Антон перехватил мой восхищенный взгляд. Видимо, машина была его большой любовью, потому что лицо у него сразу потеплело, а когда мы уселись внутрь и я буквально утонула в кожаном великолепии, он громко засопел и ткнул пальцем в небольшой экранчик на разделявшем нас подлокотнике:
— Вот, тут у меня видео... если, мало ли, в дороге материал какой-то нужно отсмотреть...
В этом было такое милое и наивное мальчишеское хвастовство, что я невольно улыбнулась. Вот ведь, я ему совсем не должна быть интересна в своем теперешнем образе, но не может не распустить хвост...
— Куда едем, Антон Иванович? — спросил, обернувшись к нам, водитель, тяжеловесный мрачный дядька лет пятидесяти.
— В «Оружие», Володя! — распорядился Антон и откинулся на бежевую кожу сиденья.
Машина мчалась как по облаку. Мне в жизни не приходилось путешествовать с таким комфортом. Казалось, все рытвины и ухабы, которыми изобилуют улицы нашего города, куда-то подевались, как будто перед нами ехала специальная бригада дорожных рабочих, которая их спешно заделывала.
День у меня был такой долгий и трудный, я так устала, что начала засыпать, убаюканная мягким покачиванием роскошного авто. Но не успела я закрыть глаза, как мы остановились. Наша машина стояла перед железными воротами, и к ней шагал прапорщик с висящим на груди автоматом.
— Пропуск! — проговорил он не терпящим возражений голосом.
Антон опустил стекло со своей стороны, выглянул в окно и заискивающим тоном проговорил:
— К Лосеву Александру Трофимовичу. Вас не предупредили?
Я обратила внимание на то, как изменился Антон. Из него выветрилась вся начальственная вальяжность, он стал робким и неуверенным.
Прапорщик с сомнением оглядел всех нас и хотел что-то сказать, но в это время у него за спиной, возле самых ворот, под выкрашенным зеленой масляной краской защитным козырьком зазвонил телефон. В два больших шага дойдя до места, прапорщик снял трубку и гаркнул:
— Четвертый пост!
После этого довольно долго слушал и наконец, вытянувшись по стойке смирно, четко проговорил:
— Так точно! Слушаюсь!
Тем временем я огляделась. Собственно, глядеть особенно было не на что — высокая бетонная стена, железные ворота, возле них прикреплена солидная бронзовая табличка с лаконичной надписью: «Концерн «Оружие».
Повесив трубку, он вернулся к нашей машине. Увидев перемены в лице прапорщика, Антон тоже приободрился. Однако прапорщик не спешил нас пропускать. Он наклонился к окну, протянул руку и прежним требовательным тоном проговорил:
— Документы!
Антон подал ему какую-то книжечку, водитель Володя передал свои права. Очередь дошла до меня. Я пожала плечами и как могла растерянно проговорила:
— Дяденька, а у меня с собой нет документов!
Прапорщик только открыл рот, чтобы высказать, что он обо мне думает, но Антон возбужденно засопел, потянулся к нему и что-то горячо зашептал. Сверхсрочник с интересом взглянул на меня, отступил от машины и равнодушно проговорил:
— Проезжайте!
— А что вы ему такое сказали? — поинтересовалась я, когда наша машина въехала в большой зеленый двор.
— Неважно, — проговорил Антон, снова засопев, как рассерженный ежик. — Меньше знаешь, крепче спишь!
Володя остался в машине, а мы с Антоном вошли в проходную. Здесь нас встретил еще один недоверчивый прапорщик, и повторилась прежняя история с телефонным звонком и переговорами вполголоса. Наконец мы поднялись по широкой лестнице, свернули в бесконечный коридор, освещенный двумя рядами унылых мерцающих ламп, и остановились перед огромной, обитой вишневой кожей дверью. Антон повернулся ко мне, снова громко засопел и сказал то ли с угрозой, то ли с надеждой в голосе:
— Ну, Анна, смотри... не подведи!
Мы открыли дверь и оказались в приемной, где царила секретарша — надменная женщина средних лет с высокой старомодной прической и узкими поджатыми губами.
— Вы записаны? — проговорила она холодно.
— Обязательно! — подобострастно отозвался Антон Иванович, прогнувшись в пояснице. — Ломаев!
Секретарша кивнула, сняла трубку какого-то особенного телефона и что-то в нее сказала. При этом нам не было слышно ни слова, как будто на это время тетка включила специальный звукопоглощающий экран. Затем она подняла на Антона глаза, нехотя разлепила свои плотно сжатые губы и милостиво разрешила:
— Проходите!
Кабинет, в который мы вошли, был огромен, как футбольное поле, и пока мы перешли его, утопая в густом зеленом ковре, солнце за окном успело пробежать по небу заметную часть своего дневного пути. В дальнем конце этого кабинета, за большим полированным столом восседал толстый дядька с багровым насупленным лицом. Честно говоря, я думала, что сейчас уже нет ни таких кабинетов, ни таких ковров, ни таких дядек. Я ошибалась.
— Ну, Ломаев, — начал красномордый дядька без всякого предисловия, — смотри у меня! Если пургу гонишь, мало тебе не покажется!
Меня он, кажется, вообще не заметил.
Антон, уменьшившийся в размерах раза в четыре, робко проговорил:
— Здравствуйте, Александр Трофимович! Вот та женщина, о которой я вам говорил!
Дядька скользнул по мне взглядом, вслепую сорвал трубку с одного из многочисленных телефонов и хрипло крикнул в него:
— Зайди!
Я думала, принимая во внимание размеры здешних кабинетов и длину коридоров, что ждать вызванного человека придется час-другой, но не успел хозяин кабинета опустить трубку на аппарат, как за нашими спинами прошелестели почти неслышные шаги и рядом с нами возник бесцветный сутулый мужчина лет сорока с маленьким черным портфельчиком в руке. Он переглянулся с Антоном и преданно уставился на Александра Трофимовича. Тот как-то специально моргнул, и вошедший присел на краешек жесткого стула. По его примеру Антон тоже пристроился на стуле и глазами разрешил сесть мне.
— Ну, — проговорил хозяин кабинета, повернувшись к Антону.
Тот, в свою очередь, уставился на меня и скомандовал:
— Давай, Анна!
Я положила руки на колени и повторила свою историю, стараясь ни на йоту не отступать от той версии, которую излагала часом раньше в кабинете Антона.
Когда я закончила, хозяин кабинета переглянулся со своим бесцветным подчиненным.
— Кустов, — проговорил тот тоном не то чтобы вопросительным, а скорее сомневающимся.
— Кустов! — рявкнул красномордый без всякого сомнения. — Он, собака, в чужой малинник влез!
Бесцветный человек повернулся ко мне и с интересом спросил:
— Как, вы говорите, выглядели те... предметы в ящиках?
— Такие продолговатые зеленые штуки... — протянула я. — Похожие на ружья, только спереди на стволе несколько насадок... а потом из этого ружья ударила молния...
