— Прилетим рано утром, так что ждите на завтрак, — сообщил Роберто.
— А что ты хочешь на завтрак?
— Чтобы любили, — рассмеялся в трубку он. — Так что до завтра.
— До скорого, — попрощался Павел.
— Забавный, — глотнула из своего бокала Фортуна.
— Да, завтра увидишь, он само обаяние. Как тебе здесь? — спросил Павел Фортуну, убирая телефон.
— Столько мужчин вокруг! И ни одного любимого…
— Еще не вечер. Ты что-нибудь выбрала?
— Я полистала, в меню нет поцелуев.
— Не волнуйся. Скоро тебе их подадут.
— Кто?
— Да хотя бы тот мужчина, справа от тебя. Он давно уже нам улыбается.
— Может, это тебе?
— Я бы заметил.
— Как-то странно он на меня смотрит.
— Что тут странного, разве что иностранного. Он хочет понять, кто мы друг другу. Испытывает на прочность.
— Зачем меня испытывать, я же не оргазм.
— Кто-то хотел поцелуев.
— Ну нельзя же быть таким примитивным.
— С умными женщинами только так и нужно. Только так их можно свести с ума. Белая рубашка и смуглая кожа, что еще нужно для летнего теплого вечера в стране, где валяются поцелуи?
— Красивый мужчина, не спорю.
— Подойди к нему и поцелуй.
— Ты в своем уме?
— Нет, в твоем. Ты же только что этого так хотела.
— Ведешь себя, как сутенер. Ты меня не ценишь.
— Перестань торговаться, я хотел сказать, что кто-то же должен позаботиться о твоем счастье.
— Черт, он идет сюда.
Итальянец спросил разрешения и увел Фортуну в толпу танцующих. Павел понаблюдал немного, как они двигались, оставил на столе купюру, взял с собой бутылку, которую они начали, и пошел вдоль набережной к веселым ночным огонькам, дрожащим на поверхности воды. По жилам весело бежало итальянское белое, в голове все еще сидел Синатра. Несмотря на окружавшую Павла красоту, ноги медленно, но верно несли к отелю. Там он откупорил свой номер, включил свет, узнал себя в зеркале, игриво сказал «пока» и прошел в комнату, где усталость завалила его на кровать прямо в одежде.
Павел проснулся от телефонного звонка. Это была Фортуна.
— Ты уже спишь?
— Нет, завтрак готовлю, — ответил он ей, разглядывая время на настенных часах, которое наехало на цифру три, присвоив себе обе стрелки. — Ты будешь есть?
— А что у тебя?
— Время.
— Какое время?
— Мое время.
— А, да, съем, но совсем немного. Только скажи мне сначала, куда ты сбежал?
— Гулять. Ну и как это было?
— С итальянцем? Волшебно.
* * *
Она почти не слушала, все мысли были о том, как после танцев он обнимет ее еще крепче, его руки лягут на ее ягодицы, а голос с придыханием заставит открыть незнакомцу все окна и двери. Что будет такси, потом отель. Она представляла, как ладони его на целую ночь станут владельцами ее плоти, как она смущаясь будет прятаться под его кожей, как он возьмет в руки нежный лоскут ее тела и бросит в кипящее масло своих поцелуев, жадных и горячих… Как в переливах ночи будет его солить и перчить, солить и перчить, сдабривая брызгами слов, вдыхая ароматы ее похоти. А утром, выложив все на белое блюдо постели, скромно украсив веточкой базилика «это была лучшая ночь в моей жизни», подаст на первый завтрак ее совести, которая, проснувшись внутри и держась за ложечку, будет сосать аперитивом из хозяйки душу и ухмыляться.
Через несколько минут, разрушив пару, но все еще держась за руки, они не спеша пробирались сквозь островки столов из глубины кафейного леса к своему месту. Под ногами в такт музыке поскрипывал древний паркет.
— Вы знаете, о чем скрипел этот паркет? — опустился на свой стул Ричи, перед этим благоустроив Лучану.
— Тоскует по лесу?
— Нет, никак не может налюбоваться на ваши ножки, — подлил ей и себе еще вина.
— И что он вам еще нашептал?
— Вы хорошенькая, вами и забухать не грех, — поднял он свою чашу.
— Вы думаете, я как шампанское в этом бокале? Легкая и игристая.
— Нет, Лучана, я так не думаю.
— Вам еще неизвестно, Ричи, вы же меня совсем не знаете.
— Но и вы меня тоже.
— Тем лучше, — отпила она из своего бокала.
В кафе подливал вино сам Синатра, наполняя благодарные раковины и раковинки ушей теплым насыщенным тембром, пока пара листала меню. Сквозило официантами. Один из них весь во внимании уже завис над их столиком.
— Что вы выбрали? — спросил Ричи, чтобы как можно быстрее и как можно дальше отправить официанта, который стоял рядом, выразительно нагнувшись, будто хотел услышать нечто важное.
— Вы иногда так смотрите на меня, будто не видели женщин.
— Видел, конечно. Но, похоже, те были не настоящие. Вы женщина необыкновенная.
— Вряд ли вам это поможет.
— Вот и я говорю, обыкновенными приемами вас не соблазнить.
— Мне сердце, — закрыла меню Лучана.
— Сердце? — удивился Ричи. — Хорошо. А мне лазанью со шпинатом.
— Шпинат звучит как-то неромантично, — улыбнулась Лучана, провожая взглядом исчезающего камерьере.
— Шпинату с сердцем, конечно, не сравниться.
— Вот-вот. Скоро забудете, как дышать, лишь бы я не ушла, пока я буду закусывать вашим сердцем.
— Это угроза?
— Скорее защита. Я же знаю, вы хотите просто со мной переспать.
— А вы?
— Я еще не решила, но знаю точно, что просто не выйдет, такая простота меня убивает как женщину. Каждая новая бесперспективная связь убивает. Мужчине это уяснить очень сложно.
— Зачем же все так усложнять? Может, для начала перейдем на «ты»?
— Легко. То есть на «ты» легко. А в отношении всего остального я не умею просто. Сложно — пожалуйста, а просто никак.
— А что тебя беспокоит? — отхлебнул из бокала Ричи. — Ты задумчивей звездного неба.
— Это не задумчивость, это маска сомнения. Знаешь, я никогда не была любовницей.
— Ну и? Я никогда — любовником, что с этим делать? Может, попробуем? Ты откусишь меня, я тебя.
Она внимательно посмотрела на него. Темные волосы, зачесанные назад, нарочито блестели. Глаза горели из-под темных ресниц. Губы, готовые броситься в поцелуи… На лице полуулыбка, которая схватилась за взгляд Лучаны и не отпускала. Все в нем пыталось понравиться, особенно слова. Однако чем тупее становились его шутки, тем острее она чувствовала боль от потраченного на него времени.
