– Алло, – отозвался голос человека, явно чем-то
занятого.
– Ник! – выдохнула я. – Слава Богу!
– Рэйчел? Что случилось?
Прозвучавшая в его голосе озабоченность снова заставила меня
напрячься.
– Мне нужна твоя помощь, – сказала я, оглядываясь
на Эддена и Трента и стараясь говорить потише. – Я у Трента с капитаном
Эдденом. У нас ордер на обыск. Ты не посмотришь у себя в книге лей-линейное
заклинание для поиска… гм… умерших?
Долгое молчание.
– Вот что мне в тебе нравится, Рей-Рей, – сказал
он под звук сползающей книги, закончившийся стуком, – что ты всегда умеешь
сказать что-нибудь приятное.
Я ждала, слушая шорох переворачиваемых страниц, и ощущая
нарастающий холод внутри.
– Умершие, – бормотал он, совершенно не
смутившись, а пляшущие у меня в животе бабочки вооружились кувалдами. –
Умершие фейри. Умершие призраки. Вызов привидений пойдет?
– Нет. – Я ковыряла лак на ногтях, глядя, как
наблюдает за мной Трент, говоря с Эдденом.
– Мертвые тролли, мертвые домашние животные… а, вот.
Мертвые люди.
У меня пульс застучал быстрее, я стала рыться в сумочке в
поисках ручки.
– О'кей… – он замолчал, читая. – Довольно
просто, но вряд ли можно в светлое время этим пользоваться.
Почему?
– Ты знаешь, как могильные камни нашего мира
проявляются в безвременье? Так вот, эти чары точно также проявляют неотмеченные
могилы в нашем мире. Но нужно при этом смотреть в безвременье вторым зрением, а
это не получится до захода солнца.
– Я смогу, если буду стоять в лей-линии, – шепнула
я, холодея. Этой подробности я никогда не видела в книгах. Это мне папа
рассказал, когда мне было восемь.
– Рэйчел, – возразил он после минутного
колебания. – Нельзя этого делать. Если тот демон узнает, что ты в
лей-линии, он попытается втянуть тебя дальше в безвременье.
– Не выйдет. Он не владеет моей душой, – шепнула
я, отворачиваясь, чтобы скрыть движения губ.
Он замолчал, слышно было только мое дыхание.
– Мне это не нравится, – сказал он наконец.
– А мне не нравится, что ты вызываешь демонов.
Телефон молчал. Я посмотрела на Трента и повернулась к нему
спиной. Интересно, насколько у него хороший слух.
– Да, – сказал Ник. – Но он владеет двумя
третями моей пуши и третью твоей. Что если…
– Души не складываются как дроби, Ник, – ответил я
го-носом, хриплым от тревоги. – С душами – все или ничего. Он недостаточно
владеет тобой. Он недостаточно владеет мной. И я не уйду отсюда, не доказав,
что эту женщину убил Трент. Что там за заклинание?
Я ждала, чувствуя, как слабеют колени.
– Ручка есть? – спросил он наконец, и я кивнула,
забыв, что он не видит.
– Да, – ответила я, отодвигая телефон, чтобы
писать на ладони, как пишут шпаргалку.
– О'кей, оно не длинное. Я тебе все переведу на английский,
кроме ключевого слова – только потому, что у нас нет слова, означающего
светящийся пепел мертвых, а мне кажется очень важным не отклоняться именно в
этой части. Секунду, я сейчас даже зарифмую.
– Вполне подойдет и без рифмы, – медленно
произнесла я, чувствуя, как ситуация продолжает улучшаться. «Светящийся пепел
мертвых»? Что за язык такой, где для этого нужно отдельное слово?
Он прокашлялся, я приготовила ручку.
– Мертвые к мертвым, луной воссияйте. Молчите все,
кроме неупокоенных. – Он замолчал нерешительно. – И вот слово-ключ: fa
villa.
– Фавилла, – повторила я, записывая по
звукам. – А жест есть?
– Нет. Физически оно ни на что не воздействует, и
потому не надо ни жеста, ни фокусирующего объекта. Мне повторить еще раз?
– Нет, – сказала я, глядя на ладонь с некоторым
отвращением. Я действительно хочу это сделать?
– Рэйчел, – сказал он встревоженным
голосом. – Поосторожнее.
– Ага, – сказала я, и пульс мой уже заранее
зачастил. – Спасибо, Ник… – я прикусила губу от внезапной
мысли. – Ты, это… подержи книгу у себя, пока я не скажу, ладно?
– В чем дело, Рей-Рей? – настороженно спросил он.
– Потом расскажу, – ответила я, метнув взгляд на
Эддена, потом на Трента. Больше ничего мне говорить не надо было – Ник, он
сообразительный.
– Постой, не вешай трубку, – сказал он, и от
тревоги в его голосе я остановилась. – Пусть я буду на линии. Не могу я
сидеть, чувствовать, как меня дергает, и не знать, что там с тобой.
Я облизала губы, заставила себя убрать руку от кончика косы,
который перебирали пальцы. Использовать Ника как фамилиара – это было вопреки
всем моим моральным убеждениям – а у меня, я думаю, их полно, – но просто
взять и уйти я тоже не могла. Я ведь даже пытаться не стала бы, не будь я
уверена, что Ника это не зацепит.
– Я дам трубку капитану Эддену, годится?
– Эддену? – спросил он едва слышно.
Его тревога слегка окрасилась инстинктом самосохранения. Я
обернулась к тем троим.
– Капитан! – привлекла я его внимание. – Перед
тем, как мы уйдем, я бы хотела попробовать иное заклинание поиска.
Кругло лицо Эддена скривилось недовольной гримасой:
– Мы здесь закончили, Морган, – ответил он
недружелюбно. – И отняли у мистера Каламака более чем достаточно времени.
Я сглотнула слюну, пытаясь придать себе такой вид, будто
каждый день такие заклинания использую.
– Эти чары по-другому действуют. Он шумно выдохнул.
– Могу я сказать тебе пару слов в коридоре? –
произнес он многозначительно.
В коридоре? Ну уж нет. Нечего меня выводить из комнаты, как
ребенка, который плохо себя ведет. Я повернулась к Тренту:
– Мистер Каламак возражать не будет, правда ведь? Ему
ведь скрывать нечего?
Лицо Трента было маской профессиональной вежливости. А вот
длинная физиономия Джонатана скривилась мерзкой гримасой.
– В той мере, в какой это будет в рамках вашего
ордера, – спокойно ответил Трент.
Я радостно вздрогнула, услышав в его голосе озабоченность,
которую он пытался скрыть. Беспокоится, значит. Я впрочем тоже. Медленно пройдя
через офис, я передала телефон Эддену.
– Это заклинание поиска неотмеченных могил. Ник вам про
него расскажет, капитан, чтобы вы не сомневались в его законности. Ника ведь вы
помните?
Эдден взял телефон – маленький розовый прямоугольник смешно
смотрелся в его ручище.
– Если это так просто, почему вы мне раньше не сказали?
Я улыбнулась ему нервной улыбкой:
