— Хорошо! — Я медленно втянула и выпустила воздух.
Не дам ему заметить, как меня ударила мысль, что он чует, когда у меня
критические дни. — Я тебя поняла. Хорошо, я так и сделаю, когда поедем в
пятницу. Но не раньше. Тут я и торговаться не буду.
— Будь по-твоему. — Он как будто сдался, только
это было притворство.
Все делалось так, как он хотел. Я только притворялась, что
иногда остаюсь победительницей.
— Ну а теперь продолжим изучение грязных словечек.
Мы уселись за стол друг против друга. Кости, невзирая на мои
протесты, держал меня за руки, уверяя, что, если я так и буду дергаться и
вздрагивать, моя игра кончена. Во всех смыслах. Он сделал из моего лица и
движения рук детектор лжи. За каждый раз, когда я краснела или вздрагивала, он
прогонял меня бегом по лесу десять миль. Я твердо решила избежать этой адской
пробежки.
— Роскошный вид, пушистик. Единственное, что могло бы
еще украсить твои губки, — это если бы они обхватили мой сучок. Скажу
тебе, у меня сердце готово снова забиться! Я рад бы перегнуть тебя через
колено, просто чтобы послушать, громко ли ты завизжишь. Ручаюсь, тебе по вкусу
грубая игра, тебе понравится, если я вгрызусь в тебя так, что у тебя уже не
будет сил умолять…
— Ах-ах-ах! Кто-то так соскучился по постельке! —
насмешливо отозвалась я.
У меня были основания гордиться собой — ведь я не выскочила
пулей из комнаты.
И дело было не только в том, что он говорил, и даже не в
том, что большим пальцем он рисовал круги у меня на ладони. Глаза у него
потемнели и, заглядывая прямо в мои глаза, придавали каждому слову особую
интимность. Языком он то и дело касался изнутри нижней губы, так что я
задумалась, только ли воображение подсказывает ему все, что он наговорил. Мне
понадобилась вся сила воли, чтобы не отвести глаз.
— Я обхвачу губами твои соски, буду лизать их, пока они
не нальются темной кровью. А так и будет, милая. Я буду лизать, покусывать, и
они будут становиться все темнее. Открою тебе одну тайну вампиров: мы умеем
направлять кровь в любую часть своего тела. Жду не дождусь, когда же попробую
тебя на вкус и ты станешь просить, чтобы я продолжал, даже когда истратишь все
силы. Тебе покажется, будто тебя охватило пламя, будто кожа твоя загорелась. Я
высосу из тебя весь сок. А потом выпью твою кровь.
— А? — До меня вдруг дошел смысл двух последних
фраз, и вместе с пониманием возникла мысленная картина, которая меня и добила.
В ту же секунду по щекам у меня разлился румянец. Я, умирая
от стыда, выдернула руки и вскочила, опрокинув стул.
Издевательский смешок остановил меня.
— Ох, Котенок, а так хорошо начинала! Верно, просто не
могла отказаться от славной пробежки по лесу! Ночка в самый раз, гроза
собирается. И еще удивляешься, почему я принял тебя за невинную девицу. Видал я
монахинь куда развратнее тебя. Так и знал, что ты попадешься на разговоре об
оральном сексе, готов был поспорить на собственную жизнь.
— У тебя нет жизни, ты мертвый.
Я хотела сама себе об этом напомнить. Слушая подробное
описание всего, что он мог бы со мной проделать — конечно, я бы ему не
позволила! — я почти забыла об этом. Я потрясла головой, пытаясь
избавиться от застрявших в ней образов.
— Тут можно поспорить. В сущности, если говорить о
чувствах и рефлексах, я не мертвее любого человека, разве что несколько
усовершенствован.
— Усовершенствован? Ты не компьютер. Ты убийца.
Он покачался на задних ножках своего стула, легко удерживая
равновесие. На нем был угольно-серый джемпер, обтягивавший плечи, с воротом,
открывавшим ключицы. Черные брюки словно срослись с ним — я гадала, есть ли у
него одежда других цветов. Темный костюм еще подчеркивал его светлые волосы и
бледность кожи — они как будто светились на его фоне. Я знала, что это не
случайно. Кости все делал обдуманно. Он, со своими невероятными скулами и
мощными мускулами, просто ошеломлял. И выглядел опасным, хотя я, сама не
заметив когда, перестала его бояться.
— Ты тоже убийца, милая, — не забыла? Знаешь,
тому, кто живет в доме из стекла, не стоит бросать камни, и все такое. Правда,
Котенок, что это ты так застеснялась на последней теме? Неужто тот болван, что
с тобой переспал, прежде не поцеловал тебя всю? Не говори мне, что этот
недоумок пренебрег любовными играми.
— Пренебрег, если не считать любовной игрой то, как он
раздевался.
Провалиться бы этому Кости и Дэнни Мильтону вместе с ним!
Настанет ли время, когда я смогу вспомнить об этом без горечи?
— Можно прекратить этот разговор? Вряд ли он настроит
меня на нужный лад.
Его лицо на миг застыло, но отозвался он как ни в чем не
бывало:
— Не переживай из-за него, милая. Если мы с ним
встретимся, я порву его за тебя в клочья. Ну, не будем больше о нем. Ты готова
вернуться за стол? Или тебе нужно еще несколько минут, чтобы остыть?
Опять этот двусмысленный тон, из-за которого простые слова
вызывают непристойные образы!
— Готова. Просто ты в прошлый раз застал меня врасплох.
Я уселась на стул и сунула ему свои ладони.
— Продолжай. Пали из главного калибра.
Он медленно усмехнулся, похотливо кривя губы, и в глазах у
него снова вспыхнул огонь.
— С удовольствием выпалил бы. Давай я расскажу, как это
будет…
Два часа спустя уши у меня горели от двойной дозы
непристойностей. Я заработала уже сорок миль. Кости был вполне доволен жизнью.
Ему-то что? Он всего-навсего теоретически изнасиловал меня до бесчувствия.
Когда он закончил, я ехидно предложила ему сигарету, на что он ядовито сообщил,
что бросил курить. Говорят, это вредно для здоровья. Господи, как его смешат
собственные шуточки!
Я воспользовалась маленькой отдельной пещеркой, чтобы
содрать с себя наряд блудницы и переодеться в спортивный костюм. Кости
неизменно взимал свой выигрыш, и гроза ему не помеха. Нам предстояла
мучительная пробежка по лесу. Завязав волосы в узел, чтоб не хлестали по лицу,
я протиснулась в щель и вылезла из-за скалы к месту, где он меня ждал. Он коротко
оглядел меня, и на его губах вновь возникла та же нахальная усмешка.
— Ну, вот и мой Котенок, которого я знаю и люблю.
Казалось, будто там и не ты сидела, так ты была на себя не похожа. Готова
попрыгать под дождиком?
— Давай уж кончать. Девятый час, и я хочу домой. Нынче
вечером мне придется долго отмываться.
— Ну, милая… — мы вышли к устью пещеры, где дождь
лил как из ведра, — я всегда готов к услугам. Душ уже включен.
Гонка была жестокой, как и следовало ожидать. В кабину
грузовичка я влезла насквозь промокшая и совершенно измотанная. Чтобы добраться
до пещеры, мне каждый день приходилось полтора часа крутить по дорогам, а мотор
жрал безумно много бензина. Придется Кости оплачивать мне дорожные расходы, я
не могу больше тратить на заправку отложенные на колледж деньги.
