила примерно час назад, была очень взбудоражена. Просила
меня ее вытащить, потому что болото, в которое влез Хеннесси, слишком глубокое.
Я решил встретиться с ней сегодня же, и мы как раз уговаривались о месте
встречи, когда она сказала: «Кто-то идет», и чертов телефон вырубился. С тех
пор от нее ничего не слышно.
— Ты знаешь, откуда она звонила?
У него в глазах вспыхнули зеленые искры.
— Ясно, нет! Не то бы уже ехал туда!
Это было сказано с такой яростью, что я отшатнулась. Он
сдавленно хмыкнул и, в один шаг оказавшись рядом, притянул меня к себе:
— Прости, Котенок. Видишь, до чего я дошел? Не
представляю, что могло так напугать ее, чтобы она попыталась дать деру, но,
если Хеннесси поймает ее на том, что она за ним шпионила, все покажется
пустяком в сравнении с тем, что он с ней сделает.
Кости не преувеличивал. Хоть я и недолюбливала Франческу,
при мысли о том, что ей может угрожать, мне стало худо.
— Понимаю. Не извиняйся. Слушай, давай на минуту
допустим, что самого худшего не случилось. Отсюда и начнем. Если она откуда-то
сбежала и не может с тобой связаться — куда она могла пойти? Есть убежище,
которое покажется ей безопасным? Ты ее знаешь. Попробуй встать на ее место.
Его пальцы сжали мне плечо. Не до боли, но и без ласки.
Думаю, он просто не замечал, что делает.
— Могла поехать в «Укус», — вслух рассуждал
он. — Единственное место в окрестностях, где не допустят никакого насилия.
Стоит попробовать. Ты со мной?
Я только взглянула на него:
— А ты думал, останусь?
Он бы улыбнулся, если бы не был так встревожен.
— Вот прямо сейчас, милая, я рад твоему упрямству.
* * *
В клубе, где он назначил мне первое свидание и где меня
потом опоили, не было и следа Франчески. У дверей стояла та же грозная
женщина-вышибала. Кости отвел ее в сторону и оставил ей номер своего
мобильного, чтобы Франческа могла с ним связаться, если появится позже. Потом
мы заехали в отель, в котором встречались несколько недель назад. Пусто. Кости
позвонил Ниггеру. Тот все еще был в Нью-Йорке и тоже ничего не слышал. Тянулись
часы, вестей все не было, и Кости мрачнел с каждой минутой. Становилось ясно,
что все это не кончится как в сказке. Я чувствовала себя бесполезной.
Перед рассветом мы на всякий случай еще раз проверили отель
и «Укус» — с тем же успехом. Мобильный Кости ни разу не зазвонил. Он повернул в
сторону моей квартирки и вдруг затормозил, свернул на обочину.
В паре миль впереди на шоссе мигали красные и синие вспышки.
Редкое утреннее движение шло по одной полосе. Три другие были перегорожены
сигнальными огнями, тянувшимися за придорожные деревья.
— Наверно, авария, нам надо в объезд, — начала я,
оглядываясь и ощущая deja vu. — Я, по-моему, узнаю место.
Он обернулся. Под скулами — гранитные желваки.
— Должна узнать. Сюда затащил тебя Хеннесси, чтобы
напиться крови. То есть не сюда, а туда, где теперь копы.
Я уставилась на него, перевела взгляд на цветные сполохи,
показавшиеся вдруг зловещей приметой.
— Кости…
— Я их слышу, — ровным, невыразительным голосом
проговорил он. — Они нашли тело.
Руки, лежавшие на руле, сжались в кулаки, и я тихонько
подтолкнула его.
— Может, это не она. Поезжай дальше.
Он снова завел мотоцикл и выехал на трассу, отрывисто
приказав мне ни при каких обстоятельствах не снимать шлем. «Не хочет, чтобы я
открывала лицо, — поняла я. — На случай, если кто-то наблюдает».
Осторожно, на малой скорости, мы за три минуты проехали две
мили до скопления полицейских. Я тоже слышала, как они переговариваются,
вызывают медэксперта сквозь разноголосицу полицейской волны, обсуждают, как
лежит тело…
Каждый, кто проезжал мимо, оборачивался поглазеть, поэтому
офицер полиции не обратил особого внимания на Кости, подъехавшего прямиком к
центру всеобщего внимания. Я только раз взглянула — и крепче ухватилась за
него. Из-под плеча склонившегося над телом полицейского виднелась волна завитых
спиралями черных волос. Большую часть тела он загораживал, скрупулезно
фотографируя каждую деталь, но невозможно было не узнать эти волосы. И рука,
насколько я сумела разглядеть, была рукой скелета.
