Портной зевнул, шлепая тапочками, спустился с крыльца, пересек крохотный дворик, отпер щеколду деревянною ящика, прибитого на внутренней стороне ворот. В него, через прорезанную снаружи щель, мальчишка-курьер из редакции бросал выписываемую газетку.
Сегодняшний номер из ящика перекочевал к Тараеву в руки. И тут же глаза непроизвольно выцепили из текста знакомую фамилию. Елочки точеные!
Тараев впился глазами в заметку на первой полосе «Жизни»:
«ОБНАРУЖЕНИЕ КРАДЕНОГО. В ночь на 20 сентября по Коротковской улице в квартире А. Мыльникова в доме Лесковой обнаружены одежда и разные домашние вещи, похищенные в д. Щербаковой по Коротковской ул. всего на сумму 600 р. валютой. Преступники Ананьев, Сухов, Мыльников, Маевский, Яринский задержаны, и почти все в краже сознались. В ночь на 20 сентября на Малом острове, на Набережной улице в доме Шмелиной, в кв-ре Павла Ананьина обнаружены разные вещи, одежда и белье, украденные в гостинице „Европа“ у китайского подданного Ди-де-цай, всего на сумму 300 рублей, кроме того там же найдена одна граната системы Монса».
— Легки, сукины черти, на помине! — в сердцах выругался Тараев и сломя голову бросился в дом, где принялся лихорадочно сдергивать с натянутой в комнате веревки вещи, которые ему принесли на переделку чертовы криминальные знакомые за последнюю неделю.
«Совсем ума нет, ети их! — матерился про себя портной. — Рядом жить и у соседки тащить! Вот уроды бестолковые! Сами — хрен с ними, но так ведь и меня могут за собой потянуть!»
Трясущимися руками он комкал ворованное в узел, безуспешно связывая концы полотняной скатерти, и судорожно соображал, куда все это получше затырить. Совсем «неинтеллигентно» в очередной раз клял гутаревцев, их атамана, прочих гавриков за то, что они отнимают у него спокойную жизнь.
Клял, чтобы несколько дней спустя, когда страхи отлягут, вновь взяться за тот же вид своего рукоделья.
Глава десятая
1
Младший Меркулов поднял красные от двухсуточной бессонницы глаза на старшего брата.
— Спиридон! Страшно…
— Чего ты расслюнявился, Николаша?! Погляди, какая за нами сила!
Новоиспеченный премьер-министр «нового русского правительства» резким движением руки отдернул тяжелую портьеру. За высоким окном, на свинцовой глади владивостокской бухты Золотой Рог чернели длинные силуэты японских миноносцев.
— И заметь, не только наши японские друзья! С нами Великобритания, Франция, Северо-Американские Соединенные Штаты!..
— Насчет последних я бы воздержался. Они и нашим, и вашим…
— О чем ты, Николаша? — Спиридон Дионисьевич, все еще пребывая в благолепии трехчасового молебна и последовавшего за ним картинного спектакля по формированию правительства — «раздачи министерских портфелей», — с легкой гримасой посмотрел на брата.
— Да о том, дорогой мой, что эту так называемую Дэвээрию, с которой нам предстоит биться, с одной стороны подпирает красная Совдепия, а с другой стороны, — тебе ли не знать! — чертов красный «буфер» моментально наладил внешние сношения с американцами. И они отнюдь не считают Дэвээрию красной.
— Американцы — наивные дети! — Спиридон Дионисьевич бухнул кулаком по столу. — Они думают, что если в ДВР провозгласили незыблемость частной собственности и дали возможность различным партейкам кричать на каждом углу о свободных выборах в местный парламент — то красная угроза испарилась! Как бы не так! Погляди, чем закончились выборы — коммунистическая фракция самая многочисленная, почти все правительственные посты в центральном правительстве и в областных заняты большевичками…
— Ты зря думаешь, что американцы олухи царя небесного, Спиридон! — Николай Дионисьевич поднялся из кресла. — Им тоже не нужна красная «буферная» республика. Но они не хотят и усиления японцев на Дальнем Востоке. А мы с тобой въехали в эти апартаменты с помощью последних.
— Мы готовили наше выступление против красной заразы целый год!..
— Брось, Спиридон… — Младший брат поморщился. — Мы изображали подполье и прожирали пачки иен. Если кто и готовил, так японский Генеральный штаб и их верный клеврет Гиацинтов. Теперь он будет дышать нам в затылки и диктовать японские указания.
— А мне, Николаша, глубоко на это насрать! — Спиридон Дионисьевич задышал тяжело, побагровел.
«Того и гляди, — хватит братца апоплексический удар! Чего я тут демагогию развел?» — подумал лениво Меркулов-младший, а вслух сказал примирительно:
— Может, ты и прав. Мы хотели этого, и это свершилось. Поздравляю вас, господин премьер-министр!
— Поздравляю вас, господин министр иностранных дел!
В ночь на 26 мая 1921 года в столице Приморской области ДВР произошел белогвардейский переворот, формальными лидерами которого стали братья Меркуловы — известные на Дальнем Востоке купец и речной капитан. Переворот произошел с помощью японских штыков; тут же было сформировано «новое русское правительство». У Японии, примкнувших к ней государств-участников Антанты и США появилась прекрасная возможность нанести Советской России удар с дальневосточного плацдарма.
Во Владивостоке замерла жизнь. И одновременно началась массированная охота сформированной белой контрразведки за большевистскими политическими деятелями.
Вот это, видимо, и спасло Дмитрия Ивановича на первых порах. Не публичной была его деятельность, скрытой, без лозунгов и деклараций. К партии большевиков он принадлежал безраздельно. Одно время даже был секретарем партячейки. Но потом попросил его от этих обязанностей освободить в связи с большой загруженностью по работе.
Работай Дмитрий Иванович по какому-нибудь другому ведомству — вряд ли бы товарищи по партии поняли и приняли его просьбу в такое непростое для Республики время. А Дмитрий Иванович возглавлял Владивостокский уголовный розыск. И двадцати четырех часов в сутки ему не хватало для работы. Все портовые города «славятся» повышенным уровнем уголовщины, а во Владивостоке весной двадцать первого года, как и по всей Дэвээрии, хватало не только гоп-стопников и представителей прочих воровских и бандитских «ремесел», но и деклассированного элемента всех мастей, озлобленных своей никчемностью во вроде бы наступившее мирное время партизан и тэ дэ и тэ пэ.
Когда меркуловцы захватили в городе власть, Фоменко прямо сказал членам перешедшего в подполье комитета РКП (б):
— Останусь на посту. Сейчас последняя шваль из нор повылезает. А грабить и убивать не новоявленную «белую кость» будут, а простого обывателя. В мутной водичке столько беды принесут людям!.. Когда, товарищи, почувствую, что контра крепко на хвост села, — уйду в тайгу. Пароли и явки известны. А конспирации меня учить, как вы знаете, не надо.
Удивительно, но факт. Меркуловская контрразведка, которая за год до переворота начала составлять списки всех, кто так или иначе причастен к любым коммунистическим организациям во Владивостоке, каким-то образом проморгала такую фигуру у себя под носом!
