Амелия чувствовала, как его твердый ствол упирается в нёбо,
как мышцы его сжимаются и затем расслабляются, и первая струя спермы изверглась
ей в глотку. Она продолжала сосать, одновременно заглатывая сперму. Тело его
дергалось и содрогалось. Его руки стали елозить по шелку ее платья, затем хватать
за груди, а потом вдруг расслабились и поникли, как будто под ними оказались не
женские округлости, а деревяшки.
Когда все было кончено, Амелия откинулась назад и вытерла
уголки рта.
Мужчина лежал в прострации на кровати, прикрыв ладонью
глаза. Другой рукой он показал на конверт, лежавший на столике. Он не вымолвил
ни единого слова.
Итак, работа была завершена еще до пяти часов утра. Амелия
взяла деньги, скатала их в трубочку и сунула в карман. Она сразу же направилась
к метро, потому что ей не хотелось больше торчать в этом доме в ожидании такси.
Возле станции она отдала свой заработок юной девушке, которая устроилась в
спальном мешке рядом с собакой.
Девушка удивленно заморгала, принимая пять
двадцатипятифунтовых банкнот из рук Амелии. Она еще не вполне проснулась и,
вероятно, подумала, что видит это во сне.
Амелия с облегчением опустилась на сиденье такси, которое
взяло курс в сторону ее дома. Все, что ей сейчас требовалось, – это
постель. Однако, подъезжая к дому, она вдруг подумала, что у Сью целая когорта
каких-то невероятных клиентов, ибо мужчину из Хэмпстеда она тоже где-то и
когда-то встречала. Обложка одного из альбомов многое прояснит.
Амелия бросилась к своей обширной коллекции старых виниловых
пластинок на 33 оборота. Ее длительные поиски наконец увенчались успехом.
Вот она, эта пластинка. «Послание в полночь» Девонфилда. И
вот он сам, одетый в черное и белое. На двадцать лет моложе, в смокинге,
элегантно причесан, но определенно – это он. Амелия с трудом могла в это
поверить.
– Оказывается, я сосала член самому Тони
Девонфилду, – изумленно пробормотала она.
Она сняла с проигрывателя «Бони М» и поставила «Послание в
полночь». Когда-то, лет пятнадцать назад, это был один из ее любимых альбомов,
хотя уже и в то время он лет пять как вышел из моды. К Амелии этот альбом
перешел от старшей сестры, которая увлеклась панками.
Амелия осторожно поставила иглу на бороздку. Диск
закружился, однако поначалу слышался только треск, затем – ура! Мороз пробежал
по спине Амелии, когда она услышала знакомые струны. Она щелкала пальцами, пока
шло вступление к первой песне. Да, это был один из лучших ее альбомов.
Амелия вскочила на ноги и протанцевала все то время, пока не
закончилась первая сторона пластинки.
Когда Амелия прослушала и вторую сторону, она повторно
поставила и стала слушать две вещи – «Никогда не делай этого» и «Вопросы
любви». Это были совершенно изумительные композиции. Амелия проанализировала
мелодии и разложила на отдельные ноты. Блестящая попса! Вот что она хотела бы
исполнить! Вот каким должен быть ее следующий альбом! В задумчивости она снова
проиграла диск.
Все очень просто.
Она может попросить Девонфилда стать продюсером ее нового
альбома. Ровена будет здорово поражена.
Однако в то же время все не так просто.
Тони Девонфилд был одним из самых популярных артистов своего
поколения, но затем он исчез так же внезапно, как и взлетел на гребень славы. С
конца семидесятых он больше не выпустил ни одного альбома. Говорили, что он
удалился в деревню и вел жизнь отшельника. Как-то он дал интервью, в котором
сказал, что больше никогда не запишет ни единой ноты.
Но это было двадцать лет назад, сказала себе Амелия,
вкладывая диск в пакет. У него было достаточно времени, чтобы изменить мнение
по поводу собственной карьеры. Амелия решила, что она непременно навестит его
до отъезда в Соединенные Штаты. Ведь это такой замечательный повод для него
избавиться от одиночества. Разве может он отказаться?
Но перво-наперво ей необходимо посетить свадьбу Карис. Сейчас,
когда столько времени потрачено на прослушивание старых мелодий, для сна ей
остается всего какой-нибудь час.
Глава 13
К величайшему ее облегчению, Амелии удалось отвертеться от
роли подружки невесты, сославшись на то, что у нее было мало времени, чтобы
сшить подобающее платье. Вообще трудно было сейчас рассчитывать на Амелию в
столь ответственном деле. В церковь она приехала одновременно с матерью
невесты, на взятом напрокат голубом «рено-клио». Луис, старший брат Карис,
выполнявший роль распорядителя у церковных ворот, тут же пришпилил цветок к
бледно-зеленому жакету Амелии.
– Надеюсь, хорошо поживаешь? – спросил Луис, не
шевеля ртом.
– Да, Луис, спасибо, – ответила Амелия. Когда-то
она испытывала нечто вроде благоговения к Луису. Это было в те времена, когда
она была еще неуклюжим подростком, а Луис – эффектным парнем двадцати с чем-то
лет, обладателем красивой машины. Сейчас он несколько изменился. Однако что-то
в нем осталось от прежнего. Эдакий характерный итальянский шарм.
Заняв место на скамье в той стороне, где сидели
представители невесты, Амелия неожиданно обнаружила, что снова думает о Луисе,
правда, лицо его оказалось размытым, оно словно обрело черты кого-то другого.
Может быть, Гвидо? Дрожь пробежала по телу Амелии, когда она вспомнила свою
последнюю ночь в Нью-Йорке. Она вспомнила, как прижималась лицом к холодному
оконному стеклу, а он вгонял свою тычину в нее сзади. И как затем по внутренней
поверхности ее бедер стекала горячая сперма.
Взгляды всех присутствующих устремились к двери церкви,
когда органист заиграл свадебный марш. По проходу шла Карис.
– В каком она платье? Какое оно, ее платье? –
забросала Амелию вопросами древняя тетушка Лусарди, поскольку была неспособна
что-либо разглядеть своими старческими глазами.
– Платье у нее изумительное! – с чувством
проговорила Амелия. И это действительно было так.
Как и следовало ожидать, Карис все сделала на широкую ногу,
и ее платье занимало почти весь проход. У платья был плотно обтягивающий пышные
формы лиф, отделанный стеклярусом. Начиная от узкой талии юбка расширялась и
напоминала лепестки летней розы, перевернутой вниз. Лицо Карис было скрыто
тончайшей вуалью… однако Амелия заметила, как Карис подмигнула, когда проходила
мимо.
– Букет для тебя, – шепнула Карис.
– Спасибо, – тоже шепотом ответила Амелия.
Даже увидев Карис в этом одеянии, Амелия не осознала до
конца, что же такое происходит. Что, выйдя из церкви, Карис будет честной и
порядочной женщиной, по крайней мере теоретически. Престарелая тетушка
промокала себе платочком глаза.
– Она так похожа на свою мать, – дрожащим голосом
произнесла тетушка.
– Да, конечно же, похожа, – согласилась Амелия.
