— Чем черт не шутит, Кларк, — серьезно ответила
она. — Я почти уверена, что между ними что-то есть, и неважно, от кого
исходит инициатива — от него или от нее. Если бы ничего не было, он бы позвонил
к тебе в офис, а не ей в колледж.
— Это-то как раз довольно просто объяснить. Вполне
естественно, что Джо гораздо приятнее иметь дело с Кейт, а не со мной, ведь они
оба молоды, — с улыбкой ответил Кларк. — На твоем месте, Лиз, я бы не
стал так волноваться. Кейт — разумная девочка, а Джо — джентльмен. По крайней
мере, он производит впечатление порядочного человека.
— Но что будет, если они полюбят друг друга?! —
воскликнула Элизабет, и Кларк снова улыбнулся.
— Ну, это еще не самое страшное, что может случиться.
Насколько мне известно, Джо не женат и никогда не был. Люди
его уважают, и, по-моему, заслуженно. Так что мистер Олбрайт — вполне
респектабельный гражданин, к тому же у него есть хорошо оплачиваемая работа.
Что же еще надо? Да, он, к сожалению, не банкир и не финансовый магнат, но это,
знаешь ли, случается. Что касается Кейт, то нет никаких гарантий, что она
обязательно влюбится в известного адвоката, процветающего промышленника или
банкира. Она может полюбить арабского шейха, индийского принца, какого-нибудь
француза без роду, без племени или, и того хуже, — какого-нибудь прусского
аристократа, которых даже сейчас немало учится в Гарварде и Иеле. Мы не можем
вечно держать ее под замком, Лиз. Рано или поздно это все равно случится, и
если мы будем ставить ей преграды, то только причиним собственной дочери
ненужные страдания, но ничего хорошего не добьемся. Короче говоря, если Кейт
действительно влюбится в Джо и если этот парень сумеет сделать ее счастливой,
пусть будет так — я возражать не стану. В конце концов, он хороший человек, и я
не думаю, что он способен обидеть нашу дочь.
— Но что, если в один прекрасный день он разобьется во
время одного из своих полетов и оставит Кейт вдовой, да еще с целой кучей
ребятишек?!
В голосе Элизабет явственно прозвучали панические нотки, и
Кларк взял ее за руку.
— Ну, а что, если Кейт выйдет замуж за управляющего
банком, а его задавит на улице такси? Или даже хуже: что, если он будет плохо с
ней обращаться, бить ее, изменять ей? Каково тебе будет тогда, особенно если
Кейт выйдет за этого негодяя, просто чтобы угодить нам? Нет уж, пусть лучше
выходит замуж за того, кто ее любит, — решительно закончил он.
— А ты считаешь, что Джо любит ее? — негромко
спросила Элизабет, опасливо косясь на закрытую дверь спальни.
— Я вовсе не имел в виду Джо. Мне кажется, ему
действительно было некуда пойти на День благодарения. А зная нашу Дочь, я вовсе
не удивлен, что она пригласила его к нам. Ей, наверное, просто стало его жалко.
Что же касается любви… — Он с сомнением покачал головой. — Слишком они
разные.
— Кейт так мне и объяснила — что она, мол, пожалела
его. Но…
Вот видишь! — Кларк обнял жену за плечи. — Попомни
мои слова: пройдет немного времени, и ты сама убедишься, что беспокоилась
совершенно напрасно. Кейт — хорошая, умная девочка, и у нее доброе сердце —
совсем как у ее мамы.
В ответ Элизабет только вздохнула. Ей ужасно хотелось, чтобы
Кларк оказался прав. Больше того, она почти убедила себя в том, что он прав,
однако когда на следующий день, ровно в пять часов, Джо Олбрайт появился на
пороге их особняка, на душе у Элизабет снова заскребли кошки. Было вовсе не
похоже, что Кейт жалеет его. Напротив, она была оживлена, даже возбуждена, и
явно радовалась его приходу. А Джо, наоборот, казался растерянным и даже слегка
ошарашенным.
За ужином Кларку удалось разговорить гостя. Он расспрашивал
его о самолетах, и Джо отвечал более или менее подробно, зато Кейт почти все
время молчала и только с обожанием смотрела на своего героя. Это, разумеется,
не укрылось от Элизабет. Перехватив несколько взглядов, брошенных друг на друга
ее дочерью и прославленным летчиком, она снова забеспокоилась: у нее появилось
отчетливое ощущение, что эти двое знакомы куда лучше, чем хотят показать.
Правда, между собой они разговаривали мало, однако интуиция подсказывала
Элизабет — это совсем не оттого, что им нечего сказать.
Между тем Кейт даже не старалась скрывать, насколько
свободно и непринужденно она чувствует себя рядом с Джо. Да почему, собственно,
она должна это скрывать — ведь они с Джо друзья, разве нет? Ей и в голову не
приходило, что во взглядах, которыми они обменивались, мать способна без труда
разглядеть то, в чем Кейт еще не осмеливалась признаться даже самой себе.
А Элизабет и в самом деле очень скоро поняла, что между ее
дочерью и Джо действуют силы взаимного притяжения, объяснять которые дружеской
привязанностью мог лишь человек наивный или заинтересованный. И надо сказать,
что это открытие ее отнюдь не успокоило. Правда, она не могла не признать, что
Джо производит впечатление человека умного, хорошо воспитанного и наделенного
определенным обаянием, а к Кейт он относился подчеркнуто уважительно. Однако
Элизабет чудились в нем некая холодность и чуть ли не сознательная закрытость,
словно кто-то когда-то сделал Джо очень больно и с тех пор он старался никого
не подпускать к себе слишком близко. Да, на первый взгляд он казался
дружелюбным и внимательным, но Элизабет была уверена, что заглянуть к себе в
душу Джо Олбрайт не позволяет никому.
Кроме всего прочего, когда он рассказывал о самолетах,
испытаниях и фигурах высшего пилотажа, в его голосе звучала такая глубокая и
пылкая страсть, что Элизабет невольно засомневалась, найдется ли когда-нибудь
женщина, способная вызвать в нем столь же сильные чувства. Нет, ей хотелось
верить, что Джо Олбрайт порядочный человек, однако это вовсе не означало, что
он — подходящая пара для Кейт. Очень скоро ей стало ясно, что Джо едва ли
сумеет быть хорошим мужем кому бы то ни было. У него для этого просто не было
возможности. Постоянные полеты, испытания, смертельный риск — не этого Элизабет
хотела для своей дочери. Она мечтала, что Кейт будет жить размеренной,
счастливой, спокойной жизнью, и готова была отдать за это все, что угодно. Всю
жизнь Элизабет только и делала, что оберегала Кейт от болезней, опасностей,
боли, разочарований, а теперь вдруг поняла, что единственной вещью, от которой
она не сумеет защитить дочь, это от разбитого сердца. Кейт очень страдала,
когда умер ее родной отец, и сейчас Элизабет боялась, что старая история
повторится. Неминуемо повторится, если Кейт и Джо и в самом деле полюбят друг
друга. Элизабет с ужасом чувствовала собственное бессилие: слишком уж
привлекательным, загадочным, романтичным был Джо Олбрайт. Его молчаливость
вызывала невольное желание пробиться к нему сквозь стены, которые Джо воздвиг
вокруг себя, чтобы помочь ему. Именно это Кейт и пыталась сделать на протяжении
почти всего ужина. Когда Кларк, соблюдая приличия, занялся другими гостями, она
незамедлительно перехватила инициативу, попытавшись вытащить Джо из раковины
молчания, в которой он замкнулся. И это ей без особого труда удалось.
А Кейт просто хотелось, чтобы Джо чувствовал себя как можно
свободней и непринужденнее, и она прилагала все силы, чтобы этого добиться. Ни
на минуту она не задумалась о том, что скажет или подумает ее мать. А Элизабет
смотрела На дочь и с отчаянием думала, что самое страшное уже случилось. Даже
лучше, чем сама Кейт, она понимала, а вернее сказать — чувствовала, что ее дочь
влюблена по уши. Пока неясно ей было только одно: как относится к ее дочери
Джо. Кейт, безусловно, интересовала его, больше того — его влекло к ней, тянуло
какой-то неведомой силой. Однако создавалось впечатление, что на данном этапе
он сам не сумел бы сказать, что на самом деле чувствует. Единственное, в чем не
приходилось сомневаться, это в том, что со своими чувствами он борется, но
борется безуспешно.
