В письме говорилось, что ей двадцать шесть лет; мне же
хотелось нанять девушку помоложе. Далее она писала, что вначале работала
профессиональной танцовщицей, а потом перешла в иллюзион. Известно, что многие
иллюзионисты охотно берут в ассистентки танцовщиц, гибких и тренированных; что
до меня, я всегда старался выбирать девушек, уже имеющих опыт иллюзионных
выступлений, а не тех, кто уцепился за случайно подвернувшуюся работу. Так или
иначе, письмо Олив Уэнском пришло в такой момент, когда найти подготовленную
ассистентку было нелегко, и в конце концов я пригласил ее на просмотр.
Отнюдь не всякая девушка может стать ассистенткой
иллюзиониста. Для этого необходимы определенные физические данные. Само собой
разумеется, она должна быть молода; если она не наделена природной красотой,
то, по крайней мере, в гриме ее лицо должно выглядеть привлекательным. Кроме
того, у нее обязательно должно быть стройное, гибкое и сильное тело. Ей
придется подолгу замирать без движения, сидеть на корточках, стоять на коленях
или лежать скрючившись в тесном ящике, а при появлении на сцене выглядеть
совершенно непринужденно и естественно. Но самое главное, от нее требуется
беспрекословное повиновение самым причудливым требованиям и невероятным
приказам своего патрона, который воплощает задуманную иллюзию.
Как было заведено, просмотр состоялся у меня в студии на
Элджин-авеню. Здесь, среди распахнутых шкафчиков, зеркальных кубов и
задрапированных ящиков, неизбежно выплывали на свет некоторые секреты моей
профессии. Никогда не вдаваясь в объяснения того или иного трюка (разве что
этого требовали особенности номера), я все же внушал своим помощникам, что для
всего есть разумное обоснование и каждое мое действие вполне целесообразно. Во
время исполнения некоторых иллюзий, в том числе и входивших в мой репертуар,
использовались ножи, кинжалы или огнестрельное оружие; из зала это выглядело
рискованно. К примеру, «Новая транспортация человека», сопровождаемая
электрическими вспышками и клубами дыма, до смерти пугает зрителей первых шести
рядов! Вместе с тем мои ассистенты должны были чувствовать себя в полной
безопасности. Единственным номером, который держался в строжайшем секрете,
оставалась «Новая транспортация человека»; даже ассистентка, находившаяся
вместе со мною на сцене в начале номера, не была посвящена в тайну этой
иллюзии.
Отсюда можно заключить, что я работаю не в одиночку; то же
можно сказать и обо всех других современных фокусниках. Кроме сценических
ассистентов у меня работал Томас Элборн, мой незаменимый конструктор, а также
двое нанятых им юных подмастерьев, которые помогали изготавливать и содержать в
порядке реквизит. Томас был со мной практически с самого начала. До этого он
работал у Маскелайна в Египетском театре.
(Томас Элборн знал мой самый потаенный секрет; иначе он не
смог бы работать. Но я ему доверял; иначе я не смог бы работать. Я умышленно
выбираю однозначные слова – так легче передать мое однозначное доверие. Томас
всю жизнь состоял при фокусниках и уже давно ничему не удивлялся. Всеми своими
знаниями из области магии я так или иначе обязан ему. Но при этом за долгие
годы нашего сотрудничества, прекратившегося только теперь, с его уходом на
покой, он не выдал ни единого чужого секрета – ни мне, ни другим. Только
умалишенный мог бы усомниться в его преданности. Томас был уроженцем Лондона –
он появился на свет в Тоттенхеме. Состоял в браке, однако детей не нажил. По
летам он годился мне в отцы, но я так и не узнал, какова же между нами разница
в возрасте. Когда со мною начала выступать Олив Уэнском, ему, видимо, стукнуло
семьдесят.)
Решение принять на работу Олив Уэнском созрело практически
сразу. У нее была прелестная, точеная фигурка – не долговязая, не широкая в
кости. Горделивая посадка головы подчеркивала правильный овал лица. Американка
по происхождению, она так и не избавилась от акцента, типичного, по ее словам,
для жителей Восточного побережья, хотя уже не первый год работала в Лондоне.
Стараясь держаться как можно проще, я представил ее Томасу Элборну и Джорджине
Харрис, а затем спросил, может ли она предъявить какие-нибудь рекомендации. При
найме персонала это немаловажный момент; рекомендательное письмо от известного
иллюзиониста почти всегда играло для меня решающую роль. Олив предъявила две
рекомендации: одну дал неизвестный мне фокусник, выступавший на курортах
Суссекса и Гемпшира, зато вторую – сам Жозеф Бюатье де Кольта, один из
виднейших иллюзионистов того времени. Не скрою, это произвело на меня должное
впечатление. Я передал рекомендацию де Кольта Томасу Элборну, чтобы посмотреть
на его реакцию.
– И долго вы работали у мсье де Кольта? – спросил
я.
– Всего пять месяцев, – ответила она. – У
меня был контракт только на период гастролей по Европе.
– Так-так.
После этого вопрос о найме стал чистой формальностью, но мне
все равно полагалось проверить ее навыки. Именно для этой цели на просмотр
явилась Джорджина: было бы недопустимо требовать, чтобы претендентка, даже
такая опытная, как Олив Уэнском, демонстрировала свои таланты в отсутствие
«дуэньи».
– Вы принесли с собою балетное трико? – спросил я.
– Конечно, сэр.
– Тогда будьте любезны…
Через несколько минут Олив Уэнском, переодевшись в
облегающее трико, подошла в сопровождении Томаса к нашему реквизиту, где ей
предстояло показать, на что она способна. Появление цветущей девушки из якобы
пустого шкафчика – это один из стандартных иллюзионных трюков. Ассистентка
должна втиснуться в потайной отсек: чем меньше пространство, тем поразительнее
результат. Для вящего эффекта девушку непременно облачают в пышное, яркое
платье, расшитое блестками, которые сверкают в огнях рампы. Нам всем сразу
стало ясно, что Олив прекрасно знает, что к чему. Сначала Томас подвел ее к
«Паланкину» (от которого мы к тому времени практически отказались, ибо трюк
получил слишком широкую известность), и нам даже не пришлось ей показывать, где
расположен потайной отсек, – она с ходу забралась внутрь.
После этого мы с Томасом решили посмотреть, как она
выполняет «Ярмарку тщеславия» – это иллюзия прохождения сквозь зеркало, трюк
сам по себе несложный, но требующий от ассистентки значительной ловкости и
координации движений. Олив сказала, что ей не доводилось исполнять его на
сцене, но стоило нам продемонстрировать ей механизм, как она, ловко
изогнувшись, прошла насквозь с похвальной быстротой.
Оставалось только проверить соответствие ее физических
данных нашему основному трюку; впрочем, окажись она слишком рослой, мы с
Томасом уже были готовы решиться на подгонку части аппаратуры. Но оказалось,
что беспокоиться не о чем. Томас поместил ее внутрь ящика, который у нас
использовался для номера «Казнь принцессы» (доставляющего массу неприятностей
ассистентке, вынужденной надолго застывать без движения в крайне неудобной
позе). Она входила и выходила без сучка без задоринки, заверив нас, что готова
сидеть скорчившись, сколько потребуется.
Излишне говорить, что Олив Уэнском с честью выдержала и все
остальные испытания, по окончании которых я объявил о своем решении и положил
ей обычное в таких случаях жалованье. За одну неделю мы с ней отрепетировали
все номера программы, которые требовали ее участия. Вскоре Джорджина, выйдя
замуж, взяла расчет, и Олив стала моей постоянной ассистенткой.
