– Насчет твоего гонорара… – начал он.
– Гленн, – перебила я, надевая шляпу, – я уже
твоему папе сказала, чтобы вы не парились. Я благодарна за то, что выкупили мой
контракт в ОВ, а с двумя_ тысячами, которые дал мне Трент, вполне перебьюсь,
пока у меня рука пройдет.
– Можешь помолчать? – спросил он, копаясь в
кармане. – Мы кое-чего придумали.
Я повернулась, увидела ключ у него в руках, посмотрела ему в
глаза.
– Получить «добро» на компенсацию тебе отмененного курса
мы не могли, но тут у нас попался реквизированный автомобиль. Страховая
компания его списала, так что на аукцион мы его выставить не можем.
Машина? Эдден дает мне машину? Карие глаза Гленна сияли.
– Сцепление и трансмиссию мы починили. Еще барахли-. ла
электросистема, но механик из гаража ФВБ ее наладил бесплатно. Мы ее отдали бы
тебе раньше, – сказал он, – но департамент регистрации не понимал,
что я пытаюсь сделать, и пришлось три раза туда ездить, чтобы перевести ее на
твое имя.
– Ребята, вы мне купили машину? – спросила я
прерывающимся от волнения голосом.
Гленн улыбнулся и подал мне полосатый, как зебра, ключ на
цепочке с лиловой кроличьей лапкой.
– Деньги, вложенные в нее ФВБ, примерно те же, что мы
тебе должны. Я тебя отвезу домой. Там переключение ручное, и вряд ли ты со
сломанной рукой сможешь переключать передачи.
У меня вдруг застучало сердце. Я пристроилась в ногу с
Гленном, осматривая стоянку.
– Которая моя?
Гленн показал, и стаккато моих каблуков по бетону дало сбой
– я узнала красную машину с откидным верхом.
– Это машина Фрэнсиса, – сказала я, не совсем
способная разобраться в своих чувствах.
– Это ничего? – спросил Гленн, внезапно
озабоченный. – Ее собирались сдать на металлолом. Ты же не суеверна?
– Н-ну… – промямлила я, притягиваемая сияющим
красным лаком.
Потрогала его, ощутила приятную гладь. Верх был опущен, и я
повернулась, улыбаясь. Озабоченная мина Гленна сменилась облегчением.
– Спасибо, – прошептала я, не веря, что машина
действительно моя. Нет, правда моя?
Осторожно ступая, я осмотрела машину спереди, сзади. У нее
были новые индивидуальные номера: БЕГУНЬЯ. Совершенство.
– Она моя? – спросила я с бьющимся сердцем.
– Давай, садись, – сказал Гленн.
Лицо его преобразилось от довольного энтузиазма.
– Она чудесная, – сказала я, сдерживая слезы. Кончились
просроченные автобусные проездные. Кончилось стояние на холоде. Не нужно
маскироваться колдовством, чтобы меня впустили в автобус.
Я открыла дверцу. Кожаное сиденье было теплым от полуденного
солнца, гладкое, как шоколадное молоко. Веселый звон открываемой и закрываемой
дверцы звучал небесной музыкой. Я вставила ключ, проверила, что машина стоит на
нейтрали, выжала сцепление и запустила двигатель. Гул мотора – это был голос
самой свободы. Закрыв дверь, я обернулась сияющим лицом к Гленну.
– Это на самом деле? – Голос мой дрогнул. Он
кивнул, улыбаясь во весь рот.
Я была в восторге. Со сломанной рукой я не могла работать
рычагом передач, но могла потрогать все кнопки. Я включила радио и подумала,
что это знаменье, когда загремела Мадонна. Отключив «Меркантильную девицу», я
открыла отделение для перчаток – на регистрационном удостоверении было мое имя.
Оттуда выпал большой желтый конверт, и я подняла его с пола.
– Я его туда не клал, – сказал Гленн с новой
тревогой.
Я поднесла конверт к носу, и лицо у меня вытянулось, когда я
узнала чистый запах сосны.
– Это от Трента. Гленн выпрямился.
– Выйди из машины, – сказал он властно и
отчетливо.
– Не глупи, – ответила я. – Хотел бы он моей
смерти, не посылал бы Квена меня выручать.
Шевеля желваками на скулах, Гленн открыл дверь. Моя машина
запищала.
– Гленн, – заворковала я, открыла конверт и
замолчала. – Гм… он не пытается меня убить. Он мне платит.
Гленн потянулся посмотреть, я повернула к нему конверт. Он
приглушенно выругался.
– Как ты думаешь, сколько здесь? – спросил он,
пока я засовывала конверт в сумку.
– Я думаю, восемнадцать тысяч, – попыталась
ответить я небрежно, хотя пальцы дрожали. – Столько он мне предлагал за
очистку его доброго имени.
Отведя волосы с глаз, я подняла голову – и у меня пресеклось
дыхание. В зеркале заднего вида маячил на резервной полосе «серый призрак»
Трента. Минуту назад его там не было. По крайней мере, я его не видела. Рядом с
ним стояли Трент и Джонатан. Гленн увидел, куда я смотрю, и повернулся туда же.
– Ага, – сказал он озабоченно. – Рэйчел, я
хочу подойти к,‹»ой вон билетной будке и поговорить с хозяйкой насчет
возможности купить блок мест для пикника ФВБ в будущем году. – Он
помолчал, закрыл дверь со звонким щелчком. Темные пальцы выделялись на светлой
краске. – Ты как тут, ничего?
– Ага. – Я отвела глаза от Трента. – Спасибо,
Гленн. Если он меня убьет, скажи папе, что автомобиль мне понравился.
Он едва заметно улыбнулся и отошел.
Шаги его затихли. Я все так же смотрела в зеркало заднего
вида. Со стадиона донесся рев болельщиков – игра началась. У Трента шел
разговор с Джонатаном на повышенных тонах, потом он оставил своего разъяренного
собеседника и медленно направился ко мне. Руки он держал в карманах и выглядел
хорошо. Лучше чем хорошо, на самом-то деле: в простых брюках, удобных туфлях,
свитере грубой вязки от осенней прохлады. Из-под свитера виднелся воротник
шелковой темно-синей рубашки, создавая чудесный контраст загару. Твидовая кепка
затеняла зеленые глаза и не давала ветру трепать тонкие волосы.
Он медленно встал рядом со мной, все время глядя мне в
глаза, ни на секунду не глянув на машину. Пошаркав нотами, он полуобернулся к
Джонатану. Тут до меня доперло, что я помогла ему оправдаться. Он за полгода
убил как минимум двоих, и один из них Фрэнсис. А я теперь сижу в машине
мертвого колдуна.
Я ничего не сказала, сжимая руль здоровой рукой, держа
сломанную на коленях, и напомнила себе, что Трент меня боится. По радио диктор
скороговоркой передавал новости, и я вывела громкость почти в ноль.
– Деньги я нашла, – сказала я вместо приветствия.
Он прищурился, потом сдвинулся ближе к боковому зеркалу,
чтобы скрыть лицо в тени.
– Всегда пожалуйста. Я всмотрелась в него:
– Что-то я не помню, чтобы я говорила «спасибо».
– Все равно для вас – всегда пожалуйста. Я поджала
губы. Зараза.
Взгляд Трента упал на мою руку:
– Долго еще вам выздоравливать? Я удивленно моргнула:
