– Разумеется, я не намерена подвергать себя лишнему риску, – объявила Бугго. – Оружие будет куплено абсолютно легально. И повезу я его через границы тоже абсолютно легально. Со всеми накладными, таможенными декларациями и прочими надлежащими бумагами. Так что готовьтесь: скоро на «Ласточке» будет не продохнуть от военных и патрулей.
Молодые люди переглянулись, но если Бугго хотела их запугать, то ей это явно не удалось: улыбка не покинула их игрушечных лиц.
– Да ну вас! – рассердилась она. – Ничем вас не проймешь! Говорю вам, нам предстоит сплошная легальщина. Ваша задача – поменьше попадаться на глаза официальным представителям.
Она помолчала, качая ногой и разглядывая носок мягкой туфли: по своему кораблю капитан расхаживала запросто, в домашней обуви.
Иза Таган спросил:
– Если это возможно – расскажите нам свой план подробнее…
– Ага! – обрадовалась Бугго. – Все-таки даже вас проняло!
– Вы напрасно думаете, госпожа Анео, что нас трудно пронять – как вы выражаетесь… – возразил Таган. – Мне нужно было решить, достаточна ли наша близость для подобного вопроса.
– Достаточна, Иза, достаточна. Слушай внимательно. Овелэ находится в Пятом секторе. А в Шестом есть планетка под названием Вио. У семьи Анео имеется там несколько заводиков… Несколько лет назад на Вио был завезен инопланетный грызун. Крупная такая скотина, размером почти с лошадь. И очень много жрет. Всю траву в округе слопал… Условия на Вио оказались для него чересчур благоприятными – ни одного естественного врага. Поэтому зверь начал плодиться бесконтрольно. Ущерб от него исчисляется сотнями тысяч экю. Я закупаю охотничьи ружья, поскольку возникла необходимость срочно сократить поголовье. Впрочем, при желании эти дробовики можно зарядить картечью и замечательно расстрелять из них продажный парламент…
Молодые люди переглянулись.
Бугго хихикнула:
– Еще не поняли? Мы совершенно легально провезем оружие для Вио через несколько границ. И везде будем предъявлять документы по сделке. Мой поставщик – очень серьезный человек. Немного одиозная фигура, но с ним считаются.
– У вас нет запроса с Вио, – сказал Таган. – Таможенные службы потребуют бумагу от заказчика, для которого вы закупаете оружие.
– Для докера ты слишком хорошо разбираешься в тонкостях оформления документации, – фыркнула Бугго. – У нашей семьи на Вио есть собственные владения. Я только что рассказывала об этом. Я не обязана оформлять запрос от самой себя к самой себе.
Таган закрыл глаза, и Бугго тотчас раскаялась: теперь ему будет стыдно, и опять начнутся сложности этикета.
Она чуть хлопнула его по ладони:
– Хватит, Иза! Какие счеты между сообщниками… Слушай дальше. Перед последней границей оружия на «Ласточке», естественно, уже не будет. Но граница Шестого сектора – это моя граница, к тому же последняя, и таможенник, зная семью Анео и видя декларацию с кучей штампов таможенных служб всех предыдущих границ, вряд ли полезет проверять – что мы там везем в запломбированном трюме. Тем более, что «Ласточка» не будет совершать по пути никаких посадок. А поскольку на Вио никто не станет задавать мне вопросов по поводу пропавшего оружия, то тысяча стволов попросту растворится в космосе…
– Идеальный план, – сказала Оале Найу.
Бугго скромно улыбнулась.
– Я тоже так думаю.
* * *
Порт «Арзао-Главный» запросил у «Ласточки» координаты и расчетное время посадки за полдня до вхождения корабля в Одиннадцатый сектор. Это показалось Бугго не вполне обычным.
На границах всех секторов, а также в космической сфере влияния большинства планет имелись автотаможни. Все торговые сделки, кроме оружия и некоторых химических препаратов, облагались надлежащими налогами еще в процессе оформления, и в специальном надзоре за грузами надобности не возникало: корабль просто пролетал через сканирующее устройство и совершал посадку в порту.
Тоа Гираха, насколько было известно Бугго, не уклонялся от общего правила и на своих границах не особенно свирепствовал. Специально изданный на планшетках проспект «Арзао – открытый мир» в разделе «Таможенные правила» имел предупреждение, специально набранное красным: «За несанкционированный провоз оружия – смертная казнь. При выявлении ЛЮБЫХ сделок по наркотикам – расстрел на месте. Подробности: «Арзао: Законодательство: Превентивные меры». К санкционированному провозу оружия Гираха, впрочем, относился весьма флегматично, о чем можно было прочесть в разделе: «Арзао: Правила оформления торговых сделок».
Бугго переслала диспетчерам «Арзао-Главного» свои координаты, немного недоумевая – для чего это понадобилось. Обычно она давала данные о себе непосредственно перед посадкой.
Все выяснилось вечером того же дня, когда к ней вломился возбужденный Антиквар:
– Капитан! Вы смотрите новости?
Бугго оторвалась от планшетки «Арзао – открытый мир».
– Что может быть нового в этой дряхлой вселенной? – проговорила она отстраненно.
На самом деле Бугго, конечно, так не думала. Эту мысль любили мусолить на разные лады мужественные герои писателя Абелы Меноэса. Меноэс был культовым автором Одиннадцатого, певцом и символом Арзао. Он жил сто лет назад и написал – в промежутках между войнами, экстремальным спортом, скандальными любовными историями и безвестными странствиями – полтора десятка романов, тощих, как женщины из пустыни или забытая в сушильне копченая рыба. В его книгах совершенно не было «воды» – ни пространных описаний, ни долгих рассуждений. Его герои изъяснялись кратко, действовали энергично, и мир вокруг них был первозданно-ярок, как на детском рисунке. Они скрывали свое непрестанное восхищение жизнью за нелепыми фразами о бренности всего сущего. Они ели бытие огромными ложками и делали вид, будто им это безразлично. Подобный способ существовать делал их уязвимыми и трогательными.
Абела Меноэс не боялся инверсий. В его кратких романах в минуты яростной печали черное солнце восходило на бесчеловечное золотое небо и сжигало головы отчаявшихся персонажей. Меноэс мог сделать море белым, а отраженные в нем облака – голубыми.
Он любил стариков, морских животных, калек, горячее вино с перцем и травой, которую прямо перед подачей девушка вынимала с маленькой грядки, похожей на гробик, и рвала на мелкие кусочки. Стариков и калек Меноэс любил целиком, как они есть, со всеми их шрамами и морщинами, а женщин – фрагментарно: у одной его пленяли твердые коленки, у другой он замечал улыбку мудрой старухи на детском лице, у третьей – сильные, просвечивающие перламутром пальцы… Но ни одна из этих женщин не была настолько хороша, чтобы завладеть его воображением полностью.
Абела Меноэс стрелял в цель, он знал толк в запахах: ружейной смазки, морской соли, женского лона, увядающих цветов, ладоней, истекающих мозолями, пыли из медных карьеров. Он дружил с водителями грузовых машин, владельцами яхт, издателями бумажных книг, потрошильщиками рыбы, валяльщиками шерсти, хозяйками уличных кафе. Обо всех он писал свои книги. Эти люди не читали о себе в его книгах и никогда не узнавали себя, если книжка все-таки случайно попадала к ним в руки. Их жизнь была гораздо более простой, не такой яркой и увлекательной. Меноэс умел сжимать впечатления до такой плотной концентрации, что блекло-лиловое становилось у него густо-фиолетовым.
