– Джон Генри… – После четырнадцати лет,
проведенных в Сан-Франциско, акцент, когда она произносила его имя, по-прежнему
сберегался, хотя английский Рафаэлла знала в совершенстве с давних пор. –
Джон Генри…
Он медленно поднял взгляд, не поворачивая головы, а затем
пошевелился, чтобы удобнее было смотреть, и сухое истомленное лицо исказилось в
некоем подобии улыбки.
– Привет, малышка.
Речь у него была невнятная, однако Рафаэлла умела понимать
его; улыбка, получавшаяся после удара искривленной, всегда разрывала ее сердце.
– Выглядишь ты премило. – А после еще одной паузы:
– У моей матери была такая шляпа, давно-давно.
– По-моему, я в ней глупо выгляжу, но… – Она
дернула плечом, внешне вылитая француженка, мимолетно улыбнулась. Но улыбался
только рот. Не глаза – это стало редкостью. А в его глазах вовсе не бывало
улыбки, разве изредка при взгляде на нее.
– Итак, уезжаешь сегодня?
Вид у него был озабоченный, и опять ей подумалось, что
следовало бы отменить намеченную поездку.
– Да. А ты, милый, хочешь, чтоб я осталась дома?
Он отрицательно покачал головой, снова постарался
улыбнуться.
– Нет. Ни за что. Хочу, чтоб ты почаще выбиралась из
дому. Тебе это полезно. Увидишь…
Он сбился в этот момент, искал в памяти что-то, явно
улетучивающееся оттуда.
– …Маму, тетю, двух двоюродных сестер.
Он закивал. Смежил веки.
– Тогда, значит, ты в безопасности.
– Я всегда в безопасности.
Он еще раз устало кивнул, и она поднялась со стула,
поцеловала, наклонясь, его в щеку, затем столь же мягко высвободила свою руку
из его пальцев. Ей показалось, что он стал засыпать, но тут Джон Генри открыл
глаза навстречу ее взгляду.
– Береги себя, Рафаэлла.
– Обещаю. Я позвоню тебе.
– Не обязательно. Отчего б не отвлечься от всего
здешнего и не повеселиться?
– С кем? С мамой? С тетей? – Ее подмывало издать
вздох, но она сдержалась. – Я вернусь очень скоро, все тут знают, как меня
найти, если я тебе понадоблюсь.
– Не понадобишься… – Он едва заметно
ухмыльнулся. – Ну не до такой степени, чтоб испортить тебе это
развлечение.
– Ничего ты не испортишь, – шепнула она ему и
склонилась, чтобы еще раз поцеловать. – Я буду скучать по тебе.
Теперь он покачал несогласно головой и отвернулся от
Рафаэллы.
– Не надо.
– Дорогой мой…
Пора бы уходить, отправляться в аэропорт, но ее не покидало
сомнение, вправе ли она вот так оставлять его. Вечное сомнение. Вправе ли?
Может, не ехать?
– Джон Генри… – Рафаэлла коснулась его руки, он
вновь обернулся к ней. – Мне пора.
– Вот и хорошо, малышка. Все будет хорошо.
В его взгляде она прочла отпущение себе, теперь уже он взял
ее точеную руку своими скрюченными сморщенными пальцами, некогда столь крепкими
и столь здоровыми.
– Счастливого пути. – Он старался вложить в эти
слова как можно больше весомости и покачал головой, заметив слезы в ее
глазах. – Поезжай, со мной все будет хорошо.
– Обещаешь? – Ее увлажнившиеся глаза блеснули, а
его улыбка была нежнейшей, когда он поцеловал ей руку.
– Обещаю. Веди себя хорошо, девочка, съезди и
развлекись. Обещай мне, что купишь себе в Нью-Йорке что-нибудь потрясающее.
– Например?
– Меха или красивые драгоценности. – На секунду
ему стало жалко себя. – Что-нибудь, чему ты обрадовалась бы, если бы это
купил тебе я. – И улыбчиво глянул ей в глаза.
Она качнула головой, слезы скатились со щек. Они только
прибавили красоты ее взгляду, а черная вуалетка – загадочности очам.
– Мне никогда не быть такой щедрой, как ты.
– Совершенствуйся изо всех сил. – Он постарался
выпалить это ей, обоим стало смешно. – Обещаешь?
– Ладно, обещаю. Но не очередные меха.
– Тогда нечто искрящееся.
– Посмотрю.
А где ей это носить? Дома в Сан-Франциско, сидя у камина?
Бессмысленность затеи Рафаэлла вполне уяснила себе, когда улыбнулась ему и
помахала рукой, задержавшись в дверях.
Глава 4
В аэропорту шофер докатил на машине до барьера секции с
надписью «Вылет» и предъявил полицейскому пропуск. Специальные пропуска,
возобновлявшиеся ежегодно, шоферы Джона Генри получали в ведомстве губернатора.
Им разрешалось парковаться где потребуется, сейчас пропуск позволил водителю
оставить автомобиль впритык к барьеру, чтобы проводить Рафаэллу в здание и посадить
в самолет. Авиакомпанию обязательно предупреждали о ее появлении, и Рафаэллу
впускали внутрь самолета раньше всех остальных.
Теперь они не спеша шли через огромный гудящий зал, шофер
нес ее дорожную сумку. Публика оглядывалась на ошеломляюще красивую даму в
пальто из выдры и в вуали. Шляпа подбавляла интригующего духа, горестные тени
лежали под восхитительными темными глазами.
– Том, подожди меня минутку, пожалуйста.
Она чуть коснулась его руки, чтобы остановить своего
провожатого, хотевшего поскорее доставить ее на борт самолета. Джон Генри
Филипс не желал, чтобы Рафаэлла околачивалась в аэропортах, хоть уже давно
журналисты и фоторепортеры не досаждали им. Ее настолько берегли от любопытства
публики, что даже репортеры не знали, кто она такая.
Шофер встал у колонны, крепко держа в руке большую кожаную
сумку Рафаэллы, а она торопливо вошла в книжный магазин, поминутно оглядываясь
на него. Наблюдая с того места, он мог любоваться ее поразительной красотой,
пока она бродила меж полками журналов, книг, сластей, разительно отличаясь от
остальных пассажиров, теснившихся там в своих ношеных джинсах, куртках и
полупальто. Нет-нет мелькнет привлекательная женщина или же прилично одетый
мужчина, но никого такого не видно, чтобы сравнились с миссис Филипс. Том
увидел, как она сняла с полки книгу в твердой обложке, прошла к кассе, раскрыла
сумочку.
А в это время Алекс Гейл, спеша, входил в аэровокзал, с
портфелем в одной руке и с саквояжем в другой. Он был озабочен. Время в запасе
было, но предстояло еще дозвониться в свою контору, прежде чем сесть в самолет.
Остановившись у ряда телефонов возле книжного магазина, Алекс поставил на пол
вещи и полез в брючный карман за мелочью. Быстро набрал свой номер и вложил
дополнительные монеты, когда там взяли трубку. В последнюю минуту понадобилось
известить кое о чем партнеров, растолковать секретарше оставленные поручения и,
еще было важно узнать, звонили ли из Лондона, чего он очень ждал. Едва закончил
задавать вопросы – и, оглядевшись, случайно увидел забавное зрелище: экземпляр
самой новой книги его матери приобретался у книжного прилавка. Покупательницей
оказалась дама в пальто из выдры и в черной шляпе с вуалью. Не без любопытства
начал он разглядывать эту женщину, когда секретарша попросила его подождать,
пока ответит по другому телефону. И как раз тут же Рафаэлла направилась ему
навстречу, вуаль чуть прикрывала ее глаза, книгу она держала в руке, обтянутой
перчаткой. А когда проходила мимо него, то усладила ароматом своих духов, и
Алекса вмиг осенило, что глаза эти он видит не впервые.
