Аманда закивала, а, оставшись одна у себя в спальне,
проплакала два часа. Перспектива увидеться с матерью наполняла ее отвращением.
И когда наутро Алекс ушел в контору, Аманда уселась у окна, скорбно взирая на
бухту сквозь пелену тумана. Это было словно предвестие чего-то омерзительного,
и вдруг она догадалась, что следует предпринять раньше приезда матери.
На поиски телефона ушло полчаса, а когда Аманда дозвонилась,
то мать заговорила очень резко:
– Чему я обязана такой честью, Аманда? Ты мне целый
месяц не звонила.
Та не стала напоминать, что и мать не звонила и не писала.
– Бабушка сказала, что ты скоро приедешь сюда.
– Это правда.
– А зачем? – Голос Аманды дрожал. – То есть…
– Что «то есть», Аманда? – Кэ говорила ледяным
тоном.
– По какой причине ты не желаешь, чтобы я к тебе
приезжала?
– Тебе это и не нужно. Тут все и так отлично.
– Очень мило. Счастлива буду посмотреть.
– Зачем? Зачем тебе? – Сама того не ожидая, Аманда
принялась плакать. – Не хочу, чтобы ты приезжала.
– До чего трогательно, Аманда. Всегда приятно знать,
что ты неравнодушна.
– Не в том суть, просто…
– Что?
– Не знаю. – Аманда перешла почти на шепот. –
Просто это мне напомнит про Нью-Йорк. – О ее одиночестве, о том, как мало
времени уделяли ей родители, как пустынно всегда было в квартире, как осталась
в День благодарения одна… и была тогда изнасилована.
– Не впадай в детство. Сюда я тебя не приглашаю. Лишь
приеду навестить. Почему это напомнит тебе про Нью-Йорк?
– Не знаю. Но это так.
– Чушь. Я должна сама увидеть, как ты там. Твой дядя не
желает отвлекаться, чтобы извещать меня.
– Он занят.
– Да ну? С каких это пор? – В голосе звучала
неприязнь, которая покоробила Аманду.
– И прежде он всегда бывал занят.
– До той поры, как лишился Рэчел, а после Алекс стал не
тот. Чем он может быть занят?
– Не собачься, мама.
– Прекрати, Аманда! Тебе непозволительно так
разговаривать со мной. Видно, ты в ослеплении от своего дяди Алекса и оттого не
замечаешь в нем недостатков. Ясное дело, почему ему хочется иметь тебя при
себе. Если разобраться, чем ему себя занять? Рэчел рассказывает, что он до того
себя обожает, что и друзей у него не водится. А вот теперь он тебя заполучил.
– Противно слушать. – Как всегда при столкновении
с матерью, в ней начал закипать гнев. – У него здоровенная юридическая
нагрузка, он очень много работает, у него в жизни есть многое.
– А ты про это откуда знаешь, Аманда? – Был в этих
словах злой намек, от которого у Аманды перехватило дыхание.
– Мама! – По молодости лет это ее сразило.
– Ну-ка! – Кэ давила с убойной силой. –
Правда, да? А вернешься ты ко мне, опять он один останется. Не стоит
удивляться, что он так за тебя цепляется.
– От тебя с ума сойдешь. Он поддерживает отношения с совершенно
замечательной женщиной, она стоит десятка таких, как ты, и она мне больше мать,
чем ты в прошлом или в будущем.
– Действительно? – Кэ была заметно заинтригована,
и вдруг сердце у Мэнди заколотилось. Понимая, что не следовало рассказывать про
это, она не выдержала намеков матери.
– Кто же она?
– Не твое дело.
– Разве? Боюсь, дорогая, что не смогу с тобой
согласиться. Она живет вместе с вами?
– Нет. – Аманда разнервничалась. – Нет, не с
нами. – Господи, что же она наделала? Подсознательно чувствуя, что нет
ничего ужаснее, чем рассказать это матери, она сразу перепугалась за Рафаэллу и
Алекса и не меньше – за себя. – Какая разница? Не надо ничего тебе
рассказывать.
– Почему? Это тайна?
– Конечно же, нет. Ради Бога, мама, спроси у Алекса. Не
вытягивай из меня.
– Спрошу. И естественно, сама посмотрю, когда
появлюсь. – Так она и поступила.
Следующим вечером, в половине десятого, без всякого
предупреждения раздался звонок в дверь, и Алекс поспешил в прихожую. Он терялся
в догадках, кто бы это мог быть в столь поздний час, а Рафаэлла в кухне, за
чаем и печеньем, болтала с Амандой и его матерью. Никто не готов был увидеть
то, что явилось их взору через мгновение. Мать Аманды стояла в дверях кухни,
разглядывая всех с нескрываемым интересом, рыжие волосы только что уложены, на
ней темно-серый пиджак и такая же юбка. Самый подходящий наряд для политической
особы. Смотрится солидно, как-то помогает выглядеть одновременно деловитой и
женственной. Но вот Рафаэллу, вставшую, чтобы познакомиться, и грациозно протянувшую
свою руку, больше заинтриговал ее взгляд.
– Добрый вечер, миссис Вилард. Как поживаете?
Кэ мимоходом поприветствовала мать, поцеловав ее в щеку,
прежде чем протянуть руку Рафаэлле. Кэ отвела взгляд от безупречно вылепленного
лица, напоминающего камею. Оно показалось ей знакомым, откуда-то она его
помнила, хоть и не встречала. Виделись они прежде? Или в прессе фото
попадалось? Вот что беспокоило Кэ, пока она приближалась к дочери. Аманда не
двинулась ей навстречу. Все знали, что они не общались с той поры, как Аманда
уехала из Нью-Йорка. Она не набралась смелости рассказать кому-нибудь, что
накануне звонила матери и раскололась по поводу Рафаэллы.
– Аманда? – Кэ выжидающе посмотрела на нее. В
глазах у Кэ был немой вопрос, намерена ли та поздороваться.
– Привет, мама. – Без всякой охоты она заставила
себя подойти к матери и застыла рядом с неловким и угрюмым видом.
– Выглядишь ты прекрасно. – Кэ равнодушно
поцеловала ее в лоб, глядя мимо. Ее интерес к Рафаэлле был явно сильнее, чем к
кому-либо в комнате.
– Кофе будешь?
Алекс наполнил ей чашку, а Рафаэлла заставила себя не
шевельнуться. Постепенно она так привыкла к роли хозяйки дома, что пришлось
напомнить себе о необходимости сдерживаться и ничем себя не выдавать. Она
спокойно села у стола просто как гостья.
Беседа бессодержательно тянулась с полчаса, потом,
обменявшись немногими словами с Алексом, Рафаэлла извинилась и ушла, сказав,
что уже позднее время. Было начало одиннадцатого. И едва успела закрыться за
ней дверь, Кэ уставилась на брата, напряженно улыбнувшись:
– Очень интересно, Алекс. Кто она?
– Знакомая. Я тебе представил ее. – Он намеренно
говорил без определенности, не замечая, как покраснела Аманда.
– Не совсем. Назвал мне лишь имя. А фамилия? Известная?
– Ты хочешь добывать здесь средства на свою выборную
кампанию? Она в этой стране не голосует, Кэ. Побереги свою энергию для других.
