Старыгин оглянулся, скорее почувствовав, чем заметив движение в дальнем конце холла. Там мелькнула мужская фигура и тотчас скрылась за дверью.
– Вот же он! – выпалил Старыгин и бросился вслед за незнакомцем.
– Минутку, пан! – поспешно окликнул его портье, но Старыгин и не подумал остановиться. Вслед за неизвестным он выскочил на вечернюю улицу.
Темная фигура быстро удалялась.
– Постойте! – крикнул вслед ей Старыгин. – Остановитесь! Мне нужно спросить…
Собственно, он и сам не знал, что хочет узнать у этого человека, но сильно подозревал, что его появление может помочь ему как-то разобраться в путанице событий. В пылу погони он забыл о приличиях, о том, что фактически преследует совершенно постороннего человека. Кто докажет, что именно он оставил Старыгину записку? Тем более все его поведение говорит об обратном.
Незнакомец свернул за угол.
Старыгин прибавил шагу, надеясь догнать его.
Узкие улочки Малой Страны, старинные дома производили в этот час жуткое, фантастическое впечатление. Откуда-то сверху, с Градчан, сползал туман, тускло подсвеченный редкими, словно неуверенными фонарями. Казалось, что этот туман наводнен призраками тех бесчисленных поколений, которые населяли город на протяжении его тысячелетней истории.
На улицах не было ни души, все бесчисленные толпы туристов, снующие здесь днем со своими фотоаппаратами и видеокамерами, разбрелись по уютным пражским кабачкам и ресторанчикам, и теперь городом владела мертвая тишина и его подлинные хозяева – призраки прежних жителей.
Из-за неплотно прикрытых ставен вырвался тонкий призрачный луч света. Этот луч осветил высохшее дерево на углу двух улиц, и показалось, что это дерево сейчас оживет, шагнет навстречу незваному гостю, протянет к нему сухую деревянную руку…
Здесь, на улицах этого древнего города, по которым в Средние века расхаживал глиняный человек Голем, оживленный заклинаниями ученого каббалиста, все казалось возможным.
Старыгин хотел уже вернуться в отель, но шаги незнакомца зазвучали громче, казалось, еще немного, и они столкнутся…
Свернув в переулок, Дмитрий Алексеевич погрузился в глухую темноту, в непроницаемый туман, словно в тяжелую болотную воду. Шаги незнакомца звучали совсем рядом. Старыгин напряг зрение, и из тумана выступил мрачный дом.
Тут же на фоне этого дома мелькнула сгорбленная фигура – скорее всего, того самого лысого незнакомца, и скрылась, негромко скрипнув дверью.
Старыгин бросился вслед, пересек улицу и оказался перед той же самой дверью.
Дверь была не заперта.
Старыгин действовал не раздумывая, повинуясь посторонней воле, словно его кто-то вел за руку, кто-то куда более сильный и решительный, чем он сам.
Он толкнул дверь и осторожно вошел внутрь.
Хорошо, что он задержался на пороге, ощупав ногой пол за дверью – почти сразу же начинались ступени, ведущие вниз, в подвал.
Почувствовав наползающий снизу сырой холод, Старыгин невольно попятился.
Нет, он просто сошел с ума, сам устремившись в расставленную ловушку! Еще немного – и он сломал бы шею, рухнув в этот мрачный подвал! И если бы даже каким-то чудом он уцелел, страшно даже представить, что может ожидать его там, в глубине!
Он нащупал рукой дверную ручку у себя за спиной, дернул ее…
Дверь была заперта.
Несмотря на окружающий холод, несмотря на сквозящую снизу ледяную сырость, на лбу Старыгина выступила испарина.
Он сам, по собственной глупости вошел в эту ловушку, и она захлопнулась за ним. Колдовской город играл с ним по своим правилам, иначе каким бы образом он, вполне здравомыслящий мужчина, мог поддаться искушению и бежать куда-то за совершенно незнакомым человеком, войти в чужой, а возможно, и необитаемый дом…
Все его чувства удивительно обострились. Неожиданно по коже прошелестел легкий ветерок. Видимо, кто-то приближался в темноте, невидимый и неслышимый. Старыгин в страхе отстранился, прижавшись спиной к двери.
Из темноты донесся едва слышный шепот:
– Капитан… капитан здесь. Ты должен встретиться с ним на могиле создателя глиняного слуги.
– Кто здесь? – проговорил Старыгин и вытянул руку вперед, пытаясь схватить своего невидимого собеседника, но схватил только сырой холодный воздух.
Тогда он еще раз, без надежды на успех, попробовал открыть дверь… и это ему удалось: видимо, первый раз он просто повернул ручку не в ту сторону.
Он толкнул дверь и выбрался на улицу.
Ночной воздух показался ему свежим и чистым после сырой тьмы, струившейся из подвала. Он перешел на другую сторону узкой улочки и вгляделся в дом, стараясь запомнить номер. Но его не было, зато Старыгин заметил силуэт башни, который был виден смутно на фоне ночного неба. Он припустил в обратный путь, опасаясь, что не найдет отеля в ночном лабиринте средневековых улиц, но через несколько минут увидел впереди светящуюся вывеску.
Перейдя на шаг, Дмитрий Алексеевич постарался успокоиться и привести в порядок разбегающиеся мысли.
Что ему сказал таинственный голос в темноте?
Что-то про капитана и еще про могилу… про могилу создателя глиняного слуги.
«Капитан здесь»… Какого капитана имел в виду незнакомец?
На ум Старыгину пришел только один капитан – Франс Баннинг Кок, командир роты амстердамских стрелков, вошедший в историю благодаря полотну Рембрандта.
Но тот капитан умер триста пятьдесят лет тому назад…
Однако вполне возможно, что речь идет о его двойнике, о том человеке с фотографии, удивительно похожем на Баннинга Кока. В этом городе Старыгин готов был поверить во что угодно…
Гертджи Диркс шла вдоль рядов, где степенные огородники и румяные крестьянки разложили свой товар – травы, зелень, овощи. Смазливую вдовушку окликали, предлагали ей пучки салата, крупные корни сельдерея, сочные кочаны капусты. Она шла мимо, не решаясь заговорить. Наконец остановилась возле одной старухи, перегнулась через прилавок и спросила, понизив голос:
– Не скажете ли, где найти мефрау Кэтлин?
– Кого? – громко переспросила глуховатая огородница. – Какую еще мефрау?
– Мефрау Кэтлин! – повторила Гертджи, мучительно покраснев.
Ей показалось, что весь зеленной рынок уставился на нее, вся эта деревенщина только и слушает ее слова.
– Она, наверное, ищет старую Кэтлин! – проговорила соседка старухи, толстая торговка с бородавкой на щеке и большими, красными, как у прачки, руками.
– Ах, тебе нужна старая Кэтлин! – старуха окинула Гертджи любопытным взглядом. – А, ну тогда я тебе скажу! Уж я-то ее хорошо знаю! Слышь-ка, она ищет старую Кэтлин! – повторила она, повернувшись к другой соседке, сухопарой огороднице с редкими желтыми зубами, и хрипло захохотала.
