– Тебе слишком жарко? – спросила Амелия и включила
позади себя удобно расположенный вентилятор, который элегантно сдувал волосы с
лица, но его струя едва ли вообще доходила до Гвидо.
Гвидо залился еще более густой краской, при этом румянец
распространился даже на его широкую грудь. Он переминался с ноги на ногу, и эти
телодвижения еще рельефнее выявили великолепие его торса. Он походил на
древнего грека, скульптурные изображения которого она встречала на страницах
книг.
Амелия облизнула пересохшие губы.
– Подойди сюда, – промурлыкала она. – Я хочу
пить.
Гвидо подал Амелии бокал, приготовленный для нее, и осторожно
присел на край дивана. Амелия прислонила бокал со льдом к его груди, и он
удивленно выпрямился. Он был великолепно сложен. На груди виднелся легкий
черный пушок. Вероятно, ему было лет двадцать.
– Холодно? – задала риторический вопрос Амелия,
водя бокалом по его груди и оставляя на ней влажный след.
Гвидо закрыл глаза и стал покусывать нижнюю губу.
«Интересно, – подумала она, – он в самом деле испытывает удовольствие
или же лишь притворяется, как притворялся умудренным и опытным в баре? Похоже,
что не притворяется». Она провела рукой по туго натянутым джинсам. Под молнией
она вполне определенно ощутила начальную стадию эрекции.
Перестав водить бокалом по его груди, Амелия сделала глоток.
Водка и тоник, смешанные с некоторым преобладанием первой, смочили ей губы, они
сделались более блестящими, более зовущими. Она провела ладонью по чуть
заросшей щеке Гвидо, дотронулась до уголка его рта. Затем сжала пальцами
подбородок.
– Поцелуй меня, – скомандовала она, поглаживая его
красивую челюсть. – Почему бы тебе не поцеловать меня?
Было такое впечатление, что он впервые в жизни целует
женщину. Он наклонялся невыразимо медленно. Амелия считала, сколько вздохов она
сделала, пока наконец их губы встретились. Раз, два, три… Касание. Легкое
прикосновение. Его алые губы показались легче крыльев пролетающей бабочки.
Гвидо откинулся назад, широко раскрыв глаза, словно
ошеломленный тем, что он только что совершил.
Амелия нахмурилась.
– Ты называешь это поцелуем? – игриво спросила
она.
И тогда Гвидо неожиданно взял ситуацию под собственный
контроль.
На сей раз он сам обнял ее за голову, его пальцы погрузились
в ее волосы, он потянул ее к себе. Его язык мгновенно оказался между ее губ и
стал исследовать внутренность ее рта, не давая ей вздохнуть. Когда он на минуту
отпустил ее, Амелия всей грудью вдохнула воздух, словно человек, которого долго
держали под водой. Она вытерла рот тыльной стороной ладони, почти ожидая, что
подобной силы поцелуй вызовет кровотечение.
– Браво! – пробормотала она, не сразу находя
слова. – Это много лучше.
Воспользовавшись моментом, она быстро поставила бокал на
пол, чтобы не расплескать его содержимое. И сделала она это вовремя, ибо Гвидо
вдруг взял ее за плечи и мягко опрокинул на спинку шезлонга. Затем оказался
поверх нее и снова принялся целовать. Амелия автоматически раздвинула ноги и
обвила ими крепкие бедра Гвидо. Она вздохнула от удовольствия, почувствовав,
как он прижался к ее животу. Похоже, его нервозность как рукой сняло.
Гвидо провел языком по ее губам. Как Амелия и ожидала, его
полные губы оказались мягкими, как у женщины. От него исходил запах табака и
алкоголя. Амелия уловила также слабый аромат одеколона, используемого после
бритья, когда поцеловала его подбородок. «Содержащий себя в полном порядке
мужчина», – мысленно улыбнулась она. Это отличительная черта моделей.
Музыканты, которых она приглашала к себе в постель, этим отнюдь не отличались,
а вот модели… Их работа в том и заключалась, чтобы всегда выглядеть хорошо, и
Гвидо определенно отвечал этому требованию. Амелия счастливо ткнулась лицом в
его недавно вымытые волосы.
Руки Гвидо медленно перемещались по ее телу, скользили по
узкой талии, плотно обтянутой «кошечкой». Левая его рука направилась к грудям,
слегка коснувшись одного полного полушария. Амелия вздохнула от сладостного предвкушения,
а затем от разочарования, поскольку рука снова убежала прочь. Положив руки на
талию, Гвидо стал медленно покачивать тазом во время поцелуя. Выпуклость между
его ног весьма быстро превратилась в полноценную эрекцию, восставший член явно
стремился вырваться из заточения. Амелия протянула руку к ширинке, чтобы
выпустить его наружу, однако была мягко, но решительно остановлена рукой Гвидо.
– Но я хотела… – запротестовала она.
– Еще рано, – сказал Гвидо. – Ты должна
подождать.
На мгновение их взгляды встретились. Гвидо окончательно
избавился от застенчивости, на его губах появилась озорная улыбка. Амелия
позволила себе раствориться во взгляде его карих глаз, издала нервный смешок.
Было так приятно потерять над собой контроль.
Пальцы Гвидо играли с шелковистой кисточкой на молнии
костюма Амелии. Молния шла через все тело. Начиная от высокого воротника до
самого лобка. До самой киски, которая прижималась к находящемуся в заточении
твердому стволу. Амелия легонько провела свободной рукой по его ягодицам вплоть
до того места, где начинались ноги. На нем не было ничего, кроме джинсов,
теперь это стало ясно. Когда Гвидо начал осторожно тянуть за молнию, Амелия
тихонько засмеялась, подумав, что не только он один не стал обременять себя
нижним бельем.
Гвидо расстегнул молнию у горла и опустил голову, чтобы
поцеловать обнажившийся треугольник тела. Амелия убрала длинные волосы, чтобы
они не мешали поцелуям. Его бедра тем временем терлись о ее ноющий лобок, и она
невольно постанывала от этих приятных прикосновений.
Молния поползла еще ниже. Когда Гвидо запечатлел поцелуй на
ее груди, Амелия почувствовала, как ее клитор начал подергиваться, а между ног
она ощутила теплую сырость. Кажется, эта сырость готова была просочиться сквозь
тонкую ткань ее «кошечки». Она снова сделала попытку добраться до ширинки
Гвидо, и, к ее раздражению, он снова оттолкнул ее руку.
Гвидо расстегнул ей молнию до живота. После этого, сидя на
Амелии, стал осторожно снимать ее «кошечку» с плеч, покрывая плечи поцелуями.
Действовал он мучительно медленно, как бы дразнил ее, и вот наконец обнажил ее
груди.
Его губы растянулись в улыбке. Амелия невольно приподняла
спину, чтобы представить ему груди под наилучшим углом.
Гвидо чуть отодвинулся, затем наклонился, и его губы соприкоснулись
с соском. Крохотный розовый бутон уже успел набухнуть. Гвидо обвел его тугим
острым языком, и Амелия издала легкий вздох.
– Да, – прошептала Амелия. – Это
восхитительно…
Гвидо обратился к другому соску. Он уже тоже воспрянул, и
Гвидо слегка сжал его зубами – один раз, второй, третий, пока Амелия не
вскрикнула от жгучего, острого ощущения.
– Так больно? – спросил он, хотя в голосе его не
чувствовалось особой тревоги.
