Ловчий тронул пятками коня, и тот медленным шагом двинулся к дозорному.
– Вы... это... – пробормотал дозорный. – Я ж только спросил.
Таки наемники, понял Ловчий. Обычный пехотинец из крестьян службу несет тупо, всячески уклоняясь от ссор с любым всадником. Человек на коне – почти наверняка рыцарь. Или тот, кому на рыцаря наплевать.
Наемники, те позволяли себе разное, вплоть до того, что прирезать, продолжая нести службу, одинокого путника, пеший он или конный.
Солнце поднялось над кромкой леса, осветив дорогу через поляну. Посреди дороги темнело пятно. Кровь.
Не исключено, что кто-то уже не смог разминуться с дозорными. С наемниками дружить, что в постели с гадюкой спать, – и заснуть трудно, и можно не проснуться.
С другой стороны – небольшая драка сейчас бы не помешала.
Помахать мечом, погонять по лесу этих вояк. Ничто так не успокаивает с утра пораньше, как отправить на тот свет пяток наемников.
Дозорный шарахнулся за дерево.
Коня жалко, подумал Ловчий. Его болты не пощадят.
– Что, уже и спросить нельзя? – запричитал из-за дерева наемник. – Я ж только спросил. Мне сказали – я и спрашиваю. Я чего? Я – ничего.
Сзади послышался шум.
Ловчий оглянулся.
Из лесу по дороге на поляну выезжал отряд. Черно-белый флаг, белый плащ на рыцаре. Ловчий далее сплюнул разочарованно. Не получилось. Некстати храмовники подвернулись.
– Вы себе езжайте, – дозорный выглянул из-за дерева. – Вон, с рыцарем Храма и езжайте. Тут уже недалеко, как из лесу выедете – направо сразу, на холме, лагерь. Вот туда и езжайте.
– Что тут происходит? – осведомился подъехавший храмовник. – Разбойники?
– Хуже, – ответил Ловчий, – наемники.
– Вы полагаете, – надменным тоном осведомился рыцарь, – нам стоит немного повешать? Так, исключительно для порядка.
Дозорный с хрустом вломился в кусты и исчез. Ловчий сунул меч в ножны. Оглянулся.
– Вот и снова свиделись, – сказал Ловчий.
– Если не ошибаюсь, – прищурился храмовник, – вы командуете отрядом Охотников. И мы с вами не так давно встречались...
Ловчий поискал взглядом сержанта с переломанной рукой, но два десятка всадников в черных плащах были, насколько он смог заметить, без повреждений. И рыцарь успел сменить свой потертый плащ на новенький.
– Как с ведьмой тогда получилось? – осведомился храмовник.
Особо неясных чувств к Ловчему он, естественно, испытывать не мог, но помнил, что тот достаточно посвящен в таинства Ордена. Да и в ближайшем коммандорстве, в котором он оставил на излечение своего покалеченного сержанта, ему подтвердили – Отряд Ловчего и самого Ловчего лучше не трогать.
Рыцарю, слишком долго воевавшему в Святой земле и потому не знавшему многого об этих местах, как могли, намекнули, что Ловчий... Пусть далее он проигнорировал вопрос – лучше с ним не спорить и не ссориться.
– Разрешите ехать с вами рядом? – спросил рыцарь, демонстрируя неслыханную для храмовника вежливость и предупредительность. Кто-то из сержантов даже хмыкнул, но рыцарь эту несдержанность проигнорировал.
– Поехали, – кивнул Ловчий.
Когда последний черный плащ скрылся за деревьями, старший дозора вышел на дорогу, внимательно осмотрел ее.
– Кровь засыпьте, идиоты, – приказал он, – чуть не нарвались. Говорил же – не нужно крысятничать возле лагеря. Когда поход начнется – вот тогда...
– Вы тоже призваны в поход? – спросил рыцарь.
Он ехал рядом с Ловчим и полагал, что уместно будет попытаться разговорить этого странного рыцаря, возящего шпоры и цепь в седельной сумке. Тем более что рассказы в коммандорстве любопытство скорее разожгли чем удовлетворили.
– А тебя-то что туда несет? – Ловчий мельком глянул на рыцаря и отвернулся. – Выбрался из Святой земли – молись и радуйся. Там, если не врут, ваших порезали почти всех?
– Орден бессмертен, и сейчас его сила как никогда...
– Глубоко в заднице, – закончил Ловчий. – Чего передо мной-то выпендриваться? Твои черные вон отстали, не слышат. Да и знают они не меньше нашего. Если не больше.
Храмовник оглянулся назад, на сержантов.
– Не нужно бросать косяки, не нужно. Лучше правду скажи. Хотя... От вашего брата правду услышать, что в аду снега достать. Вас же специально врать учат, после того как наставник отымеет кандидата и заставит на распятие плюнуть...
– Это ложь! – вспылил храмовник. – Это поклеп на Орден, и я...
– Ручонками не маши, милый, – как молено неприятней засмеялся Ловчий, – в приличном обществе с вами никто не сел бы за один стол, если бы об этом знали наверняка. Я понимаю, что так оно нужно, что наши языческие братья южных кровей по этому делу выступают давно и конкретно, и пленным мужикам достается не слабее, чем захваченным бабам. Лучше уж, чтобы первым свой был, ласковые слова говорил, подготовил как надо...
Краем глаза он заметил, как храмовник потянулся к мечу.
Ловец протянул руки, левой рукой сжал меч храмовника возле рукояти, сразу над крестовиной, а правой эту рукоять загнул в сторону.
– Ваших, насколько я знаю, в плен брать не велено. Мусульмане ваших сразу в расход пускают. За вас выкупы не платят, да и сами вы, если дорветесь, не щадите ни баб, ни детей. За что вас любить и уважать?
Храмовник ощупал изуродованный меч и тяжело вздохнул.
– Вот я и говорю – какого черта тебя несет в поход? – Ловчий снова улыбнулся, глядя в глаза рыцарю.
– Я должен наблюдать, – тихо сказал рыцарь. Почти прошептал. Можно даже сказать – прошипел.
– За чем наблюдать?
– Не знаю. Мне приказали прибыть сюда, доставить... – рыцарь осекся.
– Давай-давай, – подбодрил Ловчий. – Начал говорить – говори.
– Я дал слово.
– Минутку, – Ловчий повернулся всем телом назад, к едущим сзади сержантам. – Ну так и есть. Я еще тогда, возле засеки подумал, какого черта храмовник тащит с собой сарацин. Слуги? Может быть, но лошадки у этих слуг слишком уж хорошие. И не разрешат сарацинам сержантский плащ носить, будь он хоть трижды слугой. Ты посольство привез, что ли?
Рыцарь тяжело вздохнул.
– Трех сарацин под видом сержантов ордена Храма. Не скажу, что это невероятно, но очень уж странно, – Ловчий увидел, что сарацины на него внимательно смотрят, и помахал им рукой.
– Я должен доставить их в лагерь и сопровождать в походе. Затем доставить их обратно. Кроме того – доложить обо всем...
Они выехали из лесу. Лагерь действительно располагался на холме – дозорный не соврал.
– Я поеду вперед, – сказал рыцарь и пришпорил коня. Сержанты поскакали за ним. Один осадил коня возле Ловчего. Чуть склонил голову, прижимая руку к груди.
