– Боже мой! – испуганно воскликнул Воронов. – Кому-то еще хуже, чем мне! Причем гораздо хуже!
Сочувствие, однако, не лишило его природной осторожности, свойственной обитателям коммунальных квартир.
– Кто вы такие? – осведомился он, разглядывая незнакомцев. – Что вам нужно?
– Мы вот ее родственники, – Рудольф кивком показал на Юлию. – Я, конкретно, – двоюродный брат, из Семипалатинска, а вот он – троюродный дядя, из Кишинева. А от тебя нам нужно, чтобы ты помалкивал и не путался под ногами.
– Но позвольте, это все же моя комната! – возмутился было Воронов. Однако при виде плачевного состояния, в котором находились незваные гости, возмущение его вновь сменилось сочувствием. Их грубость он списал на последствия стресса.
Леонид Платонович полез в аптечку, чтобы предложить окровавленному незнакомцу бинты и йод. Генрих, которому кровь заливала глаза, не разглядел, что он достает, и вообразил, что хозяин комнаты намерен оказать сопротивление. Долго не раздумывая, он ударил Воронова в челюсть. Несчастный преподаватель рухнул на пол с выражением обиды и недоумения на лице.
– Вот так-то оно лучше, – удовлетворенно проговорил Рудольф и повернулся к Юлии: – Ну, показывай – где табакерка? Только не вздумай водить нас за нос, а то разукрасим тебя так, что никакой фотошоп не поможет! Хоронить в закрытом гробу придется!
Это звучало более чем убедительно, особенно учитывая то, что Генрих уже вытащил свой нож.
– Вон там она! – и Юлия показала на сумку Вероники.
Рудольф подскочил к сумке, запустил в нее руку и через несколько секунд с победным криком вытащил оттуда табакерку:
– Вот она!
– А с ней что делать? – Генрих выразительно поглядел на Юлию. – Не можем же мы ее просто так отпустить!
– Не можем... – согласился Рудольф.
– Эй, мужики, вы что задумали? – проговорила Юлия, испуганно попятившись. – Я вам табакерку отдала, давайте разойдемся по-хорошему... вы же меня обещали отпустить, если я вам ее отдам...
– Мало ли что мы обещали! – Генрих двинулся к ней с угрожающим видом.
Но в это время дверь комнаты распахнулась от мощного толчка. На пороге стояли три былинных богатыря – в центре невысокий, но плечистый и коренастый Григорий Ломакин с подбитым глазом и рассеченной губой, а по сторонам от него – братья-близнецы, Геша и Кеша.
– Вот эти, что ли? – осведомился Геша (или Кеша), хмуро разглядывая Рудольфа и Генриха.
– Они самые! – ответил Ломакин, плотоядно облизываясь.
– Хлипкие какие-то! – с сомнением протянул Кеша (или Геша).
– Это они только с виду такие, – возразил Григорий. – Как до дела доходит – дерутся здорово. Вон какой фонарь мне засветили!
– Ну, это мы сейчас посмотрим, как они дерутся! – проговорил один из близнецов и пошел в атаку.
– Эй, мужики, вам чего надо? – Рудольф отступил, оглядываясь. – Вы что, на неприятности нарываетесь?
– Это мы сейчас поглядим, у кого здесь будут неприятности! – процедил Ломакин, и драка закипела с новой силой.
Увидев, что Рудольфу и Генриху сейчас не до нее, Юлия решила воспользоваться удобным моментом и сбежать.
Входную дверь комнаты загораживали дерущиеся, однако она вспомнила, что Вероника говорила о потайной двери, соединяющей комнаты Воронова и Чумовой. Правда, встреча с Дарьей Викентьевной не входила в ее планы, но другого выхода не было.
Потайная дверь была скрыта за книжным шкафом. Однако в комнате Воронова книжных шкафов было несколько, что усложняло проблему. Юлия подбежала к одному шкафу, к другому, но только возле третьего увидела на полу царапины, говорившие о том, что его недавно двигали.
Покосившись на дерущихся (тем было явно не до нее), Юлия отодвинула шкаф от стены. Это оказалось неожиданно легко.
За шкафом она обнаружила скрытую под обоями дверь, пролезла в нее и оказалась в соседней комнате.
Эта была, несомненно, комната Дарьи Викентьевны – она была под завязку завалена узлами и коробками, такими же, как в коридоре. Госпожа Чумовая отсутствовала, должно быть, она отправилась в кухню или в другие места общего пользования. На диване с потертой обивкой сидел ее великовозрастный отпрыск и ел столовой ложкой прямо из сковороды жареную картошку с грибами.
Услышав шум, он повернулся, увидел перед собой Юлию и засиял, как начищенный самовар.
– О, баба! – воскликнул он радостно. – Сама пришла! Ну, давай, что ли, знакомиться!
Он отставил сковороду, поднялся во весь рост и двинулся навстречу Юлии, вытирая жирный рот тыльной стороной руки.
– Перетопчешься! – отмахнулась Юлия и попыталась его обойти.
Однако балбес с неожиданной ловкостью отрезал ей путь к отступлению и попытался обхватить за талию волосатыми лапами, приговаривая:
– Ну нет, ты от меня так просто не уйдешь! Коли уж пришла, так мы непременно познакомимся!
Знакомство с этим кретином отнюдь не входило в планы Юлии, а сам он вызывал у нее острое отвращение. Быстро оглянувшись, она схватила сковороду с недоеденной картошкой и с размаху нахлобучила ее на голову младшего Чумового. Тот охнул, покачнулся и на какое-то время потерял ориентацию в пространстве.
Воспользовавшись этим, Юлия проскользнула к двери и выбежала в коридор.
Тут она, как назло, столкнулась с Дарьей Викентьевной. Чумовая шла из кухни, неся огромную кастрюлю с горячим борщом.
– Ты чего это в моей комнате делала? – завопила соседка голосом, напоминавшим громкостью и мелодичностью пароходную сирену. – Ты что, моего сыночка совращала?! Да я же тебя...
– Никому твой сыночек не нужен. – Юлия попыталась сделать обходный финт, но Чумовая была начеку.
– Неси ему суп, а то он картошку раньше времени сожрал! – проговорила Юлия, пытаясь сыграть на материнских чувствах.
– А вот я сперва с тобой разберусь, а потом и понесу! – грозно ответила Дарья Викентьевна.
Положение было сложным, но Юлию спасло неожиданное вмешательство высшей силы.
Роль высшей силы иногда играют самые неожиданные существа и даже неодушевленные предметы. На сей раз эту роль сыграл кот: он опять спрыгнул со шкафа, перепуганный суетой в квартире.
Спрыгнув на пол, он припустил в сторону кухни, но на пути его оказалась Дарья Викентьевна. От неожиданности она выронила кастрюлю, и горячий борщ выплеснулся на кота. Кот завопил диким голосом и помчался на кухню, весь в капусте и свекле.
Чумовая в растерянности озирала остатки борща, разлитые на полу, а Юлия ловко обошла ее и пробилась-таки к выходу.
Переведя дух и наскоро пригладив волосы, она припустила вниз по лестнице. Нужно было как можно быстрее уносить ноги из этой сумасшедшей квартирки. Выскочив на улицу, она злобно пнула ногой колесо большой черной машины и побежала вдоль дома.
