— Ради бога, Кости, мы тысячу раз повторяли!
— Что ты будешь делать? — не сдавался он.
— Нажму пейджер в часах, мистер Бонд — Джеймс Бонд! И
вы тут же прибежите. Ужин на двоих.
Он усмехнулся, стиснув мне плечо.
— Котенок, ты во мне ошиблась. Если мне понадобится
твоя шейка, я ни с кем делиться не стану.
Я бы ни за что не призналась, но так, с небольшой
страховкой, мне было спокойнее. В мои наручные часики был встроен пейджер,
который только и умел, что послать Кости несколько гудков, но эти гудки
означали, что у меня запахло жареным.
— Ты не собираешься рассказать мне, за кем посылаешь?
Или я узнаю со временем, после того как проткну не того, кого надо было? Ты ни
словом не обмолвился, что это за личность. Боишься, что я тебя выдам?
Улыбку словно стерло у него с лица, он стал совершенно
серьезным.
— Тебе не стоило знать заранее, милая. Чтобы случайно
не проговориться. Чего не знаешь, того не выдашь ненароком, верно?
Он следом за мной прошел к закутку, где мы держали мои
выходные платья и прочее. Поразительно, сколько места было в этой пещере.
По-моему, в длину она тянулась на добрых полмили. Я зашла в импровизированную
гардеробную и, выразительно глянув на него, опустила за собой занавеску. Я ни
за что не стала бы переодеваться у него на глазах. Впрочем, занавеска не мешала
нам разговаривать, поэтому, раздеваясь, я отвечала ему:
— Смешно подумать, как тебя беспокоят мои оговорки по
Фрейду. Может, ты прослушал, когда я говорила, что у меня нет друзей. Я
разговариваю только с мамой, а ее к этому делу и близко подпускать нельзя.
При этих словах в груди у меня стало пусто. Сказанное было
правдой, даже слишком. Кости, каким бы он ни был, оказался похож на друга
больше всех, кого я знавала в жизни. Может, он меня и использовал, но по
крайней мере делал это открыто. Не врал и не притворялся, как тот же Дэнни.
— Ну ладно, милая. Его зовут Сержио, хотя тебе он может
назваться и другим именем. Примерно шесть футов и дюйм, черные волосы, серые
глаза, типично вампирская кожа. Родной язык — итальянский, но он свободно
говорит еще на трех, поэтому в его английском проскальзывает акцент. Горой мышц
его не назовешь. Он даже может показаться тебе слабаком, но не дай одурачить
себя внешностью. Ему скоро сто лет, и ты представить себе не можешь его силы.
Кроме того, он садист. Любит девочек — именно девочек. Скажи ему, что ты
несовершеннолетняя, что пробралась в клуб по поддельным документам, — его
это еще больше заведет. И еще — тебе нельзя будет сразу его убивать, мне нужна
от него информация. Вот и все. Ах да, еще — он стоит пятьдесят тысяч долларов.
Пятьдесят тысяч долларов. Эти слова эхом отозвались у меня в
голове. И подумать только, я собиралась спорить с Кости из-за карманных денег!
Слова все звучали у меня в голове и напомнили важную подробность, о которой до
тех пор речи не заходило.
— Деньги! Так вот почему ты охотишься на вампиров. Ты
наемник!
Новость так поразила меня, что я откинула занавеску, хотя
была только в трусиках и лифчике. Он лениво оглядел меня с ног до головы,
прежде чем ответить, глядя в глаза:
— Ну да, это моя работа. Но ты не дергайся. Меня можно
назвать и звероловом. Порой они нужны моим клиентам живыми.
— Ну-у! Я-то думала, ты занимаешься теми, кто тебя
чем-то разозлил!
— По-твоему, если кто-то на меня косо поглядел, это
достаточная причина для убийства? Да уж, ты неразборчива. А если бы я гонялся
за каким-нибудь милейшим существом, которое в жизни мухи не обидело? Тебе все
равно?
Я резко уронила занавеску и услышала, как с языка у меня слетают
слова матери:
— Среди них нет милейших существ. Они все — убийцы.
Потому-то мне и все равно. Укажи мне вампира, и я сделаю все, чтобы его убить,
потому что он наверняка давно этого заслуживает.
За занавеской было так тихо, что я подумала: он ушел. Выглянув
в щелку, увидела, что он стоит на прежнем месте. Его лицо на миг отразило
какое-то чувство и снова стало бесстрастным. Я смутилась и попятилась в
комнатушку, чтобы закончить переодевание в свое развратное платье.
— Не все вампиры похожи на тех, что убивали девушек, о
которых рассказывал тебе Уинстон. Тебе просто не повезло, что ты живешь в
Огайо, да еще именно в эти годы. Здесь творятся дела, о которых ты понятия не
имеешь.
— Кстати, Уинстон ошибся, — самоуверенно заявила
я. — Я проверила насчет тех девушек на следующий же день. Никто из них не
умер. Они даже не числятся в пропавших. Одна из них, Сьюзи Кеглер, жила в
соседнем поселке, но ее родители сказали, она уехала, поступила на актерские
курсы. Не знаю уж, зачем Уинстону понадобилось выдумывать, но, конечно,
мыслительные процессы духов для меня непостижимы.
— Черти адовы! — приглушенно заорал Кости. —
С кем ты еще болтала, кроме родителей Сьюзи Кеглер? С полицией? С другими
семьями?
Я не поняла, с чего он так завелся. В конце концов, никаких
серийных убийств не было.
— Ни с кем. Я поискала их имена в Интернете через
библиотечный компьютер, а когда их там не оказалось, просмотрела несколько
местных газет и потом позвонила родителям Сьюзи под предлогом телефонной
рекламы. Вот и все.
Он немного расслабился. По крайней мере, кулаки разжал.
— Больше не делай того, чего я не велю, — очень
сдержанно проговорил он.
— А чего ты ждал? Что я забуду о дюжине с лишним
девушек, убитых вампирами, только потому, что ты так велел? Вот видишь, об этом
я и говорю! Человек не может так поступить. Только вампир может быть так
холоден.
Кости скрестил руки на груди.
— Вампиры существуют не первое тысячелетие. Среди нас
попадаются и злодеи, но большинство довольствуется глоточком там, глоточком
здесь, так что все уходят живыми. Кроме того, будто бы твой род не оставил в
мире следа злодейств! Разве Гитлер был вампиром? Люди могут быть такими же
мерзкими, как мы, не забывай об этом.
— Да ладно тебе, Кости. — Я успела одеться и
теперь откинула занавеску и принялась щипцами укладывать волосы. — Не
пудри мне мозги. Не хочешь ли ты сказать, что никогда не убивал невинных?
Никогда ни из кого не выпил кровь просто потому, что проголодался? Никогда не
принуждал женщину, которая не хотела? Да ведь той ночью ты меня не убил только
потому, что заметил, как у меня светятся глаза, так что продай эту чушь кому
другому, а меня не купишь.
Его рука метнулась вперед. Я напряглась, но он всего лишь
поймал выбившийся локон и не моргнув глазом заправил его на место.
— Думала, ударю? Ты и впрямь знаешь куда меньше, чем
воображаешь. Кроме случаев, когда я учил тебя драться, я ни разу тебя не
ударил. А в ту ночь, когда мы познакомились, ты сделала все, что могла, чтобы
убить меня. Я решил, что тебя кто-то подослал, поэтому лупил тебя, и запугивал,
но убивать не собирался. Нет, я бы цедил из тебя кровь и сверкал зелеными
глазами, пока ты не назвала бы мне своих хозяев. Потом я бы отправил тебя к
черту — переломав кости в назидание, но даю слово, я ни в коем случае не взял
бы тебя силой. Извини, Котенок. Я ни разу не был с женщиной, которая бы этого
не хотела. Случалось ли мне убивать невинных? Да, случалось. Когда живешь так
долго, успеваешь наделать ошибок. Стараешься на них учиться. И не спеши меня
осуждать. Не сомневаюсь, что и ты тоже убивала невинных.
