Выбираясь из лимузина, Кейт почувствовала, как в ее сердце
закрадывается неуверенность и страх. Что она будет делать теперь? Как ей
прожить остаток жизни? Да и сможет ли она жить дальше без него? Семнадцать лет
назад им обоим была дарована возможность исправить все зло, которое они
причинили друг другу, и начать все сначала. Страшно подумать, что тогда она
чуть было не потеряла его.
Церковь была полна. Здесь были видные бизнесмены,
промышленники, крупные политики и другие знаменитости. Надгробную речь должен
был произнести губернатор штата, хотел приехать сам президент, но в последнюю
минуту ему помешали неотложные государственные дела, и вместо него на похоронах
присутствовали вице-президент и несколько сенаторов.
Кейт с детьми сидели на передней скамье. Позади них тихонько
гудело море людей, и Кейт знала, что где-то там должны быть Энди с Джулией и
двое их старших детей. Мать Кейт умерла четыре года назад. Элизабет до
последних дней недолюбливала Джо, но Кейт не сомневалась, что мама обязательно
пришла бы на похороны, если бы была жива. Уголком глаза Кейт заметила в толпе
вдову Чарльза Линдберга Анну, которая все еще носила траур по мужу. Чарльз
Линдберг скончался четыре месяца назад, и Джо произнес прощальное слово над его
гробом. А вот теперь он сам погиб, и Кейт невольно подумала о том, какая
странная ирония заключена в том, что два величайших летчика Америки и два
близких друга отправились на небо почти одновременно. Для всей страны это была
большая потеря, но Кейт переживала свою трагедию особенно остро. Для нее это
был не просто великий летчик, не просто муж — это был человек, без которого она
уже давно не ощущала себя самостоятельной личностью. Но вот он ушел — и у нее
как будто вынули душу, она перестала чувствовать себя живым человеком.
Поминальная служба была очень трогательной, и много красивых
речей прозвучало с возвышения перед алтарем. Кейт держала обоих детей за руки,
и слезы медленно катились по ее щекам, капая на лиф черного траурного платья. В
эти минуты Кейт вспоминала похороны родного отца, на которых она присутствовала
маленькой девочкой. Тогда Кейт чувствовала себя так, словно она осталась совсем,
совсем одна в большом и равнодушном мире. Никому не было до нее дела — даже ее
убитой горем матери. Только Джо сумел излечить эту застарелую рану, только Джо
сумел открыть Кейт глаза на мир, сделать так, что она поверила — где-то всегда
есть люди, которым ты нужен. Для нее таким человеком стал он сам, и именно он
сделал ее жизнь удивительной и прекрасной.
Служба подошла к концу. Собравшиеся расступились, и Кейт
медленно проследовала за гробом к выходу из церкви, где стоял катафалк. В
воздухе висел густой запах свежих роз, но Кейт не замечала его. Она шла,
погруженная в собственные мысли, и так же задумчиво села в лимузин, чтобы ехать
на кладбище. Позади нее из церкви выходили люди; многие из них хорошо знали
Джо, а кто не знал всего, тот мог понять из надгробных речей, каким он был
замечательным летчиком, каким талантливым авиаконструктором, каким удачливым
бизнесменом. И все же Кейт была, наверное, единственной, кто знал, каким Джо
был на самом деле. Он был человеком, которого она любила, и, несмотря на боль,
которую они когда-то причинили друг другу, жизнь вдвоем доставила им ни с чем
не сравнимую радость. Кейт узнала, научилась всему, что было для этого
необходимо, и Джо был счастлив с нею — счастлив до самого последнего дня. Мысль
об этом приносила Кейт облегчение, но она по-прежнему не знала, как будет жить
без него.
Стивени и Кларк Александр, которые тоже ехали с ней в
лимузине, негромко переговаривались друг с другом, но к матери не обращались.
Им не хотелось ей мешать, и Кейт продолжала размышлять, глядя на заснеженный
пейзаж за окном. На кладбище они поехали только втроем: так захотела Кейт,
чувствуя необходимость побыть наедине со своими воспоминаниями о Джо. Именно с
воспоминаниями, а не с телом, потому что после взрыва от него не осталось даже пепла,
и они хоронили пустой гроб. Отдав последнюю дань усопшему, священник коротко
благословил Кейт и детей и пошел к катафалку, чтобы вернуться в церковь. Кларк
Александр и Стивени тоже отошли к лимузину, оставив мать возле гроба, стоявшего
на специальной подставке возле зияющей могилы.
— Как мне жить дальше, Джо? — тихо спросила Кейт,
глядя на гроб.
Она действительно не знала, что ей делать, как она сможет
жить, не видя его, зная, что он уже никогда не вернется. Джо был мужчиной, о
котором она мечтала всю жизнь, героем, в которого она без памяти влюбилась
семнадцати лет от роду, солдатом, которого она ждала с войны, ее мужем,
которого она едва не потеряла семнадцать лет назад и сумела вернуть лишь чудом.
Джо и сам был чудом — лучшим из всех чудес, которые случились с ней за всю
жизнь, — и сейчас Кейт вдруг почувствовала, что он стоит совсем рядом с
ней.
Она знала, что Джо забрал с собой ее сердце. Другого такого,
как он, больше не было и вряд ли когда-нибудь будет — во всяком случае, не для
нее. Их души переплелись накрепко, они вместе познали, что такое настоящая
любовь и настоящая свобода, научились забывать и прощать, и каждый раз, когда
Джо уезжал, он обязательно возвращался.
Но теперь, стоя перед отверстой могилой, Кейт понимала, что
на этот раз Джо не вернется и что ей остается только отпустить его. Только так
она могла быть уверена, что Джо никогда ее не покинет, потому что раньше даже
вдали от нее он оставался с ней. Даже когда его не было рядом, она ощущала его
любовь и любила сама, и со временем это чувство стало таким надежным и крепким,
что не нуждалось ни в словах, ни в обещаниях. Оно просто было, и ничего другого
они не желали.
Такова была их жизнь — жизнь, похожая на длинный и сложный
танец. Сначала они оба двигались неловко, не в такт, спотыкаясь и больно
наступая друг другу на ноги, но со временем им удалось довести каждое движение
до совершенства. Кейт научилась танцевать с Джо — она знала, как следует
наклониться, как и когда отступить. Она научилась не мешать партнеру, научилась
любить его и ценить таким, каким его создали бог и природа. И теперь Кейт
испытывала огромную благодарность к Джо за каждое па, за каждую танцевальную
фигуру, которым он ее научил.
— Лети, мой родной… — прошептала она. — Лети!.. Я
по-прежнему люблю тебя…
С этими словами она положила одинокую белую розу на гроб с
его именем — на полированный деревянный ящик, который закопают в эту землю
вместо него, — и тотчас почувствовала, как бесследно исчезли, растаяли все
ее страхи и боль. Кейт знала: Джо всегда будет рядом, где-то совсем недалеко от
нее. Он будет летать в своих собственных небесах, как летал всегда, и хотя Кейт
знала, что не увидит в сияющей синеве ни малейшего следа, она не сомневалась,
что Джо никогда ее не покинет. Он будет с нею всегда, пока бьется ее сердце, и
она не забудет ничего из того, чему он ее учил. Джо дал Кейт все, что было ей
необходимо, чтобы жить без него, и она хорошо усвоила его уроки. Их долгий
танец закончился, но музыка продолжала звучать, и не было ей конца…
