— Нет, — отозвалась я, еле дыша.
Айви так наклонила голову, что обсидиановая волна ее волос
заблестела в неярком свете. Теперь она наблюдала за мной из-за этой волны.
— Вирусу не пришлось ждать моей смерти, чтобы меня
обработать, — сказала Айви. — Он сформировал меня еще в материнской утробе,
давая мне понемногу от обоих миров, живого и мертвого.
Губы ее разделились, и я задрожала при виде ее острых зубов.
Хотя отчаянно старалась не дрожать. Пот выступил у меня на пояснице, и, словно
бы в ответ на это, Айви сделала глубокий вдох и задержала его в себе.
— Мне очень легко давить аурой, — сказала она, медленно
выдохнув. — На самом деле весь фокус в том, как от этого удержаться.
Айви снова села прямо, и дыхание со свистом вышло у меня из
носа. Услышав этот звук, Айви вздрогнула. Затем медленно и методично опустила
на пол сапожки.
— Кроме того, хотя мои рефлексы не столь хороши, а моя сила
не столь велика, как у настоящей немертвячки, и в том, и в другом я намного
тебя превосхожу, — сказала она.
Я прекрасно все это знала. Вопрос о том, зачем Айви мне это
рассказывает, десятикратно усилил мой страх. Отчаянно стараясь не показывать
Айви своей тревоги, я заставила себя не вжаться еще глубже в кресло, когда она
положила ладони на стол по обе стороны от креста и подалась вперед.
— Больше того, мне гарантировано обращение в немертвячку.
Даже если я умру одна в широком поле, и вся кровь до последней капельки
останется у меня внутри. Никаких забот, Рэчел. Я уже сейчас вечная. Смерть
только сделает меня сильнее.
Сердце мое бешено колотилось. Я не могла оторваться от ее
глаз. Проклятье. Все это было куда больше того, что мне хотелось узнать.
— А знаешь, что во всем этом самое лучшее? — спросила Айви.
Боясь, что мой голос меня подведет, я молча помотала
головой. Я шла по лезвию ножа, желая узнать, в каком мире живет Айви, и в то же
самое время стараясь туда Не угодить.
Глаза ее становились все более страстными. Не двигая
туловищем, Айви приперла к столику сперва одно колено, Затем другое. Господи
спаси и помилуй! Она буквально на меня надвигалась.
— Живые вампиры могут очаровывать людей— если захотят, —
прошептала Айви. Мягкость ее голоса словно бы гладила мою кожу, пока волоски на
ней не встали дыбом. Будь оно все проклято.
— Что толку в таких чарах, если они действуют только на тех,
кто сам этого хочет? — спросила я, и собственный голос показался мне чудовищно
грубым по сравнения с нежным голоском Айви.
Губы Айви опять разделились, показывая мне кончики ее зубов.
Я не смогла отвернуться.
— Они годятся для великолепного секса... Рэчел.
— Ох-х. — Вот и все, чем я смогла на это ответить. А глаза
Айви были уже полностью затоплены вожделением.
— И я унаследовала вкус моей матери к крови, — продолжила
она, становясь коленями на разделяющий нас кофейный столик. — Примерно так же
некоторые люди жаждут сахара. Не слишком удачное сравнение, но лучшего мне не
придумать, если только ты... сама не попробуешь.
Айви резко выдохнула и всем телом устремилась вперед. От ее
дыхания по мне начали одна за другой пробегать волны шока. Глаза мои широко
распахнулись в смущенном недоумении, за которым я быстро распознала страстное
желание. Что за дьявольщина творилась? Я всегда была твердой гетеросексуалкой.
Почему же мне вдруг так захотелось потрогать ее мягкие волосы?
Мне только и требовалось, что поднять руку. Айви была в
считанных дюймах от меня. Застыла. И ждет. В тишине я услышала, как колотится
мое сердце. Этот звук эхом отражался у меня в голове. В ужасе я наблюдала за
тем, как Айви отрывает пристальный взор от моих глаз и переводит его на шею—
туда, где сейчас вовсю пульсировала жилка.
— Нет! — в панике вскричала я.
И принялась лягаться, задыхаясь от страха, когда вес Айви
вдруг оказался на мне, придавливая меня к креслу.
— Нет, Айви, нет! — завизжала я. Я должна была из-под нее
выбраться. Отчаянно напрягаясь, я набрала полные легкие воздуха, но все, что
мне удалось, это испустить беспомощный крик. Как же я могла быть такой
идиоткой? Ведь Айви вампирша! И всегда ею была!
— Рэчел... прекрати.
Голос Айви был ровным и спокойным. Одной рукой она схватила
меня за волосы, запрокидывая мне голову, чтобы обнажить шею. Стало больно, и я
услышала собственное хмыканье.
— Ты только все усугубляешь, — продолжила Айви, и я было
принялась корчиться, но затем охнула, когда она еще крепче ухватила меня за
запястье, и мне стало по-настоящему больно.
— Отпусти... — еле дыша, словно бы на бегу, выдохнула я. —
Господи, помоги! Отпусти меня, Айви. Пожалуйста. Я этого не хочу. — Я уже ее
умоляла. И ничего не могла поделать. Меня терзал дикий страх. Я видела
фотографии. Было больно. Боже мой, должно было стать намного больнее.
— Прекрати, — снова сказала Айви. В голосе ее слышалось
напряжение. — Пойми, Рэчел. Я пытаюсь тебя отпустить, но ты должна перестать
дергаться. Так все только хуже. Ты должна мне поверить.
Я опустила глаза, со свистом втянула в себя воздух и
задержала его внутри. Затем перевела взгляд на Айви. Кроме се лица, мне теперь
почти ничего не было видно. Ее рот был в считанных дюймах от моего уха. В
глазах вампирши было черным-черно, и голод этой черноты составлял пугающий
контраст со спокойным голосом. Пристальный взор Айви был сосредоточен на моей
шее. Капелька ее слюны упала на мою кожу.
— Господи, нет, — вздрогнув, прошептала я.
Тут Айви буквально затрепетала. Я ощутила дрожь во всем ее
теле, которое теперь прижималось к моему.
— Рэчел. Прекрати, — опять повторила она. Ужас омыл меня
черной волной, когда я расслышала в этом голосе новое, паническое напряжение.
Из меня вырвался хриплый выдох. Айви и впрямь отчаянно билась, силясь меня
отпустить. И, судя по звуку, битву эту она проигрывала.
— Что мне делать? — прошептала я.
— Закрой глаза, — сказала Айви. — Мне потребуется твоя
помощь. Не знала, что это будет так тяжело.
От этого голоса маленькой потерянной девочки у меня совсем
пересохло во рту. Мне потребовалась вся сила воли, чтобы закрыть глаза.
— Не шевелись.
Голос Айви был точно серый шелк. Напряжение так по мне и
струилось. Тошнота сжимала живот. Я кожей чувствовала биение собственного
пульса. Как показалось, я целую минуту недвижно пролежала под Айви, а все мои
инстинкты там временем лихорадочно побуждали меня спасаться бегством.
Стрекотали сверчки, и слезы вытекали из-под моих трепещущих век, пока дыхание
Айви омывало мою обнаженную шею.
Я невольно вскрикнула, когда Айви отпустила мои волосы. А
потом хрипло задышала, чувствуя, как она от меня отрывается. До меня больше не
доходил ее запах. Но я по-прежнему сохраняла полную неподвижность.
