— С твоим барахлишком я дельце уладил, — сообщил Дженкс. —
Велел ему все на доски поставить.
— Это церковь, — сказала я.
— В натуре, Шерлок Холмс. Но ты погоди, пока сад увидишь.
Я даже шагу не сделала.
Дженкс замер в воздухе, дожидаясь меня.
— Там позади огроменный двор. Классные вечеринки можно
устраивать.
— Дженкс, — выговорила я, скрипя зубами. — Это церковь. А
задний двор— кладбище.
— Ну, не весь. — Феек нетерпеливо закачался. — И вообще это
больше не церковь. Два последних года здесь дневной медпункт располагался. Со
времен Поворота здесь уже никого не хоронили.
Я по-прежнему стояла, пристально на него глазея.
— А трупы отсюда убрали?
Дженкс прекратил трепыхаться и неподвижно завис.
— Ну конечно убрали. Думаешь, я совсем идиот? Думаешь, я
живу там, где мертвые люди лежат? Боже упаси. От них же всякие сикарахи,
болезни, вирусы. Их дерьмо просачивается в почву и потом буквально во все
проникает!
Я покрепче ухватилась за свою коробку, с тенистой улицы
направляясь к широкой церковной лестнице. Дженкс даже не намекнул, каким образом
с кладбища были убраны трупы. Серые каменные ступеньки выгнулись в середине от
многих десятилетий использования. Они скользили у меня под ногами. Дальше были
двойные двери выше моего роста, сработанные из красноватой древесины в
металлическом переплете. К одной створке была привинчена табличка.
— «Дневной медпункт Донны», — прочла я надпись на табличке.
А затем потянула на себя дверь, изумляясь усилию, потребовавшемуся, чтобы
сдвинуть ее с места.
— Конечно же они убрали трупы, — сказал Дженкс, после чего
вспорхнул над церковью. Я поставила бы сотню баксов на то, что он отправился на
задний двор провести расследование.
— Айви! — крикнула я, пытаясь захлопнуть за собой дверь. —
Айви, ты здесь? — Эхо моего голоса вернулось от пока еще незримого святилища.
Выходил негромкий густой звук, словно бы приглушенный цветным стеклом. С тех
пор, как умер отец, к церкви я подходила не ближе тех подсвеченных рекламных
стендов с жеманными афоризмами, которые священнослужители ставят на передних
газонах. В прихожей было темно — сплошь черные деревянные панели и никаких
окон. В теплой недвижности помещения ясно ощущалось незримое присутствие
прежней литургии. Я поставила коробку на деревянный пол и прислушалась к
зеленовато-янтарной тишине, выплывающей из святилища.
— Стой на месте! — донесся до меня далекий крик Айви. Крик
показался мне почти радостным, но откуда он, черт побери, исходил? Голос Айви
словно бы шел сразу и отовсюду, и ниоткуда.
Затем раздался негромкий щелчок щеколды, и Айви выскользнула
из-за панели. Узкая винтовая лесенка вилась у нее за спиной.
— У меня там совы на колокольне, — сказала Айви. Ее карие
глаза еще никогда не казались мне столь оживленными. — Идеальная кладовка. Уйма
полок и вешалок для просушки. Но там кто-то свои вещи оставил. Хочешь потом вместе
со мной их перебрать?
— Айви, здесь же церковь.
Айви замерла. Скрестив руки на груди, она пристально на меня
посмотрела, и лицо ее вдруг лишилось всякого выражения.
— А на заднем дворе лежат мертвецы, — добавила я. Тут она
выпрямила спину и ушла в святилище. — Ты же сама с улицы надгробия видела, —
продолжила я, следуя за ней.
Скамьи из бывшей церкви были убраны— как и алтарь. Осталось
лишь пустое помещение со слегка приподнятым помостом. Панель из той же черной
древесины, что и в прихожей, тянулась под высокими витражными окнами, которые
не открывались. Над алтарем осталась выцветшая тень колоссального креста,
который некогда там висел. Потолок был трехъярусным, и я внимательно оглядела
голую древесину, размышляя о том, как нелегко будет зимой сохранить это
помещение в тепле. Здесь не осталось ничего, кроме очищенного от всех прежних
принадлежностей открытого пространства... однако именно эта голая пустота вдруг
словно бы овеяла меня миром и безмятежностью.
— И сколько все это будет стоить? — осведомилась я, вспомнив
о том, что мне положено сердиться.
— Семь сотен в месяц— включая все коммунальные услуги, —
тихо ответила Айви.
— Семь сотен? — Я удивленно заколебалась. Значит, моя доля
составит триста пятьдесят баксов за однокомнатный замок чуть ли не в центре
города? Неплохо. Совсем неплохо. Особенно раз там был двор. «Нет, не двор, —
вспомнила я, и мое настроение снова испортилось. — Кладбище».
— Куда ты уходишь? — спросила я у Айви, когда она
направилась прочь от меня. — Я же с тобой разговариваю.
— За чашкой кофе. Не хочешь? — Айви исчезла за дверцей,
расположенной в торце приподнятого помоста.
— Итак, аренда дешевая, — сказала я. — Как раз об этом я и
просила, но ведь это церковь! Нельзя же вести дела в церкви! — Кипя от
негодования, я последовала за Айви мимо двух расположенных друг напротив друга
туалетов с буквами «М» и «Ж». Дальше, за дверью по правую руку, оказалась
довольно милая пустая комнатушка, где от пола и гладких стен отражалось эхо
моего дыхания. Иитражное окно с изображением каких-то святых было приоткрыто и
подперто палкой, пропуская внутрь свежий воздух. Снаружи вовсю переругивались
воробьи. Создавалось ощущение, как будто некогда здесь была контора, которую
затем видоизменили в спальню для одногодков. Пол в комнатушке был пыльный, зато
его доски, несмотря на многочисленные царапины, казались исключительно
крепкими.
Удовлетворенная, я заглянула за дверь по другую сторону
коридора. Там стояла импровизированная кровать и открытые коробки. Прежде чем я
успела увидеть больше, Айви захлопнула дверь прямо у меня перед носом.
— Там твои вещи, — сказала я, с удивлением на нее глазея.
Лицо Айви опять лишилось всякого выражения, и меня стало
холодить так, как будто она давила на меня аурой.
— Я собираюсь оставаться здесь, пока не сниму себе
где-нибудь комнату. — Она поколебалась, заправляя за ухо свои черные волосы. —
А что, с этим проблемы?
— Нет, — негромко ответила я, медленно закрывая глаза. Ради
любви к святой Филомене! Мне и самой теперь придется жить в конторе, пока я
себе что-нибудь не найду. Открыв глаза, я поразилась странному выражению на
лице Айви. Там ясно виделась смесь страха и... чего же еще? Предвкушения?
— Мне тоже придется здесь осесть, — сказала я. Ситуация мне
сильно не нравилась, но другого выхода у меня не было. — Домовладельца меня
выселила. И у меня с собой только та коробка, которую я у передней двери
оставила, пока я со своего домашнего скарба заговор не сниму. ВБ опутала черным
заговором все вещи у меня в квартире и чуть было не достала в автобусе. А
благодаря моей домовладелице мне теперь в пределах города никто квартиры не
сдаст. Денон поставил меня на яму из-за контракта, как ты и предвещала. — Я
пыталась изгнать из своего голоса дрожь, но мне это не особенно удавалось.
