— Я?.. Покончить с собой?! Ты что, спятил?!! Мне
действительно было очень плохо, но я даже не думала ни о чем подобном. С чего
ты взял, будто я пыталась покончить с собой?
В том, как она смотрела на него, было что-то, что заставило
Джо засомневаться.
— Ты хочешь сказать, что не пыталась? — медленно
произнес он.
У него было очень странное лицо — такое, что Кейт даже не
могла понять, испытывает Джо облегчение или, наоборот, сердится.
— Именно это я и хочу сказать, Джо. Я никогда не
пыталась ни отравиться, ни застрелиться, ни выброситься из окна. Я вообще
считаю самоубийство самым… отвратительным, что только может сделать с собой
человек. Это не просто глупость, это трусость! И низость по отношению к другим.
Мне действительно было худо, но я не какая-нибудь неврастеничка, для которой
перерезать себе вены так же легко, как… как побрить ноги. Хорошо же ты думаешь
обо мне, Джо Олбрайт! Я бы ни за что не пошла на такое. Самоубийство — это
ужасно!
Джо нахмурился.
— Хорошо, тогда ответь мне честно еще на один вопрос.
Ты когда-нибудь посещала психотерапевта?
— А ты считаешь, что мне это необходимо? —
огрызнулась Кейт.
Она не понимала, в чем дело, и этот странный допрос начинал
ее раздражать. Насколько она помнила, Джо еще никогда не говорил таких
глупостей с таким серьезным лицом.
— Нет, ты правда не ходила ни на какие
психотерапевтические сеансы? — уточнил он.
— Да нет же, говорю тебе!..
— Ах, проклятый сукин сын! — взорвался Джо. Лицо у
него покраснело от гнева, он даже вскочил со стула и быстро зашагал по комнате
из угла в угол. — Ах, чертов подонок!
— О чем ты?! — изумилась Кейт. Она никогда не
видела Джо в таком состоянии.
— Не о чем, а о ком… Я говорю об этом мерзавце, за
которым ты была замужем! Об Энди, черт бы его побрал!.. Просто не укладывается
в голове, как я мог оказаться таким дураком! Он провел меня как мальчишку!
По-моему, это мне пора к психоаналитику! — простонал Джо, морщась так,
словно у него вдруг заныли все зубы.
— Так это Энди сказал тебе, что я пыталась покончить с
собой? — Кейт уставилась на Джо во все глаза. — И ты… ты ему поверил?
Как ты мог, Джо?!!
У нее сделалось такое лицо, словно он нанес ей страшное
оскорбление. И Джо подумал, что она права. Он поверил Энди, но не поверил ей —
не поверил ее любви и верности.
— Прости меня, пожалуйста… — быстро проговорил
он. — Я думаю, тогда мы все были немножко не в себе. Я не мог не поверить
Энди — мне казалось, он так много о тебе знает… На самом деле он очень много
знал обо мне и сумел этим воспользоваться. Он рассказал мне, как глубоки были
твои раны, в каком страшном отчаянии ты пребывала… По его словам получалось,
что он оказал тебе огромную услугу, когда женился на тебе и взвалил на себя все
заботы. Он утверждал, что с твоей неустойчивой нервной организацией тебе просто
нельзя оставаться одной. Энди заставил меня поверить, что это я довел тебя до
крайности и что ты можешь повторить попытку, если я снова обижу тебя или просто
сделаю что-нибудь не так. Пойми, Кейт я не хотел и не мог рисковать тобой!
Поэтому я решил, что тебе лучше быть с ним — с человеком, который располагает
временем, чтобы заботиться о тебе должным образом. Как того требует твоя якобы
расшатанная психика.
Джо умолчал о том, что его испугало желание Кейт иметь от
него детей, о котором упоминал Энди. И, если смотреть правде в глаза, это
желание продолжало страшить его до сих пор — похоже было, что, говоря об этом,
Энди не лгал.
— Почему ты не спросил меня? — тихо проговорила
Кейт, пристально глядя на Джо большими голубыми глазами.
— Мне не хотелось лишний раз расстраивать тебя.
Очевидно, Энди на это и рассчитывал, когда рассказывал мне о твоих
переживаниях. Этот гаденыш знал, что делал! Он рассчитал, что я буду винить в
твоем несостоявшемся самоубийстве себя, и был уверен — я не сделаю ничего
такого, что могло бы снова поставить тебя перед выбором.
Кейт кивнула. Теперь она тоже поняла, на чем строился
замысел Энди, и ненавидела его всей душой. Он обернул против нее и Джо все то,
что она когда-то рассказывала ему о своей жизни. С его стороны это было
непорядочно и жестоко; при этом Энди нисколько не оправдывало то, что он
сражался за свое счастье и за свою семью. Вместе с тем, Кейт было приятно
узнать, что Джо оставил ее не по собственной прихоти, а потому что Энди вынудил
его к этому своей ложью.
Но внезапно ей пришло в голову, что Энди мог рассказать Джо
одну ее тайну — настоящую тайну, которую он узнал от Кларка. Ведь тогда его
версия о ее врожденной склонности к самоубийству обретала гораздо больше
правдоподобия. А в таком случае, теперь Джо известно о ней все…
Кейт выпрямилась и внимательно посмотрела ему в глаза, но
увидела в них только любовь — любовь безграничную и сильную. Это решило дело.
— Может быть, он рассказал тебе и о моем отце? —
негромко спросила она. — О моем настоящем отце?..
Ей не хотелось говорить об этом ни с Джо, ни с кем-то
другим, однако Кейт чувствовала, что не должна больше ничего скрывать. Она уже
поняла, что ни к чему хорошему это не приводит.
— Он не был первым, — ответил Джо. — Первым
рассказал мне о Джоне Бэррете Кларк. Это было, когда я приезжал на мыс Код в
позапрошлый раз. Мы с ним тогда еще напились… Мистер Джемисон считал, что я
должен об этом знать. — Он взял ее за руку и привлек к себе. — Я
очень тебе сочувствую, Кейт. Должно быть, это было ужасно…
— Да, это было ужасно, — подтвердила Кейт,
чувствуя, как глаза у нее защипало от выступивших слез. — Я очень хорошо
помню тот день. До сих пор помню во всех подробностях… Странно, что при этом я
совершенно не помню отца — не помню, каким он был. Я знаю, что должна бы
помнить, но… Когда он умер, мне уже исполнилось восемь, но это ничего не
значит. Фактически он ушел от нас еще раньше — за два года до смерти, когда
заперся в своем кабинете и попытался утопить свое горе в вине. — Она
грустно посмотрела на Джо. — Для мамы это, наверное, тоже было ужасно. Во
всяком случае, она никогда не говорит о моем настоящем отце. Иногда мне даже
жаль, что мама ничего мне не рассказывала. Единственное, что я о нем знаю, это
то, что он был хорошим человеком. Так сказал мне Кларк — он знал папу чуть не
со школьной скамьи.
— Я уверен, что твой отец был замечательным, —
сказал Джо решительно.
По ее глазам он видел, что боль Кейт еще не прошла совсем,
что ей все еще трудно вспоминать о смерти отца. Именно в этом событии коренились
все ее страхи — страх остаться одной, страх оказаться брошенной, никому не
нужной. Сам того не желая, Джон Бэррет причинил своей дочери немало зла.
— Я рада, что ты все знаешь, — тихо сказала Кейт.
До сегодняшнего дня это был единственный секрет, который она не решалась
доверить Джо.
Вечером, уже лежа в постели, они долго говорили об Энди и о
том, какую грязную шутку он сыграл с ними обоими. Кейт все никак не могла
успокоиться, она была уверена, что никогда не простит своего бывшего мужа.
Очевидно, Энди рассчитывал, что если она останется одна, то волей-неволей
придет к нему — придет просто потому, что ей некуда будет деваться. Хорошо же
он о ней думал, если позволил себе надеяться, что она станет унижаться перед
ним ради сомнительного удовольствия называться миссис Скотт!
