Тем временем Амелия предприняла третью попытку. На сей раз
ее влагалище вобрало торчавший член до конца, и она застонала от сладострастия,
когда попкой коснулась яиц Гвидо. Он толкнулся, насколько мог вперед, вгоняя
мощный ствол до отказа, и по всему телу Амелии пробежала дрожь сладострастия.
Она откинулась всем телом назад и блаженно замерла в этом положении,
наслаждаясь присутствием огромного члена в своем лоне.
Глаза у Гвидо все еще оставались закрытыми. По мере того как
Амелия продолжала покачиваться на его тычине, у него на лбу выступали бисеринки
пота. Чтобы еще более усилить сладостные ощущения, она дотянулась рукой до
мошонки и осторожно провела по ней своими длинными ногтями. Гвидо застонал, а
находящийся во влагалище член энергично задергался. В ответ Амелия сжала стенки
влагалища.
– О, это так здорово! – проговорил Гвидо,
испытывая страстное желание обхватить ее за талию и притянуть посильнее к себе.
Однако он мог лишь немного перекатываться с боку на бок, не имея возможности
освободить хотя бы одну руку.
Амелия вцепилась в собственные волосы, когда острота
наслаждения стала достигать опасной фазы. Стенки ее влагалища крепко удерживали
пенис Гвидо.
– Я сейчас буду спускать! Я уже спускаю! –
простонал Гвидо, напоследок толкаясь вперед. Уже было невозможно остановить
начавшийся процесс семяизвержения. Тугое влагалище несколько раз сжало
пульсирующий, выстреливающий спермой ствол, и Амелия словно взорвалась в
оргазме.
Она запрыгала на приподнятых кверху бедрах Гвидо, жадно
хватая ртом воздух, чувствуя, что ее тело пронизывает некая электрическая
волна. Гвидо также задыхался, его бедра тряслись от напряжения.
Он выстрелил последним зарядом спермы, бросив в толчке
Амелию себе на грудь. Она обхватила его лицо и стала страстно целовать, а тем
временем волны сладострастия продолжали сотрясать ее тело.
Затем они оба затихли и некоторое время лежали без движения.
Пенис Гвидо все еще оставался внутри влагалища, но уже сделался мягким и
собирался выскользнуть наружу. Дыхание его стало медленным и спокойным. Судя по
всему, Гвидо был близок к тому, чтобы заснуть.
Амелия нежно поцеловала его в шею и не без сожаления
оторвалась от обмякшего тела. Она приняла душ, а когда вернулась, любовно
посмотрела на мужчину, спящего в той же позе на ее постели. Во сне его лицо
казалось еще более юным. На лице светилась простодушная улыбка.
Амелия проверила веревки на его руках и ногах, беспокоясь о
том, чтобы они не были затянуты излишне туго, затем взяла из шкафа одеяло и
устроилась на просторном диване в гостиной.
Она заснула, когда над Центральным парком стало всходить
солнце.
Глава 5
– Я хочу взять на какое-то время отпуск, только и
всего.
Это была не самая лучшая новость, которую Ровена услышала в
тот день.
– Что ты хочешь? – переспросила она.
– Я сказала – хочу отдохнуть.
– Но ты уже ездила в Сент-Бартс.
– Да, в прошлом ноябре! Послушай, Ровена, я совершаю
турне почти целый год. Это становится смешно. Я не вижу свою семью. Не вижу
своих друзей. Не вижу даже своей кошки!
– Твоя кошка находится в самом лучшем пансионе!
– Да, но вряд ли она находит в этом особое утешение!
Послушай, Ровена, ведь ты всегда была по-настоящему доброй ко мне. И я знаю,
что я не добилась бы того, чего добилась сейчас, если бы не твоя вера в меня и
не твоя решимость довести дело до конца. Но сейчас, откровенно говоря, я устала
от этого. У меня нет своей жизни. Я чувствую, что нахожусь под наблюдением
каждый день и каждую минуту, в особенности с того времени, как ты взяла на
работу Франкенштейна.
Ровена и Амелия тут же опасливо оглянулись, чтобы удостовериться
в том, что эта масса мускулов о шести футах роста не слышала, как они всуе
упомянули его имя. Франклин сидел на жестком стуле в углу импровизированного
офиса Ровены, склонив тяжеловесную голову.
– Я думаю, что он также может отдохнуть, – пошла
еще дальше Амелия, стремясь подать свою просьбу едва ли не как альтруистический
акт. – И я могла бы отдохнуть от него.
– Но ты еще не закончила турне, – сурово напомнила
ей Ровена. – У тебя двадцать три концерта, на которые распроданы билеты,
начиная отсюда и до Лос-Анджелеса. И деньги уже сменили хозяев.
– Скажи им, что я заболела, или придумай что-нибудь
еще, – взмолилась Амелия. – Ты можешь сказать, что у меня что-то не в
порядке с горлом.
– Я не стану этого делать, – категорическим тоном
заявила Ровена. – Хотя если ты будешь и дальше меня злить, я могу сама
повредить тебе горло.
Амелия выглянула в окно. Из комнаты Ровены было видно здание
Эмпайр-Стейт-билдинг, и Амелия с завистью подумала о туристах, которые
разглядывают сейчас город с этого небоскреба. О людях, которые приехали, чтобы
провести каникулы в Нью-Йорке. Раньше Амелия наивно полагала, что, сделавшись
рок-звездой, она будет иметь возможность поступать так, как ей захочется. Как
же она ошибалась! Сейчас у нее свободы намного меньше.
Ровена тем временем продолжала наступление:
– Ты не просто человек, ты – целая индустрия. Скольких
людей ты подведешь? Сотни. Тысячи. Сотни тысяч, если считать поклонников!
– О’кей, – оборвала Ровену Амелия, – я уже
слышала об этом много раз. Послушай, а сколько времени у меня до следующего
представления?
– Мы должны быть в Кливленде в следующий вторник. Как
видишь, у тебя целая неделя, – обрадованно ответила Ровена.
– Значит, я могу делать что захочу вплоть до понедельника?
– Ну, – Ровена пожевала губу и стала листать
страницы своего пухлого дневника, – не совсем так, душа моя. У тебя
репетиции с девяти до пяти, со вторника по воскресенье.
– Восемь часов репетиций каждый день? – вскрикнула
Амелия. – Да это просто смешно!
– Грядут большие представления. Они будут показываться
по ТВ. Танцовщикам нужна практика. Этикет компании требует, чтобы ты там тоже
присутствовала.
– Этикет компании? Кто я, по-твоему? Ответственный за
качество выпускаемой компанией продукции?
Ровена нахмурилась, как это сделала бы директриса, которая
привыкла к выходкам питомцев из пятого класса.
– Ну ладно, ладно. Я просто пойду и сделаю массаж
лица. – Амелия пожала плечами, собираясь отправиться в свою комнату.
– Вот и умница, – улыбнулась Ровена, убедившись в
том, что Амелия капитулировала. Она поставила какую-то галочку в своем
календаре и потянулась к телефону.
Амелия остановилась у двери.
– Только, пожалуй, для начала я приму ванну.
Нет более подходящего времени для размышлений, чем ванна, подумала
Амелия, оставив Ровену, торжествующую по случаю своей небольшой победы. В самых
роскошных номерах люкс было по две ванных комнаты – для каждой из двух огромных
спален. Ванные комнаты были идентичны и отличались только цветом. Одна из них
была цвета шампанского, с канделябром и пушистыми полотенцами с золотистыми
краями, вторая – в голубых тонах. На сей раз Амелия выбрала голубую, что более
соответствовало ее настроению.
