Кости развернул его так, чтобы видеть лицо.
— Правда? Я не так уверен, что нужен Хеннесси. Я,
видишь ли, прикончил уйму его ребят. Может статься, он мной недоволен.
Чарли улыбнулся:
— О черт, словно собеседование для приема на работу!
Насчет этого не беспокойся. Он считает, если они были так глупы, чтобы дать
себя замочить, то и не нужны ему вовсе.
— Нам некогда этим заниматься, — рявкнула я,
опуская девушку на пол. — Она умрет, пока вы тут дружески болтаете.
— Одну минутку, пушистик. Мы с Чарли беседуем. Так о
пироге. Большой и сладкий, говоришь? Боюсь, этого недостаточно, чтобы я оставил
тебя в живых. Наверняка найдется кто-нибудь, кто заплатит несколько грошей за
твой труп.
— Наверняка меньше, чем ты получишь, если станешь
играть не против Хеннесси, а за него. — Он кивнул на меня. — Видишь
ту малютку, которую баюкает твоя дикая кошка? Такая конфетка стоит в постели
шестьдесят кусков. Мы делаем из них куколок и подкладываем сначала к дышащим.
Потом выставляем на торги среди наших. Полный обед — и посуду мыть не надо. А
потом из них выходит отличное блюдо для голодных костегрызов. Я хочу сказать, при
жизни от этих девок никогда не бывало столько пользы…
— Ах ты, говнюк! — выкрикнула я, шагнув к нему с
колом в руке.
— Стой, где стоишь, и если мне придется еще раз просить
тебя заткнуться, я тебе голову оторву! — заорал на меня Кости.
Я замерла. В его глазах мелькал опасный блеск, какого я не
видела с нашей первой встречи. Мне сразу стало неспокойно: он что, вытягивает
из Чарли сведений… или нанимается на работу?
— Так-то лучше. — Кости повернулся к Чарли. —
Так что ты там говорил?
Чарли рассмеялся, словно над общей шуткой:
— Фью-у, котенок-то у тебя царапучий, а? Приглядывай за
своим хозяйством, а то она, того гляди, подвесит его себе на пояс.
Кости рассмеялся в ответ:
— Это вряд ли, приятель. Ей слишком нравится, как оно
работает, она меня без инструмента не оставит.
Мне стало дурно, в голове застучал молот. Как он может
тратить время, когда кровь этой девушки вытекает на ковер? Господи, а если это
и есть настоящий Кости? Если все прежнее было игрой? То есть разве я его знаю?
Может, он с самого начала к этому и стремился и забавлялся, когда обманом
заставил меня ему помогать? Голос матери зазвучал у меня в ушах. Они все — зло,
Кэтрин. Чудовища, чудовища…
— Шестьдесят тысяч за штуку — это недурно, но на
сколько частей их приходится делить? Не так уж велик кус, если на него многие
разевают рот.
Чарли расслабился, насколько это возможно с клинком в груди.
— Верно, не слишком жирно, если шлюх всего несколько
дюжин, а ты умножь-ка на сотни. Нас в деле всего два десятка, а Хеннесси
расширяет предприятие. Выходит на глобальный масштаб. Черт возьми, Интернет
открыл для нас новую клиентскую базу — знаешь, о чем я говорю? Но внутреннюю
структуру он не хочет расширять. Нас как раз хватает, чтобы крутились колеса по
сладкой дорожке к стране счастья. Тебе не надоело наскребать на жизнь, то и
дело меняя работу? Постоянный доход куда лучше. Мы заканчиваем с последней
партией девок и опять закругляемся. Еще несколько месяцев работы — и можно
будет сидеть и смотреть, как растет банковский счет. Сладкий кусок, уверяю
тебя. Сладкий.
— В самом деле, ты нарисовал соблазнительную картину,
приятель. Только среди парней Хеннесси есть такие, с кем у нас нет большой
любви, так что скажи-ка мне — кто еще едет на вашем денежном поезде? Парень не
станет меня терпеть, если я оттрахал его жену или высушил братца, верно?
Улыбку словно стерло с лица Чарли, речь утратила южную
мягкость.
— Пошел ты…
При этих словах Кости поднялся с уютной кушетки.
— Верно. — Его голос тоже стал жестким. — Так
и знал, что ты в конце концов сообразишь. Ну все равно спасибо, приятель. Кое в
чем ты все же помог. Говоришь, вас всего два десятка? Меньше, чем я думал, и я
уже догадываюсь, кто могут быть остальные.
Облегчение навалилось на меня с такой силой, что подогнулись
коленки. О господи, я на минуту и впрямь поверила, что он предатель. Думала,
что связалась с самым мерзким из подонков.
— Котенок, я больше никого не чувствую, но на всякий
случай осмотри здание. Если придется, выламывай двери, но удостоверься, что
больше здесь никого.
Я указала на неподвижную девушку:
— А она?
— Продержится еще немножко.
— Если ты меня убьешь, тебе не только с Хеннесси
придется иметь дело, — прошипел Чарли. — Пожалеешь, что тебя мать
родила. У него есть друзья, и так высоко, что тебе до них не дотянуться.
Я вышла, но, вламываясь в соседнюю квартиру, услышала ответ
Кости:
— Кажется, Хеннесси и его друзьям не нужны те, кто имел
глупость дать мне себя замочить? Твои слова, приятель. Догадываюсь, что ты о
них жалеешь.
Быстрый осмотр дома ничего не дал. Четыре квартиры
пустовали. Я и подозревала, что здание было всего лишь «крышей». Покойник Дин и
потенциальный покойник Чарли занимали только одну квартиру. Но, на посторонний
взгляд, это был типичный дом с квартирами внаем. Хотелось бы однажды посмотреть
на что-нибудь действительно «типичное». До сих пор мне такого не попадалось.
Когда я через десять минут вернулась обратно, девушка так и
лежала на полу, зато Кости с Чарли исчезли.
— Кости?
— Я здесь, — отозвался он из дальней комнаты.
Из комнаты Дина. Я уже не осторожничала, как в первый раз,
но и беззаботно войти в дверь не могла. Да, я такая, недоверчивая.
От представившегося мне зрелища глаза у меня полезли на лоб.
Кости уложил Чарли в кровать. Не на кровать, а в кровать. Металлическая рама
была обернута вокруг него и закручена четырьмя узлами. Серебряный нож так и
торчал у него в груди, заклиненный согнутой планкой.
Под ногами, у Кости стояли три банки. По запаху даже я сразу
определила, что в них.
— Теперь, приятель, я сделаю тебе предложение. Повторяю
один раз. Назови мне остальных игроков, и ты уйдешь быстро и чисто.
Отказываешься — и… — Он поднял банку и вылил ее содержимое на Чарли.
Жидкость впиталась в его одежду, и воздух наполнился резким запахом
бензина. — Проживешь, пока это тебя не убьет.
— Где ты взял? — зачем-то спросила я.
— На кухне под раковиной. Так и думал, что они держат
под рукой что-нибудь в этом роде. Не могут же они просто выехать и оставить
после себя улики для судебной экспертизы.
Мне это и в голову не приходило. Похоже, я только и делала,
что отставала да промахивалась. Чарли с леденящей ненавистью уставился на
Кости:
