Тут же в голове возник чужой скрипучий голос: «Ты его совсем не знаешь!»
«Ну и что, – ответила ему Оксана, – мужа я слишком хорошо знала, и все равно ничего у нас не вышло».
– Вы готовы? – у столика стоял официант и глядел вопросительно.
– Давно готовы! – весело сказал Олег. – Что это такое – вроде приличный ресторан, а никого не дозовешься!
* * *
– Что ты вертишься у меня под ногами! – Служанка, старая Клара, помешала суп, отставила его с огня и вытерла пот тыльной стороной руки. – Пошла бы на улицу, поиграла с другими детьми!
Маленькая Рената испуганно покосилась на служанку, но та вытерла руки о передник, подтолкнула девочку к задней двери и повторила:
– Иди, иди, погуляй до обеда! У меня еще много дел, некогда с тобой заниматься!
Рената вышла в переулок, прижимая к себе тряпичную куклу, огляделась по сторонам. Возле церкви плотник Михель со своими подмастерьями разбирал помост. С той стороны страшно пахло горелой плотью. Рената тихонько всхлипнула, но не стала плакать. Она закусила губу, еще теснее прижала к себе куклу и прошептала ей на ухо:
– Мы не будем плакать, Мицци! Мамочка не любила, когда мы с тобой плачем! Мы пойдем играть с другими детьми!
Она повернула в проулок, который вел к дому молочника Мюллера. Там, в этом проулке, сидели на бревнах две дочери молочника, сын аптекаря Томас и еще трое ребятишек. Они что-то сооружали из щепок и палочек, весело смеялись.
Рената подошла поближе, вытянула шею, чтобы посмотреть, во что играют дети.
Ева, старшая дочь молочника, заметила ее и показала пальцем:
– Вот она! Ведьмино отродье!
– Ведьмино отродье, ведьмино отродье! – подхватили остальные.
– Это неправда! – выкрикнула Рената, отступив к поленнице. – Бог вас накажет за такие слова!
– Как же неправда, когда твоя мать ведьма? – язвительно проговорил Томас и подбежал к Ренате. – Ее сожгли за колдовство, я сам видел! Отец не пускал меня к церкви, но я пробрался к дому господина нотариуса и видел все через забор!
– Это неправда! – повторила Рената и взглянула на свою куклу, призывая ее в свидетели. – Моя мамочка сейчас на небесах, она видит меня оттуда и не даст в обиду!
– На небесах! – Томас громко захохотал. – В аду твоя мать! Черти колют ее вилами!
– Ты врешь, врешь! – Рената хотела заплакать, но вовремя удержалась, вспомнив свой уговор с куклой, и еще немного отступила.
– Говоришь, мать не даст тебя в обиду? – Томас подскочил еще ближе, ткнул Ренату грязным кулачком, высунул язык. – Ну-ка, пускай она за тебя вступится!..
Остальные дети подошли к ним и с интересом следили за происходящим.
– Мамочка, помоги мне... – едва слышно пролепетала Рената, оглядываясь по сторонам. Со всех сторон ее окружали злые, веселые детские глаза.
– Ну и где же твоя мамочка? – не унимался Томас. – Что-то она не спешит к тебе на помощь!
Вдруг он подскочил совсем близко и выхватил у Ренаты ее куклу.
– Отдай! – всхлипнула девочка. – Отдай мне мою Мицци!
– А ты позови как следует свою мать! – выкрикнул Томас, кривляясь и размахивая куклой. – Ведьмино отродье, ведьмино отродье!
– Ведьмино отродье! – подхватили остальные дети, кружась вокруг Ренаты хороводом.
– Отдайте мне Мицци... – умоляла Рената.
На глазах ее выступили слезы, что привело Томаса в настоящий восторг.
– Она ревет! – визжал он радостно. – Ведьмино отродье ревет! А я знаю, что мы сделаем с ее куклой...
– Что? Что? – кричали остальные дети, с радостным ожиданием окружив Томаса.
– Нам как раз не хватало ведьмы, чтобы поиграть в казнь! Так вот она, ведьма! Настоящая ведьма!
– Настоящая ведьма! – подхватили все и бросились к бревнам, туда, где они что-то строили, когда пришла Рената.
Про саму Ренату они забыли, увлеченные новой идеей, но девочка плелась следом, надеясь вернуть любимую куклу.
Только теперь она разглядела, во что играли дети, что они строили.
На вытоптанной земле возле бревен из щепок и палочек были сооружены эшафот и помост для казни. Вокруг воткнутой в помост палочки, как вокруг позорного столба, была собрана кучка соломы и щепок для маленького костра.
Томас поставил куклу Ренаты к игрушечному столбу, привязал ее обрывками веревочек, достал из кармана широких штанов кремень и кресало.
– Во имя отца и сына... – проговорил он гнусавым голосом, подражая инквизитору, – мы казним эту куклу, виновную в колдовстве и сговоре с Дьяволом, дабы спасти ее душу и вернуть в лоно Церкви. Да будет с нами милость Божья...
– Не надо! – взмолилась Рената и бросилась к игрушечному помосту, чтобы спасти свою куклу, вырвать ее из рук маленького палача. Но Ева, дочь молочника, подставила ей ножку. Рената шлепнулась в грязь, вокруг нее раздался дружный хохот.
Размазывая по лицу грязь и слезы, Рената поднялась на ноги.
Томас тем временем уже высек искру, солома занялась, и игрушечный костер ярко вспыхнул.
Рената не сводила глаз со своей куклы.
Мицци мгновенно охватило пламенем. Девочке показалось, что на кукольном лице проступило страдание, мольба о помощи. Рената попыталась дотянуться до куклы, но дети отталкивали ее, радостно крича:
– Смотри, как она горит! Так же горела и твоя мать! Ведьмино отродье, ведьмино отродье!
Надежды не было.
Рената повернулась спиной к детям, к игрушечному костру и бросилась бежать – не разбирая дороги, лишь бы подальше от этого страшного места...
Она бежала долго, несколько раз падала, но снова поднималась и бежала, бежала...
Остановилась она возле городских ворот, потому что ей показалось, что ее кто-то окликнул.
– Рената! – снова услышала девочка хриплый, неприятный голос.
Оглядевшись, она увидела возле самых ворот покосившуюся, вросшую в землю нищую лачугу с единственным окном.
На пороге этой лачуги стояла сгорбленная старуха с седыми космами, свисающими на глаза, с приоткрытым ртом, посреди которого торчал единственный зуб.
– Подойди ко мне, Рената! – прошамкала старуха и поманила девочку кривым желтым пальцем.
Рената испугалась еще больше, она хотела убежать – но ноги сами несли ее навстречу страшной старухе.
