– Хватит мне мозги пудрить! – закричал
Адам. – У тебя есть другой, да? Прекрасно! Просто замечательно! В
последние одиннадцать лет у меня всегда был целый рой баб. Тут появилась ты, и
я впервые за много лет не хожу налево. Я тебе верен! А ты что делаешь?
Трахаешься с кем-то еще!
– Адам, – тихо промолвила Мэгги и подошла
вплотную, – я тебе не изменю. Клянусь!
– Тогда где ты бываешь, когда я звоню по ночам? Ты
вечно до двенадцати где-то шляешься! Тебя же никогда дома не бывает! – Его
глаза горели яростью, в висках стучало. Женщина, по которой он сходит с ума,
спит с другим! Адам не знал, кричать или плакать. Возможно, это ему возмездие
за то, как он поступал с другими женщинами, но легче от этого не делалось. Он
был без ума от Мэгги. – Где ты сегодня была?
– Я же сказала, – невозмутимо ответила
Мэгги, – в библиотеке.
– Мэгги, пожалуйста, не ври. Какая, к чертовой матери,
библиотека?! Найди в себе мужество сказать правду.
Мэгги поняла, что отмолчаться не удастся. Придется говорить
все как есть. Видит бог, ей этого не хотелось. Но раз он думает, что она ему
изменяет, придется признаться, чем она занимается.
– Я хожу на подготовительные курсы, – проговорила
она.
Адам уставился на нее, не понимая.
– Ты… что? – Он был уверен, что ослышался.
– Я хочу получить базовый диплом, а потом поступить на
юридический факультет. Лет сто, наверное, понадобится. За семестр удается только
два курса лекций осилить. Собственно, мне больше и не по деньгам. Стипендия у
меня неполная. – Мэгги глубоко вздохнула. Сказав правду, она испытала
большое облегчение. – Сегодня я сидела в библиотеке, потому что мне скоро
надо реферат сдавать. А на следующей неделе у меня зачеты.
Адам смотрел на нее с сомнением, а потом вдруг улыбнулся.
– Ты… шутишь, да?
– Да нет, не шучу. Я уже два года так учусь.
– Почему ты ничего не говорила?
– Боялась, ты меня на смех поднимешь.
– А зачем тебе вообще это понадобилось?
– Затем, что я не намерена всю жизнь торчать в
официантках. И не собираюсь искать себе мужа, чтобы он меня кормил, не хочу
больше ни от кого зависеть. Я хочу сама себя обеспечивать.
Услышав это, Адам чуть не расплакался. Любой женщине,
которую он знал или за которой ухаживал, нужно было одно: мужчина, который бы
ее содержал. Мэгги же работает в поте лица, обслуживает всякую шваль, да еще
ходит в колледж и собирается поступать на юридический. И она ни разу не
попросила у него ни цента. Больше того – она никогда не приходит с пустыми
руками, вечно принесет что-нибудь вкусненькое или какой-нибудь маленький
подарочек, он даже ее за это упрекал. Да, выходит, он совсем ее не знал?!
– Иди сюда, – позвал ее Адам. Она подошла, и он ее
обнял. – Я хочу сказать тебе, что ты удивительная. Самая удивительная
девушка из всех, кого я знал. Прости меня, я вел себя по-свински. И прости, что
не смогу отметить с тобой День Благодарения. Обещаю: мы отпразднуем в четверг,
и обещаю больше никогда тебя не ругать. И еще, – проговорил он как будто
небрежно, но Мэгги видела, сколько нежности в его глазах, – я хочу, чтобы
ты знала, что я тебя люблю. – Адам никогда раньше не признавался ей в
любви.
– Я тебя тоже люблю, – прошептала она. – Это
как-нибудь меняет правила?
– Какие правила? – не понял он.
– Ну… наши правила. Мы по-прежнему только встречаемся
или между нами все-таки что-то есть?
– Между нами есть то, что я тебя люблю, Мэгги О'Мэлли.
И к черту правила! Мы сами во всем разберемся.
– Мы? – взволнованно переспросила она.
– Да, мы. А в следующий раз, когда я заведу разговор о
правилах, пошли меня к черту. Кстати, на какую тему реферат?
– Гражданские правонарушения.
– Ничего себе! Завтра покажешь, что ты там накропала.
Сегодня я слишком много выпил.
Но оба понимали, что дело не в спиртном. Просто ему не
терпится утащить ее в постель и заняться сексом. Для этого он уж точно не был
пьян.
– Ты мне правда поможешь?
– Сто процентов. Ты у нас и колледж, и факультет в
рекордное время закончишь.
– Не получится, – серьезно возразила Мэгги. –
Я же еще на работу ходить должна. – Это не было намеком или просьбой,
просто констатацией факта.
– Это мы потом обсудим. – Адам поднял ее на руки и
понес в спальню.
– Ты все это серьезно говорил? – спросила она,
когда он опустил ее на постель. – Или действительно спьяну?
– Нет, Мэгги, я не пьян. Я говорил совершенно серьезно.
Я тебя люблю. Просто иногда до меня долго доходит.
Впрочем, двухмесячный срок, особенно для Адама, был неплохим
результатом. Она улыбнулась, и он погасил свет.
Глава 17
На неделе, предшествующей Дню Благодарения, Грей позвонил
Чарли в офис и подивился его угрюмому настроению.
– Как отмечаешь День Благодарения?
– Вообще-то никак, – ответил Чарли. Он и сам как
раз об этом думал. Праздники всегда были для него тяжелым периодом, и он
терпеть не мог строить планы. В его представлении праздники созданы для людей
семейных, чтобы собраться за одним столом и ощутить тепло очага. А для тех, кто
один на всем свете, это лишнее напоминание обо всем, чего они лишились и чего
никогда уже не обретут.
– Мы с Сильвией хотели тебя на ужин позвать. Она
индейку затевает, так что праздник будет по всем правилам.
Чарли рассмеялся.
– А знаешь, я с удовольствием. – Провести праздник
с другом было самым оптимальным вариантом.
– Если хочешь, и Кэрол приводи.
– Это излишне, но все равно спасибо, – напрягся
Чарли.
– У нее что, другие планы? – Грей понял: что-то
неладно.
– Наверное. Вообще-то, я не в курсе.
– Не нравится мне это, старик, – сказал Грей,
беспокоясь за друга.
– Мне тоже. Мы две недели как страшно разругались. Наш
роман уже в прошлом. Недолго музыка играла, хотя и приятно было.
– Что ж, очень жаль. Надо полагать, ты обнаружил в ней
роковой изъян. – Так у Чарли всегда все заканчивалось.
– Можно и так сказать. Она меня обманула. А я не могу
быть с женщиной, которой не доверяю.
– Конечно, не можешь. – Грей слишком хорошо знал
Чарли, чтобы понимать: как только выплыл роковой недостаток, Чарли вильнул в
кусты.
Грей сказал, чтобы приходил на индейку в шесть, и они распрощались.
Вечером Грей рассказал Сильвии эту новость. Она тоже огорчилась.
– За ним всегда такой грех водился, – посетовал
Грей. – Вечно выискивает что-то – неважно что, – доказывающее, что
девушка не святая, что по морю, аки посуху, ходить не может, – и тут же
бах! Все кончено, он делает ноги. Никак не научится прощать женщинам слабости,
не хочет понять, что это не мешает их любить, и дать им шанс, хотя бы раз. Ни
разу еще такого не было. До того боится остаться один, что катапультируется при
первом чихе. Сколько уж раз это видели!
