К тому времени, как я достигла плоской крыши, я уже
задыхалась. Я практически вытекла из водосточной трубы, грациозно отпрыгивая в
мрачную тень воздушного кондиционера здания и слыша громкий оклик Дженкса. Мой
слух намного усилился, иначе я бы нипочем его не услышала.
— Сюда, Рэчел, — позвал Дженкс. — Кто-то погнул решетку
водосбора.
Мой шелковистый хвост возбужденно подрагивал, пока я
присоединялась к Дженксу у воздушного кондиционера. В одном углу решетки
недоставало винта. Что представлялось еще более полезным, решетка была погнута.
Туда несложно было протиснуться, пока Дженкс ее для меня придерживал. Затем я
снова припала к земле в еще более непроглядном мраке, дожидаясь, пока мои глаза
к нему приспособятся. Дженкс тем временем нетерпеливо порхал туда-сюда.
Постепенно в поле моего зрения появилась еще одна решетка. Нет, не решетка—
сетчатый экран. Мои норочьи брови удивленно приподнялись, когда Дженкс отогнул
в сторону треугольный разрез в сетке. Очевидно, мы нашли потайной лаз в здание
архива ВБ.
Исполнившись новой уверенности, мы с Дженксом разведали
дорогу в воздуховоды здания. Дженкс ни на секунду не затыкался. От его
бесконечных комментариев на предмет того, как легко здесь заблудиться и умереть
от голода, пользы было мало. Вскоре стало ясно, что лабиринт воздуховодов
использовался достаточно часто. К верху обрывов и более крутых наклонов были
предусмотрительно привязаны куски веревки толщиной в четверть , дюйма нужной
длины. Там сильно пахло другими животными. На самом деле путь там был только
один— вниз. А потому, всего лишь пару-другую раз не туда повернув, мы вскоре
выяснили, что смотрим на знакомый простор архивного помещения.
Вентиляционное отверстие, через которое мы вглядывались,
находилось как раз над терминалами. Ничто не двигалось в неярком свечении от
копиров. Стерильные прямоугольные столы и пластиковые стулья были рассеяны по
уродливому красному ковру. Сами картотеки были встроены в стены. Там хранились
только активные записи, скудная доля всей той грязи, которую ВБ имела на
Внутриземцев и человеческое население — как на живых, так и на мертвых.
Большинство информации хранилось электронным образом, но если чье-то досье
запрашивалось, в шкафу затем десять лет хранилась его бумажная копия. В случае
вампира— пятьдесят.
— Готов, Дженкс? — спросила я, опять забыв о том, что у меня
может получиться лишь писк. Со стола у двери доносился запах жженого кофе с
сахаром, и в животе у меня заурчало. Лежа на брюшке, я протянула лапку мимо
перекладин вентиляционного отверстия и поцарапала локоть, неловко ухватываясь
за отпирающий рычажок. Он подался с неожиданной легкостью, и решетка отверстия
с громким скрипом закачалась на петлях. Притаившись в тени, я подождала, пока
мой пульс придет в норму, прежде чем высунуть носик наружу.
Дженкс остановил меня, когда я стала выталкивать из
вентиляционного отверстия заранее заготовленный моток веревки.
— Погоди, — прошептал он. — Дай я сперва камеры отфеячу. —
Феек заколебался, и его крылышки потемнели. — Ты... гм... ты ведь никому про
это не расскажешь, ага? Это... это типа такая феечная штучка. Чтобы мы всюду
могли незамеченными проникать. — Он огорченно на меня глянул, и я покачала
головой в том смысле, что не расскажу.
— Спасибо, — сказал Дженкс и буквально выпал из
вентиляционного отверстия. Я ждала, затаив дыхание, пока он наконец не
вспорхнул обратно и не уселся на край отверстия, принимаясь болтать ногами.
— Все улажено, — сказал Дженкс. — Теперь они запишут
пятнадцатиминутную петлю. Давай вниз. Я покажу тебе, что там смотрел Фрэнсис.
Я вытолкнула веревку из вентиляционного отверстия и начала
спускаться к полу. Благодаря моим коготкам все вышло проще простого.
— Он сделал дополнительные экземпляры всего, что ему
потребовалось, — говорил Дженкс, ожидая меня у мусорной корзины рядом с
копиром. Он ухмыльнулся, когда я перевернула корзину и принялась рыться в
бумагах. — Я постоянно феячил копир изнутри. Фрэнсис никак не мог просечь,
почему он все время получает два экземпляра.
Я подняла голову, до смерти желая выдать пояснение: «Фрэнсис
же идиот».
— Я знал, что все у тебя будет в порядке, — сказал Дженкс,
начиная раскладывать бумаги в длинный ряд на полу. — Но все же стало
по-настоящему тяжело сидеть здесь и бить баклуши, когда я услышал, как ты там
делаешь ноги. Больше меня о таком не проси, ладно?
И феек крепко стиснул зубы. Я просто не знала, что сказать,
а потому лишь кивнула. От Дженкса помощи было куда больше, чем в самых радужных
моих ожиданиях. Испытывая неловкость за такую недооценку, я принялась
раскладывать страницы в нужном порядке. Их там было немного, и чем больше я
читала, тем больше меня все это обескураживало.
— Согласно вот этому документу, — сказал Дженкс, становясь
на первую страницу и упирая руки в бока, — Трент последний представитель своего
рода. Его родители умерли при странных обстоятельствах, которые буквально
сочатся магией. Почти вся домашняя прислуга была под подозрением. Прошло три
года, прежде чем ФВБ и ВБ наконец сдались и официально решили закрыть на это
дело глаза. Я просмотрела официальный отчет следователя ВБ. Мои усы дернулись,
когда я узнала его имя: Леон Бейн, тот самый, которого в итоге размазали по
парадному. Интересно.
— Его родители отказались объявлять о своей принадлежности к
людям или Внутриземцам, — сказал Дженкс. — Как, впрочем, и сам Трент. И от них
осталось слишком мало, чтобы проводить вскрытие. Подобно своим родителям, Трент
берет на работу как людей, так и Внутриземцев. Всех, кроме фей и фейков.
Ничего удивительного. Зачем напрашиваться на судебный
процесс о дискриминации?
— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал Дженкс. — Но Трент,
похоже, не склоняется ни на ту, ни на другую сторону. Его личные секретарши
всегда колдуньи. Его нянечка была человеком с весьма высокой репутацией. Когда
Трент учился в Принстоне, он жил в одной комнате с целой стаей вервольфов. —
Тут Дженкс задумчиво почесал в затылке. — Но в их студенческое общество он не
вступал. В его досье ты этого не найдешь, но ходит слух, что
Трент не вервольф, не вампир и вообще не что-то в гаком роде. — Видя, как я
пожимаю плечами, он продолжил: — Трент как-то не так пахнет. Я разговаривал с
одной фейкой, которой удалось слегка его нюхнуть. Она тогда была наводчицей у
одного агента, побывавшего у Трента в конюшнях. Она говорит, Трент не то чтобы
не пахнет как человек, но что-то смутное в нем буквально кричит о Внутриземце.
Я подумала о заговоре, который я сегодня вечером
использовала для маскировки. Уже открыв рот, чтобы Дженкса об этом спросить, я
резко его захлопнула. На сей раз я вовремя вспомнила, что могу только пищать.
Дженкс ухмыльнулся и достал из кармана сломанный карандашный грифель.
— Тебе не придется это произносить, — сказал он, переворачивая
одну из страниц и записывая туда алфавит.
Я оскалила зубы, но Дженкс лишь рассмеялся. Впрочем, особого
выбора у меня не имелось. Скользя по странице, как будто она была шахматной
доской с буквами, я указала: «Амулет?»
