Кости не отвечал.
— Я серьезно, — настаивала я. — Слушай, я же
идеальный волк в овечьей шкуре. Правда, где ты найдешь другую полукровку в
местности, которую он сейчас обрабатывает? И не отговаривай меня, бесполезно!
— Вижу. Вот. — Он вернулся и поставил передо мной
миску с водой, положил тряпку и протянул одну из своих рубашек. — У тебя
на груди кровь. Вернешься домой в таком виде — напугаешь маму. Она решит, что
ты ранена.
Я оглядела себя. Красная клякса от крови Стефани широким
пятном отпечаталась на животе. Словно в доказательство своих предрассудков я,
уже успевшая немало поубивать, сорвала с себя блузку и принялась отскребать
кожу. Только отчистив половину потеков, я ощутила его тяжелый взгляд. Подняла
голову и встретила его застывшие глаза с зелеными искрами.
— Эй… — Я отодвинулась от него по кушетке. —
Обеда не будет. Нечего так засматриваться на кровь.
— Ты думаешь, я так на тебя засмотрелся только из-за
крови?
Голос его странно подрагивал. Будто он сказал куда меньше,
чем хотел. Я старалась не выдать себя, но сердце забилось часто-часто, и вовсе
не от страха.
— Зеленые глаза, клыки наружу… весьма красноречиво,
скажу я тебе.
— Еще бы! — Он сел, отодвинув в сторону миску. —
Помнится, я не стал объяснять тебе, что еще может вызвать подобную реакцию, но
теперь намекну: это не кровь.
Ох! Я перевела дыхание.
— После вчерашнего вечера вряд ли я могу показать тебе
что-нибудь новое и сомневаюсь, что при виде меня в лифчике тебя переполняет
страсть.
— Котенок, взгляни на меня, — ровным голосом
произнес он.
— Смотрю… — Я моргнула.
— Нет, не смотришь. — Он придвинулся ближе, глаза
теперь сплошь светились зеленью. — Ты смотришь сквозь меня, будто меня
здесь нет. Ты смотришь на меня… и не видишь мужчину. Ты видишь вампира и потому
считаешь меня почти бестелесным. Давешний вечер был одним из редких исключений.
Я обнимал тебя, целовал, видел, как глаза у тебя загораются страстью, и
понимал, что ты наконец увидела меня таким, как есть. Не просто неподвижное
сердце в скорлупе тела. А вот попробуй-ка взглянуть на меня так же теперь,
когда нельзя будет сослаться на действие химии. Я хочу тебя… — Легкая
улыбка скользнула по его губам при этом откровенном признании. — Я хочу
тебя с тех пор, как впервые увидел, и если ты полагаешь, что, сидя рядом со
мной в лифчике, не разжигаешь во мне страсти, то сильно ошибаешься. Просто я не
ломлюсь силой туда, куда меня не приглашают.
На несколько ошеломляющих мгновений я лишилась дара речи. За
этот вечер произошло столько событий, что я не успевала разложить все по
полочкам. Я уставилась на Кости, и у меня будто шоры упали с глаз — я его
увидела. Эти высокие скулы, темные брови над загоревшимися изумрудом глазами,
изогнутые губы, прямой нос, твердую линию подбородка, хрустальную кожу,
обтянувшую лицо и туго облегающую худую жилистую фигуру, изящные кисти рук и
тонкие пальцы. Боже мой, какой он красивый. Безукоризненно, неимоверно
красивый, и я, наконец, позволив себе это заметить, не могла оторвать взгляд.
— Поцелуй меня…
Слова вырвались сами собой, и пожалуй, мне втайне давно уже
хотелось это сказать. Кости склонился ко мне, его губы мягко обхватили мои.
Нежно… Я вполне могла бы передумать, оттолкнуть его — но не хотела. Я обвила
его руками за шею и притянула к себе.
Он обегал языком мои губы, пока я не приоткрыла их. Он на
миг коснулся моего языка и, дразня, отступил, втянул свой язык обратно. Ласкал
и подзадоривал. Я наконец потянулась языком к нему в рот, ощутила ответное
касание и невероятную чувственность его всасывающего движения.
И невольно застонала. Острые края его резцов должны были бы
напугать меня — но не пугали. И ничуть не мешали ему, он продолжал поцелуй с
той же страстью, совсем как в прошлые выходные. Я загоралась, высвободила одну
руку, просунула ему на грудь и стала по одной расстегивать пуговицы рубашки.
Она распахнулась, и я погладила ладонью его обнаженную грудь — господи, такую
же невероятную на ощупь, как с виду! Как обтянутая шелком сталь. Кости
дотянулся до воротника сзади и совсем сдернул рубашку, сбросил её на пол, а
сам, не отрываясь, целовал меня, пока я не стала задыхаться.
Ладони мои по собственной воле перешли с его груди к спине,
пальцы нащупывали хребет и мускулы. Его плоть вибрировала силой, казалось, я
ласкаю запертую в кожу молнию. Кости издал низкий горловой стон, прижался ко
мне, наши тела слились.
Губы его скользнули вниз по моей шее, безошибочно нашли
пульс. Он втянул его в себя, языком и губами направляя бьющуюся артерию. Самая
опасная поза, если с тобой вампир, но я не боялась. Наоборот, почувствовав, что
он делает, я невероятно завелась. Я вздрагивала от проходивших по телу волн
жара.
Его губы перебрались к уху, он лизнул раковину и зашептал в
нее:
— Я так тебя хочу. Скажи, что хочешь меня. Скажи «да».
Отрицать было бы явной ложью. Меня удерживало только одно —
воспоминание о Дэнни.
— Кости… я не хочу как в прошлый раз. Я… наверно, со
мной что-то не так.
— Все с тобой так, и если ты передумаешь или скажешь
перестать, когда бы ни сказала, я перестану. Ты можешь мне верить, Котенок.
Скажи «да». Скажи «да».
Кости захватил мой рот и ворвался в него с такой жаждой, что
я загорелась. Я сумела оторваться всего на одно мгновение, чтобы выговорить
единственное слово:
— Да…
Едва оно сорвалось с моих губ, как он уже вновь целовал меня,
поднимая и унося в спальню. Матрас подался под тяжестью наших тел. Одним
движением он расстегнул мне лифчик и стянул его, а груди мои легли ему в
ладони. Потом он нагнулся и с силой втянул в себя сосок.
Чистое желание свело мне тело судорогой. Он нежно мял другую
грудь, дразнил сосок пальцами. Я прогнула спину, притиснула к себе его голову.
Слишком сильные ощущения — его втягивающие губы, легкое царапанье зубов. Я
готова была лишиться чувств.
Кости дернул молнию джинсов, ногами спихнул их с себя, а на
мне из всей одежды остались одни трусики. Он провел по ним рукой, заходя
вглубь. От трения его пальцев о ткань у меня загорелись все нервные окончания.
Он снова ласкал мне губами грудь, а руки отыскивали самую сердцевину. Эти
пальцы знали свой путь, словно я выдала ему все свои секреты, и я закусила
губу, чтобы не вскрикнуть под его ласками. Когда его большой палец обвел шарик
моей плоти, а длинный указательный мягко продвинулся внутрь, я задрожала от
нестерпимого желания.
Он остановился, и я хрипло, негодующе вскрикнула. Он убрал
руки, его губы выпустили мою грудь и скользнули вниз по животу. Они уже
миновали венерин бугорок, когда я догадалась, чего он хочет.
— Подожди, Кости, — стыдливо пролепетала я.
Он сразу замер, так и не оторвав губ.
