— Кейт… — начал Джо и неожиданно смутился. — Что
бы ты сказала, если бы я попросил тебя изредка писать мне? Мне было бы приятно
получать от тебя весточки.
— Правда? — радостно изумилась девушка.
После всего, что Джо наговорил ей о своем нежелании жениться
и иметь детей, Кейт была уверена, что он не станет ухаживать за ней. Но она
надеялась, что он захочет, чтобы она была его другом. И такое положение вещей
ее бы вполне устроило, хотя Кейт и испытывала легкое разочарование. Она не
могла не понимать, что ее влечение к нему было не совсем платоническим, однако
Джо за весь вечер не сказал и не сделал ничего, что бы помогло ей понять,
испытывает ли и он что-то похожее. Впрочем, Кейт уже знала, что Джо хорошо
умеет скрывать свои мысли и переживания.
— Мне будет интересно узнать, как идут твои
дела, — сказал Джо намеренно покровительственным тоном, стараясь получше
замаскировать глубокое внутреннее беспокойство и смятение, которое он начинал
испытывать при одном взгляде на это правильное лицо с высокими лепными скулами
и большими голубыми глазами. — А я буду писать тебе о своих испытательных
полетах, — добавил он. — Если, конечно, тебе это интересно.
— О, мне очень интересно! — радостно воскликнула
Кейт, подумав о том, что, если Джо сдержит слово, она сможет показывать письма
отцу. Кларку Джемисону, несомненно, тоже будет любопытно узнать об испытаниях
новой техники.
Джо тем временем нацарапал на клочке бумаги свой адрес и
протянул Кейт.
— Я не очень хороший писатель, но буду
стараться, — пообещал он. — А ты пиши мне про свои занятия.
Он очень надеялся, что его голос звучит достаточно
нейтрально — как голос старого друга, старшего брата или дядюшки, а не как
голос ухажера или потенциального жениха. До сих пор Джо старался быть предельно
откровенным и искренним с Кейт, однако он ничего не сказал ни о том, как сильно
его влечет к ней, ни о том, как он боится этого странного чувства,
неподвластного ни его разуму, ни воле. Джо знал, что стоит ему только чуть-чуть
отпустить вожжи, и он не справится с собой и наделает глупостей, а допустить
этого было нельзя. Потому-то он и старался направить свои чувства в русло
дружбы, дабы не подвергать опасности ни Кейт, ни себя. Страшнее всего было
потерять ее; только это, собственно, и помогало ему сдерживаться.
— Ты сначала пиши на тот адрес, который указан в
папиной карточке, — сказала Кейт. — А как только я узнаю свой адрес в
колледже, я сразу тебе его сообщу.
— Договорились, — кивнул Джо. — Только напиши
скорее, ладно?
В уме он уже подсчитал, что должен получить ее первое письмо
почти сразу по возвращении в Калифорнию — если, конечно, она вообще собирается
ему писать. И тут же Джо подумалось, что они еще даже не расстались, а ему уже
хочется получить от нее весточку. Положение было поистине ужасное — непривычное
по меньшей мере, однако Джо знал, что не сделает ничего, чтобы что-то изменить.
Пусть даже у него будут только ее письма — он и на это был согласен. Кейт уже
стала для него светом в ночи, маяком, к которому он стремился всем сердцем,
всей душой.
— Что ж, счастливо тебе вернуться в Калифорнию, —
промолвила Кейт.
На несколько секунд их глаза встретились, и за эти краткие
мгновения они успели сказать друг другу очень многое, хотя никто из них даже не
раскрыл рта.
А еще через минуту Кейт отправилась разыскивать своих родителей.
На гребне песчаного холма она остановилась и, обернувшись, помахала ему рукой.
Джо махнул в ответ. Потом Кейт скрылась из вида, а Джо повернулся и медленно
пошел вдоль океанского берега, на этот раз — один…
Глава 3
Первые недели в колледже Кейт чувствовала себя так, словно
ее подхватил и понес куда-то бурный поток. Ей так много нужно было успеть
сделать! Несмотря на то что она тщательно готовилась к занятиям, ей пришлось
докупать кое-какие книги, к тому же учебная программа в колледже оказалась куда
более напряженной, чем в школе. Много времени уходило у нее и на сами занятия,
и на знакомство с преподавателями, и на встречи с куратором по учебной работе,
который помог ей составить индивидуальный план занятий. Ко многому Кейт
пришлось приспосабливаться, привыкать, однако уже через несколько дней стало
совершенно очевидно, что в колледже ей очень нравится. Правда, она была так
занята, что даже не ездила на выходные домой, чем заслужила справедливые упреки
матери. Однако Кейт старалась звонить ей как можно чаще и подробно рассказывала
о своих делах.
Она проучилась почти целый месяц, прежде чем собралась
наконец написать Джо. По правде сказать, Кейт могла сделать это и раньше, но ей
хотелось накопить побольше новых впечатлений, чтобы было о чем рассказать в
письме. И когда в воскресенье вечером она села за стол в своей комнате, ее
буквально распирало от множества интересных и смешных новостей.
Письмо получилось довольно длинным. Кейт написала Джо о
своих сокурсницах, о занятиях, о профессорах, о внутреннем распорядке и даже о
том, какую еду можно было купить в студенческом кафе. Еще никогда она не
чувствовала себя такой счастливой. Только в колледже она впервые поняла, что
такое настоящая свобода, и вкус ее кружил Кейт голову и пьянил, как молодое
вино.
Единственное, о чем Кейт ни словом не обмолвилась, это о
студентах-гарвардцах, с которыми познакомилась в прошлые выходные. Рэдклиффский
колледж был чисто женским учебным заведением, однако располагался он в том же
бостонском пригороде, что и Гарвардский университет, с которым был тесно
связан. Даже часть профессоров в колледже была из Гарварда. Неудивительно, что
учащиеся обоих учебных заведений часто общались между собой и ходили друг к
другу в гости, однако Кейт почему-то не решилась написать об этом Джо.
Ни словом не упомянула она и о том, что один из студентов
Гарварда — третьекурсник по имени Энди Скотт — понравился ей больше других.
Впрочем, рядом с Джо, который стал для Кейт чем-то вроде эталона настоящего
мужчины, Энди казался совсем мальчишкой. Да и вообще, ни один мужчина, которого
она знала, не был таким красивым, таким сильным и таким интересным, как Джо.
Рядом с ним не только Энди, но и большинство ее знакомых выглядели довольно
бледно. И тем не менее общаться с Энди ей было приятно, к тому же он был
капитаном сборной университетской команды по плаванию, что также произвело на
Кейт должное впечатление.
Если не считать этого, Кейт написала Джо буквально обо всем:
о лекциях, о первых самостоятельных работах, о своем учебном плане, о комнате в
общежитии, а главное — о том, насколько счастлива она, что попала именно в
Рэдклифф. Письмо получилось ликующее, радостное, полное надежд, и Джо, получив
его, сразу подумал о том, что именно эта кипучая жизнерадостность, свойственная
Кейт как никому другому, нравится ему в ней больше всего.
Не откладывая дела в долгий ящик, Джо тут же сел писать
ответ. Эпистолярный жанр никогда не был его сильной стороной, но все же он
сумел рассказать Кейт о последних моделях самолетов, которые он испытывал, а
также о том, как ему удалось решить сложную техническую проблему, поставившую в
тупик профессиональных авиационных конструкторов. Единственное, о чем Джо
умолчал в письме, это о катастрофе, произошедшей буквально накануне. Самолет
должен был пилотировать он сам, однако в последний момент его отправили на
командный пункт, и за штурвал пришлось сесть другому испытателю — совсем
молодому пилоту. Через полтора часа нормального полета его самолет вдруг вошел
в неуправляемый штопор и рухнул на землю на краю невадской пустыни. Летчик
погиб, не успев выброситься с парашютом, и Джо пришлось извещать о несчастье
его жену. Из-за этого он чувствовал себя немного подавленным, однако приложил
все усилия, чтобы это никак не отразилось на его письме к Кейт.
