Вдруг рядом с первой мелькнула вторая тень, поменьше, что-то громко хрустнуло, и сжимавшая плечо Полины рука обмякла. Страшный человек покачнулся, рухнул на землю, выронив фонарь. Фонарь откатился, луч света упал на заросшее густой щетиной, перекошенное от изумления лицо, широко открытый круглый глаз. На земле рядом с неподвижной головой быстро расплывалось темное пятно.
– Полька, ты что стоишь? – окликнул ее из темноты знакомый голос. – Бежим!
– Ты, что ли, Кеша? – прошептала Полина, не в силах оторваться от изумленного мертвого лица. – Ты его… убил?
– А ты бы хотела, чтобы он тебя трахнул? – зло прошипел из темноты Кеша. – Ну, бежим или ты здесь остаешься?
– Чем… чем ты его? – шептала она.
– Кирпичом. Да какая разница – чем! Ты бежишь или нет?
Он потянул ее за руку, и она наконец пришла в себя, сбросила оцепенение и побежала следом за ним в темноту. Сзади доносились свистки, голоса, собачий лай.
Впереди по путям медленно двигался еще один товарный состав. Они поравнялись с ним, побежали вдоль вагонов. Одна из дверей была полуоткрыта, Кеша ловко подпрыгнул, уцепился, втянулся внутрь, подал ей руку.
Они оказались в душной темноте, пахнущей пылью и плесенью. Кеша задвинул дверь, посветил фонариком. На полу валялась груда пустых мешков.
– Ну вот, считай, сбежали? – проговорил он удовлетворенно. – И поедем с комфортом, прямо как в первом классе.
– Ты его убил… – проговорила Полина, уставившись на парня.
– Да прекрати! – выпалил тот. – Что ты заладила – убил, убил? Не было ничего понятно? Кто видел это? Мы с тобой? Так мы забудем! Считай, уже забыли. Я уже точно забыл. И ты забудешь, если не хочешь загреметь на зону!
Несмотря на уверенные слова, голос его дрожал, и Полина поняла, что Кеша сам напуган. Странным образом, это ее немного успокоило. Но самое главное, взяла свое невыносимая усталость бесконечного дня. Она уселась на груду мешков, потом прилегла. Состав постепенно набирал скорость, и его ритмичная раскачка успокаивала, убаюкивала Полину, так что она и сама не заметила, как заснула.
Потом Кеша лег рядом с ней, полчаса ворочался, но тоже заснул, и во сне они прижались друг к другу, чтобы согреться.
Проснулась Полина оттого, что состав стоял. В вагоне было темно, но сквозь неплотно прикрытую дверь проникал солнечный свет. Девушка приподнялась, огляделась.
Кеши рядом с ней не было. Его вообще не было в вагоне.
Она хотела встать, отправиться на поиски, но вдруг дверь вагона откатилась, и в светлом проеме появилась сутулая, приземистая фигура в милицейской форме.
Полина попыталась спрятаться, зарыться в мешки, но милиционер ее уже заметил.
– Ух ты, какая тут мышка прячется! – проговорил он насмешливым тоном. – Откуда ж ты такая приехала?
– Я… ниоткуда… я случайно… – забормотала Полина, оглядываясь по сторонам и прикидывая, как бы смыться.
– Случайно, говоришь? – протянул мент. – А ты случайно не из Слуцка? Там вчера заваруха была на станции, пацаны зачем-то вагон с противогазами вскрыли… Само собой, всех переловили, кроме двоих – парня с девчонкой. Они сбежали, да при том сторожа грохнули… Так вот случайно не ты ли?
– Не я! – испуганно выпалила Полина и стремглав бросилась к двери. Но мент, немолодой и с виду неуклюжий, неожиданно ловко метнулся наперерез, ударом кулака сбил с ног, навис над ней и проговорил:
– А я думаю, что ты. Парень твой сбежал, а ты попалась, так что теперь тебе за все придется отвечать.
– Дяденька, отпустите меня! – взмолилась Полина, уставившись на мента круглыми, полными отчаяния глазами. – Я не виновата… я ничего не сделала… я даже кубок не разбивала, его близнецы уронили…
– Какой еще кубок? Какие близнецы? – недоуменно переспросил мент. – Да мне, в общем, без разницы… Короче, пойдешь со мной!
Он рывком поднял ее с пола, выволок из вагона.
Здесь путей было не в пример больше, чем в Слуцке, – бесконечная паутина рельсов сходилась и расходилась, теряясь за горизонтом. Кое-где на них стояли составы, дальше виднелись приземистые складские корпуса, еще дальше – голубоватое здание вокзала.
– Дяденька, а где мы? – жалобно спросила Полина.
– Ртищево, – отозвался мент.
– Дяденька, отпусти меня…
Тот даже не удостоил ее ответом.
Они пересекли бесчисленные пути, вышли на пристанционный пустырь. Здесь стоял потрепанный милицейский газик. Мент втолкнул Полину внутрь, сам сел за руль, и машина тронулась.
Мимо проплывали пыльные безлюдные улицы, невысокие провинциальные домики с кружевными старомодными занавесками и геранью на окнах, выпирающие из-за заборов яблоневые сады. Полина поняла, что Ртищево, куда ее случайно занесло, – маленький городок при крупной железнодорожной станции.
Газик проехал через весь город и остановился перед двухэтажным кирпичным зданием. Мент заглушил мотор, вывел Полину из машины, втолкнул в дверь.
Они пересекли холодные сени, заваленные каким-то барахлом – старые пальто, ватники, прислоненный к стене велосипед без одного колеса, подвешенное над ним ржавое корыто. Оттуда попали в комнату.
Полина почувствовала омерзение – такой здесь царил закоренелый, устоявшийся бардак. На полу, возле незастеленной кровати, валялся рваный шерстяной носок, рядом с ним – комья пыли. На стуле свалено грязное белье, на столе, застеленном газетами, стояла сковорода с недоеденной картошкой, ковшик со слипшимися пельменями, тут же лежал кусок селедки.
Несмотря на отвращение, Полина при виде еды почувствовала приступ голода и невольно сглотнула горькую слюну.
Мент перехватил ее взгляд и довольно ухмыльнулся:
– Жрать хочешь?
– Ничего я не хочу… – упрямо пробормотала Полина.
– Хочешь, хочешь! – возразил мент. – Вот и отлично! Ты у дяди Юры с ладони жрать будешь, как собака. Ты, девонька, должна запомнить раз и навсегда: дядя Юра – твой хозяин, и что он скажет, то ты и должна делать! Скажет дядя Юра прыгать – будешь прыгать, скажет лягушку дохлую съесть – сожрешь как миленькая!
Полина угрюмо молчала. Тогда мент смерил ее мрачным взглядом и проговорил:
– Упорная, да? Ничего, мы и не таких видали! Пару дней не поешь – шелковая будешь. А если очень станешь выпендриваться – оформлю задержание, и пойдешь ты за убийство того сторожа…
Он подошел к стене, завешенной вытертым ковром, на котором был грубо намалеван олень на горной вершине, отогнул ковер. За ним оказалась потайная дверка. Мент открыл дверку, втолкнул в нее Полину и, пригнувшись, шагнул следом. Там оказалась узкая, как кишка, комнатка с голыми стенами, значительную часть которой занимала железная койка, накрытая грубым серым одеялом, под потолком висела лампочка без абажура.
