– Могу! На работе пускай говорит что хочет, а меня-то
зачем обманывать? Она сказала, что живет в однокомнатной студии. А на самом
деле – в особняке в Верхнем Истсайде миллионов за десять.
– Ну, действительно, как она посмела? – ядовито
заметил Грей. – Я просто в шоке! А сколько, по-твоему, сейчас стоит твоя
квартирка на Пятой авеню с потрясающим видом на Центральный парк? Пять? Десять?
А еще вспомни, сколько ты за «Голубую луну» отвалил. Я что-то точно не помню –
пятьдесят или шестьдесят?
– Дело не в этом! – огрызнулся Чарли. – Дело
в том, что, если она назвалась чужим именем и солгала насчет своего прошлого,
значит, она и в другом запросто может меня обмануть.
– Или нет, – резко парировал Грей. Ему это
напоминало бурю в стакане воды. Чарли эту бурю поднял, а сам – в сторону. По
мнению Грея, это было нечестно. Чарли никогда не дает женщине оправдаться, а в
конечном итоге в проигрыше оказывается сам. Теперь, как никогда, Грею это было
ясно. За последние месяцы его собственные представления о жизни разительно
изменились. – Может, она только хотела быть как все. Тебе разве этого
никогда не хочется? Неужто всегда хочешь быть Чарльзом Самнером Харрингтоном?
Наверняка же нет! Черт возьми, Чарли, дай ей шанс! Я согласен, когда ты узнал
правду, то разозлился и обиделся. Но что в ее обмане тебя так пугает? Неужели
ты не в силах простить ее? Сам-то безгрешен, что ли?
– Я не обманываю тех, кого люблю. Я даже друзьям не
вру. Тебе, например.
– Правильно, потому мы и друзья. Но я тебе вот что
скажу, старик: я не собираюсь бросать Сильвию ради тебя.
– Вот те на! – рассмеялся Чарли. – А я-то уж
понадеялся. – Он покосился на Сильвию. – Сильвия, прошу меня
извинить, но я его первым увидел.
– Охотно с тобой поделюсь, – совершенно искренне
сказала она и вдруг решила высказать и свое мнение. – Не собираюсь
вмешиваться, Чарли, к тому же твоя позиция мне понятна. Я тоже не люблю, когда
люди делают что-то, что мне не по душе. Мне всегда кажется, что это только
верхушка айсберга, что надо ждать еще худшего. Но подозреваю, с Кэрол все иначе.
Мне кажется, она действовала из лучших побуждений. С такими, как ты и она,
никогда нельзя знать, что у вас на уме. Думаю, Грей прав, она просто хотела
начать с чистого листа. Надо было ей, конечно, тебе сказать, и чем раньше, тем
лучше. Плохо, что ты узнал все это не от нее. Но она же замечательный человек,
ты сам говорил, и у вас с ней много общего. Может быть, дашь ей еще один шанс?
Всем нам иногда нужно снисхождение. И потом, никогда не поздно расстаться, если
откроется еще что-то. Ты же не жизнь с ней связываешь! В любых отношениях
всегда приходится идти на компромиссы, мы все это знаем. Никто не совершенен.
Возможно, и тебе когда-нибудь понадобится ее снисхождение. Идеальных людей не
бывает, но если ты всерьез увлекся Кэрол, значит, ты видишь в ней близкого по
духу, близкого физически человека, поэтому есть смысл примириться с ее
недостатками. Мне казалось, тебе многое в ней симпатично. – Сильвия
умолкла. Чарли смотрел на нее глазами побитой собаки. Он страдал, но признаться
в этом было выше его сил.
– Я не хочу опять все потерять. А я уже потерял Кэрол.
Сильвия взяла его за руку.
– Не говори так, Чарли, не принимай поспешных решений.
Одному куда труднее. Я-то знаю, – сказала Сильвия взволнованно. Чарли был
с ней согласен – одному тяжело, но потерять дорогого человека еще тяжелее. Он
знал, что Сильвия через это тоже прошла. Самоубийство ее последнего
возлюбленного чуть ее не добило, как говорил ему Грей.
– Ты, наверное, права, – проговорил Чарли, –
но я не могу простить ей этого притворства, этой игры! За кого она меня
принимала?! А когда узнал – каким дураком я себя почувствовал! Поразительно,
насколько она ненавидит свой круг, стесняется своего происхождения. Разве это
нормально?
– Может быть, у нее было трудное детство, –
предположил Грей. – Всем почему-то кажется, что в детстве у всех должны
были быть одни радости. Мы же не знаем, кого бросили, кого избивали, шпыняли
изо дня в день, кого вообще не замечали… У каждого есть в прошлом что-то такое,
о чем мы хотели бы забыть. Абсолютных счастливчиков не бывает. Может, и у нее в
детстве были свои беды. Я читал о ее отце: фигура влиятельная, но на нежного
папашу никак не похож. Впрочем, Чарли, может, ты и прав, и Кэрол банальная
лгунья. А если это не так? Вдруг она порядочный человек, которому до смерти
надоело жить в той среде, где она родилась, и быть наследницей одного из
крупнейших состояний в мире? Такому, как я, это трудно представить, но ты-то
должен знать, что обязанности, которые на тебя накладывает твое происхождение,
бывают непомерно тяжелы. Сказать по правде, мне нравится твоя яхта, я прекрасно
отдыхаю там вместе с тобой, но, честно говоря, я бы не хотел быть на твоем
месте. – Грей, как всегда, был предельно искренен, и Чарли это оценил.
– Ты прав, мое место, наверное, не предмет мечтаний! Но
мы ничего не выбираем, тебе передают эстафетную палочку, иногда раньше, чем ты
бы хотел, как было у меня, и – вперед. Тут уж не посидишь на скамейке запасных
и не будешь ныть, что ты сегодня не играешь. Впрягаешься и тянешь. Делаешь все,
что можешь.
– Вот-вот. Может, и у нее так же. Может, ей просто
потребовалась передышка.
Чарли в задумчивости смотрел на друга, размышляя.
– Дама, от которой я узнал, кто такая Кэрол, сказала,
что, когда ее брак распался, она была на грани нервного срыва. Кое-что об этом
она мне сама рассказывала. Судя по всему, бывший муж ее бил да к тому же был
психопатом. Я с ним шапочно знаком. Неприятный тип. Сумел заработать большие
деньги, но порядочным человеком не стал. Подозреваю, он на ней как раз из-за
происхождения женился. – «Грей прав, – подумал Чарли. –
Возможно, Кэрол понадобилось вырваться из своего окружения. Поэтому четыре года
она живет своей жизнью. И на задворках Гарлема чувствует себя уютнее, чем в
своем кругу. Грустная, выходит, у нее была там жизнь, а я ведь еще не все знаю.
Ей, наверное, досталось». – Я подумаю, – пообещал он, все с
облегчением вздохнули, и разговор зашел о другом. Говорить о Кэрол и чувствах
Чарли было нелегко, у каждого есть свои старые раны, своя боль и страхи. В
жизни главное – это умение обходить подводные камни и рифы так, чтобы не сесть
на мель и не потопить корабль.
Чарли просидел у друзей допоздна. Идти в свой одинокий дом,
да еще с такими невеселыми мыслями, не хотелось. Они славно сидели, говорили обо
всем на свете. Тема Кэрол в этот вечер больше не поднималась.
Но это не означало, что он снова и снова не возвращался к
ней мысленно. Дома, уже лежа в постели, Чарли перебирал все доводы «за» и
«против», и вдруг словно какая-то сила подняла его, и он потянулся к телефонной
трубке. Он набрал номер Кэрол, не зная, что скажет ей. И вот он уже слышит ее
голос.
– Кэрол? – Он словно удивился, услышав ее голос,
не меньше, чем она – его.
– Чарли?
– Я… Я только хотел поздравить тебя с
праздником. – Он едва смог выговорить эти простые слова.
